Энфис. Книга 1

Глава II

Поворачиваю голову. Компания из четверых человек. Трое одеты в спортивные штаны и футболки. Четвёртый в чём-то напоминающем джинсы и рубашке. Он ко мне и обращается.

— Оглох? Где деньги, Карт?

За спиной смыкаются двери лифта, который уходит наверх. А на первый план этой компашки выдвигается массивный толстяк.

- Убей его! Забери своё. Давай же…

Морщусь, вслушиваясь в затухающий звук внутри собственной головы. Значит это всё же связано не с браслетами. Дело в чём-то ещё.

Толстяк подступает ближе и внезапно ловким движением выхватывает у меня из рук карту. Несколько секунд рассматривает её, после пренебрежительно кривится.

— Три лиры. Прикинь Райт, три лиры. На это даже пирожок не купишь.

Стоп. Я думал, карта — это только ключ от комнаты. А на ней, значит ещё и деньги можно хранить. Мысли проплывают на заднем фоне, пока мозг бешено прорабатывает варианты выхода из ситуации.

— Откуда столько крови? Грохнул кого?

Лидер группы встаёт рядом с толстяком, морща нос. Взгляд касается браслета на его руке и я хорошо слышу лёгкий вздох сожаления внутри своего черепа. Ладно. Пока оставим эту переменную в покое. Есть более важные моменты.

— Не знаю.

Райт ухмыляется, с деланным сожалением качая головой.

— Ничему ты не учишься, Карт. Влезаешь в одно дерьмо за другим. А ведь когда-то был умнее.

Поворачивает голову к жирному подручному.

— Проучи его Лайс. А если не принесёт деньги до вечера, сломай ногу. Слышишь Карт? По конечности за каждый день просрочки. Ты сам обещал притащить деньги сегодня и просил скостить проценты за то, что отдашь всё за один раз. Но ты передо мной и денег у тебя нет. Будешь платить здоровьем.

Голова едва работает, но я чувствую, как внутри поднимается волна злости. "Платить здоровьем". Была такая фраза среди уличных гопников моей юности, которые под надуманными предлогами могли превратить человека в кусок окровавленного мяса и забрать у него всё. При этом, ещё и оставаясь правыми, если следовать их извращённой логике.

Было двинувшийся ко мне Лайс, вдруг останавливается, подозрительно прищурившись. Пауза совсем короткая — буквально на секунду. Из остальных присутствующих её замечает только Райт, который непонимающе хмурит брови. А его боец, тряхнув головой, двигается дальше.

Когда жирный бьёт первый раз, я пытаюсь выставить блок. Но мало того, что сейчас я в каком-то тощем и несуразном теле, так оно ещё толком не работает. Кулак впаивается в челюсть, а я буквально отлетаю к стене. Это у него такой сильный удар? Или я настолько слаб? Ещё один удар — на этот раз ногой по рёбрам. В живот. Два пинка по ногам.

— Всё. Стоп, Лайс. Мы своё слово держим — у Карта время до вечера, чтобы принести деньги.

Внутри прокатывается волна злобы, а в голове тихо звучит голос.

- Убей его. Выпотроши. Забери своё. Убей!

Лицо толстяка снова искажает гримаса сомнения. На мгновение мне кажется, что он не послушает приказа и продолжить месить меня ногами, пока не забьёт насмерть. Но ублюдок всё же отступает назад. Его "командир" разворачивается, делая шаг назад, а один из его подручных издевательским тоном напоминает.

— Пять штук, Карт. Ровно пять тысяч лир. До вечера. Или мы натянем тебя. Наглухо.

Смотрю вслед удаляющейся компании, пытаясь не погрузиться в панику. Спокойно, Яр. Воспринимай всё, как шахматную партию. Правда, шахматисту надо для начала разобраться, кто он такой, а из всего комплекта фигур у него только маленький осколок пешки. Но шансы ведь всё равно есть. Правда?

Перевалившись, на четвереньках добираюсь до валяющейся на полу карты, которую выбросил Лайс. Придерживаясь за стену, поднимаюсь на ноги. Оглядываюсь по сторонам, фиксируя номера ближайших комнат. Один выход начинается с цифры один, на других числа куда более серьёзного порядка. Значит, мне в первый.

Путь до нужной двери занимает ещё несколько минут, за которые я собираю массу взглядов. Они разные — от презрительных до сочувствующих. И это нормально. Наверное. Странно, что никого не смущает залитая кровью футболка и мой общий вид. По идее, тут уже давно должна быть полиция. Но на меня даже не обращают внимания.

Оказавшись около входа, прикладываю карту к сканеру и дверь с лёгким щелчком разблокируется. Забавно — замусоренные коридоры, где на полу валяется что угодно, вплоть до использованных контрацептивов. Но при этом работающие электронные замки.

Внутри совсем немного пространства — узкое помещение, вытянутое в длину. Справа и слева по кровати, к которым прилагаются тумбочки. С правой стороны умывальник, смотрящий на меня сколом и зеркало. Слева покосившийся шкаф. А судя по тому, что одна кровать ничем не застелена, живу я тут один.

Щёлкнув пальцами, сворачиваю направо, остановившись перед зеркалом. Оно, мягко говоря, не в самом лучшем состоянии. Но рассмотреть "своё" отражение получается. Вытянутое лицо, худое тело, тонкие руки. Мышечной массы совсем немного. Единственный плюс — тело жилистое и как я предполагаю, выносливое.

На голове — короткий ёжик русых волос, щёки поросли коротким пушком, мягким на ощупь. Похоже я оказался в теле парня, который не так давно стал совершеннолетним.

До скрипа стискиваю зубы и хватаюсь правой рукой за умывальник. Жду, пока накатившая волна нервной истерики пройдёт и стягиваю с себя футболку, после чего шагаю к шкафу. Разнообразия тут, само собой нет, но две пары носков, запасные трусы и одна футболка с штанами находятся. Уже неплохо.

Раздевшись, кручу кран и отмываюсь, используя тонкую струйку тёплой воды, что льётся в раковину. На животе и ногах наливаются синим следы ударов, а на лице рассечение. Других визуальных повреждений я не фиксирую. Вот и отлично.

Добившись относительной чистоты тела, натягиваю чистые вещи и опускаюсь на кровать. Теперь начнём. Экспресс-анализ. Факты.

Я в чужом теле. Этот мир не похож на мой. Совсем. При этом алфавит напоминает латиницу. А денежной единицей служит лира. Совпадение с Италией.

У старого обладателя тела есть долг. Пять тысяч, которые нужно вернуть до вечера. Иначе убьют. С технической точки зрения — сломают конечность, но разница невелика. Ещё один момент — я нахожусь в каком-то учреждении. Возможно частном, возможно государственном. Где весьма лояльно относятся к насилию.