Спартак. Гладиатор

– Нет, государь. Лишь малой их части удается протянуть больше года. Остальные вскорости терпят поражение. Раненых и униженных, их казнят на арене, на глазах толпы, жаждущей крови. Потом трупы выволакивают с арены и каждому перерезают горло, на случай если кто-то лишь притворяется мертвым, и выбрасывают на свалку.

Ариадна не сдержалась и тихо ахнула от ужаса.

– Смотрю, тебе не нравится эта идея? – Котис развернулся к ней, словно атакующая змея.

Девушка промолчала и тем самым сказала ему все, что он хотел знать.

– Представь себе Спартака и его друзей, – протянул Котис, – на такой арене, перед тысячами римлян, требующих их смерти. В сотнях миль от дома они будут совершенно одни. Брошены на произвол судьбы. Не могу вообразить смерти хуже.

«И я, – подумала Ариадна, слушая пронзительные крики жен Севта и Гетаса. – Злобный ты сукин сын!»

Адреналин хлынул в жилы Спартака, и воин открыл глаза. Пускай это бой для развлечения вонючих римлян, но это звучит лучше, чем судьба, которую уготовил ему Котис. Он украдкой взглянул на Севта и Гетаса и воспрянул духом. На их лицах не было ни тени страха – лишь холодная, расчетливая ярость.

– Как именно их казнят? – сладострастно осведомился Котис.

– О, по-разному! Один из самых распространенных способов – проигравший должен встать на колени и поднять голову. А победитель закалывает его, вот так вот. – Фортис изобразил, будто ему вгоняют меч во впадинку у основания горла. – Клинок входит в грудную клетку, рассекая с полдюжины главных кровеносных сосудов. Проигравший умирает мгновенно.

«Быстрая, достойная смерть», – подумал Спартак.

От сочетания картины, нарисованной Фортисом, и привкуса крови во рту Ариадну охватила слабость. Пошатываясь, она изо всех сил пыталась удержать равновесие.

Сила ее страданий привела Котиса в восторг.

– И что ты мне дашь за этих тварей? – осведомился он.

«Дионис, помоги Спартаку!» – взмолилась Ариадна. Из толпы раздалось несколько гневных выкриков, но никто не посмел хотя бы приблизиться к царским телохранителям. Ариадна окончательно пала духом.

– Государь, что-то они не особо смотрятся, – прищурившись, пробормотал Фортис.

– Внешность зачастую обманчива, – возразил Котис. – Спартак – вон тот, первый, – только что вернулся после нескольких лет службы в ваших легионах, так что должен кое-что уметь. Остальные тоже крепкие парни, сражались во многих войнах.

– В самом деле? – безразлично произнес Фортис.

– Не играй со мной! – Лицо Котиса побагровело от гнева. – Не забывай – ты и твои люди находитесь здесь лишь по моей милости! Стоит мне щелкнуть пальцами, и мои воины проделают вам дополнительные дыры в теле! – Он взглянул на ближайших телохранителей; те ухмыльнулись и выразительно взялись за оружие.

– Государь, прошу прощения, – поспешно проговорил Фортис. – Я вовсе не хотел тебя оскорбить.

Котис чуть успокоился.

– Спартак идеально подходит. Как и два его друга.

– Разумеется! – согласился Фортис и хитро взглянул на царя. – А остальные?

– Они не продаются. Только эти трое.

К удивлению Ариадны, в бездну ее отчаяния проник крошечный лучик надежды. Неужто и вправду может найтись выход из этой ситуации?

– Могу я спросить почему?

– Они устроили заговор, чтобы свергнуть меня.

Фортис, похоже, не удивился.

– И сколько же ты хочешь за них, государь? Тысячу серебряных монет?

– У тебя точно есть яйца! Неужто ты вправду думаешь, что я отдам эти кучки собачьего дерьма бесплатно?

– Конечно нет, – мгновенно откликнулся Фортис. – Как насчет полутора тысяч?

– Две с половиной, или проваливай. Я не хуже твоего знаю, что фракийские рабы стоят вдвое дороже всех прочих.

Фортис даже глазом не моргнул. Он указал на Спартака и остальных:

– Могу я?..

– Да пожалуйста. На твое счастье, выпороть успели только первого. Он чересчур легко отделался. Мой командир телохранителей лишь разогревался.

Спартак оторвал голову от деревянной рамы и злобно взглянул на подошедшего Фортиса. Не обращая на него внимания, торговец изучал его спину.

– Ты прав, государь. Это быстро заживет.

Он прошел дальше и принялся разглядывать двоих других, щупая их мускулы и осматривая зубы, словно перед ним были лошади. Дойдя до бритой головы Севта, работорговец одобрительно фыркнул:

– Это чтоб враги не могли схватить тебя за волосы в рукопашной?

Севт злобно зыркнул на него, но промолчал.

Фортис посмотрел на царя.

– Государь, это справедливая цена, – признал он.

Когда Котис победно улыбнулся, Фортис пролаял приказ, и один из его людей поспешил назад, к мулам. Он вернулся с двумя тяжелыми кошельками.

– Здесь должно быть с запасом, – сказал Фортис.

Котис жестом послал к нему Поллеса. Телохранитель без церемоний вывернул кошельки на землю и с помощью еще одного воина принялся считать монеты.

– Все сходится, – через некоторое время проворчал Поллес.

– Хорошо. Значит, мы договорились. Отвяжи их.

Котис бросил на Ариадну торжествующий злобный взгляд. Он не догадывался, что ее сердце колотилось от предвкушения. У нее наконец-то появился план, порожденный полным отчаянием. Или это все же вмешался Дионис? Ариадна не знала. Ее тактика могла не сработать, но нельзя же просто стоять!

«По крайней мере, я не умру сегодня». Спартак собрал остатки сил. Когда его веревки разрезали, он сумел подняться и не рухнуть на землю. «А как же Ариадна?» Его взгляд скользнул туда, где стояла девушка, и Спартак воспрянул духом. Как ни странно, на ее лице вместо смятения была написана решимость. «Она как-нибудь выживет».

– А ну идите сюда! – рявкнул Фортис. – Вы теперь мои.

Спартак и его друзья подошли к работорговцу и позволили его людям надеть на них железные ошейники. Так они оказались скованы цепью с остальными рабами. Унижение дополняли оковы на ногах. Им не оставили ни единой возможности сбежать. Впереди ждала арена. «По крайней мере, там у меня будет шанс выжить», – убеждал себя Спартак. Участь бесконечно предпочтительнее той, что уготавливал ему Котис. Сердце Спартака сдавило от ощущения вины перед Ариадной. Девушка и до этого момента продержалась-то на одной лишь решимости.

– А нет ли у тебя еще таких людей, государь? – спросил Фортис.

– Сейчас неподходящее время года для пленных! – огрызнулся Котис. – Лучше приходи летом, когда мы устраиваем набеги на другие племена.

– Я так и говорил своему хозяину, государь, но он не стал меня слушать. Мне вообще сильно повезет, если я не попаду в снегопад на перевалах, ведущих обратно в Иллирию. Ты позволишь нам отправиться в путь?

– Можешь идти, – буркнул Котис, уже поворачиваясь к Ариадне.

Спартак сжал кулаки. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беспомощным.

Ариадна была в ужасе, но твердо знала, что ей сейчас следует сделать. Согнав сгустки крови за щеку, она заговорила самым непреклонным своим тоном:

– Я, верная жрица Диониса, взываю к нему, всемогущему богу опьянения и одержимости, – да засвидетельствует он мое проклятие, обращенное на царя мёзов!

На площади воцарилась мертвая тишина. Поллес и другие телохранители нервно переглянулись. Даже Фортис с его людьми прервали свои дела. Котис побелел, но не посмел остановить ее.

– Котис, никто не любит тиранов и убийц. Я проклинаю тебя. Да умрешь ты преждевременной насильственной смертью. Да умрешь ты медленно, в мучениях, с вражеским мечом в животе. – Ариадна остановилась, наслаждаясь своей силой. Дионис вернулся к ней! – Последние твои мгновения будут наполнены болью. А когда твоя жалкая душа расстанется с телом, менады будут гнать ее до самого Тартара. И там твою душу чудовища вечность будут рвать на куски. – С радостью глядя на потрясенного Котиса, она плюнула ему в лицо кровью. – И наконец, я отмечаю тебя как одного из избранных Дионисом!

У зрителей дружно вырвался громкий благоговейный вздох. Глаза царя были полны ужаса. Он стоял, словно онемев, и по щекам его стекали алые капли. А Ариадна подошла к Спартаку.