Джек Ричер. Гость

Ричеру эта фамилия ни о чем не говорила. Он слышал о советском гроссмейстере Петросяне, чемпионе мира по шахматам. И о его однофамильце, гитлеровском генерале-танкисте. Но ни тот ни другой не занимались рэкетом в Нью-Йорке.

Ричер недоверчиво улыбнулся:

– Петросян? Ты что, издеваешься надо мной?

Он вложил в свой голос весь запас презрения, как будто в спектре вероятных конкурентов, о которых только могли подумать его боссы, Петросян находился так далеко, что его с трудом можно было различить.

– Скажи, что ты пошутил, – продолжил Ричер. – Петросян? Он что, спятил?

Первый громила зашевелился. Его руки и ноги пришли в замедленное движение. На мгновение перехватив биту в руку, Ричер освободил шею второго громилы и ударил первого по затылку. Меньше чем через полторы секунды бита вернулась на место. Второй громила начал задыхаться. Первый без чувств валялся на асфальте. Все не так, как в кино. После трех пропущенных ударов никто не продолжает драться. Тошнота и головокружение гарантированы минимум на неделю. Хорошо еще, если человек остается на ногах.

– Мы приготовили Петросяну послание, – тихо промолвил Ричер.

– Какое послание? – выдавил второй громила.

– Вас, – улыбнулся Ричер. Он достал из кармана этикетки и клей. – А теперь лежи очень тихо.

Громила оказался послушным. Он ощупал горло, но и только. Оторвав от этикетки защитную полоску, Ричер выдавил на пластиковую ленту толстый червячок клея и прижал этикетку ко лбу громилы. Дважды провел по ней пальцем. На этикетке было написано: «Ресторан „Мострос“ уже под крышей».

– Лежи смирно, – снова приказал Ричер.

Прихватив с собой биту, он схватил первого громилу за волосы и перевернул лицом вверх. Выдавил побольше клея и разгладил у него на лбу вторую этикетку: «Не лезьте на нашу территорию». Обшарив карманы, он собрал абсолютно идентичный урожай. Пистолет, бумажник, телефон. Плюс ключи от «мерседеса». Ричер дождался, чтобы громила снова зашевелился. Затем посмотрел на второго типа. Тот ползал на четвереньках, ощупывая этикетку на лбу.

– Оторвется только с кожей, – окликнул его Ричер. – Отправляйтесь и передайте наши лучшие пожелания мистеру Петросяну, после чего бегите в больницу.

Он повернулся к первому громиле. Выдавил ему на ладони остатки клея, сжал их и сосчитал до десяти. Такие вот химические наручники. Схватив громилу за шиворот, Ричер поднял его на ноги и подержал вертикально до тех пор, пока тот снова не смог стоять. Затем бросил ключи от машины его напарнику.

– Похоже, машину вести тебе, – сказал он. – А теперь быстро проваливайте отсюда.

Громила стоял на месте, стреляя взглядом направо и налево.

Ричер покачал головой:

– Даже не думай об этом. А не то я оторву тебе уши и заставлю съесть их. И не возвращайтесь сюда. Никогда. Иначе пришлют кого-нибудь похуже меня. Сейчас я ваш лучший друг, ясно? Ты все понял?

Громила долго молча таращился на него. Наконец осторожно кивнул.

– Тогда проваливайте отсюда, – повторил Ричер.

У типа со склеенными руками были проблемы с ходьбой. Он все еще не пришел в себя. У второго были проблемы с тем, чтобы помогать своему дружку. Не было свободной руки, под которую он смог бы его подхватить. Постояв в недоумении, он поднырнул под склеенные руки и взвалил дружка на закорки. Шатаясь, громила побрел вперед и остановился у входа в переулок черным силуэтом на фоне уличных огней. Наклонившись вперед, он передвинул обмякшее тело на плечи и скрылся из виду.

Пистолеты оказались армейскими «Береттами М-9». Ричер сам носил такой пистолет долгих тринадцать лет. Серийный номер на «беретте» выбит на алюминиевой раме, прямо под надписью «Пьетро Беретта», выгравированной на затворе. На обоих пистолетах номера были стерты круглым напильником, которым водили от дула к спусковой скобе. Не слишком изящная работа. Оба магазина были полны блестящих латунных патронов «парабеллум». Разобрав пистолеты, Ричер бросил стволы, затворы и патроны в мусорный бак у двери кухни. Затем положил рамы на землю, насыпал грязи в спусковые механизмы и понажимал на спусковые крючки до тех пор, пока грязь не заклинила механизмы. После чего он бросил рамы в мусорный бак, разбил телефоны битой и оставил обломки на земле.

В бумажниках лежали кредитные карточки, водительские права и наличные. Всего в обоих долларов триста. Убрав наличные в карман, Ричер зашвырнул бумажники в темноту. Затем, улыбаясь, направился к улице. Оглянулся. Черный «мерседес» уже исчез, как и не было. Ричер вошел в пустынный ресторан. Оркестр играл изо всех сил, тенор выводил героическую высокую ноту. Владелец сидел за стойкой, погруженный в раздумья. Он поднял взгляд. Тенор взял ноту, которую тут же подхватили скрипки, виолончели и басы. Выбрав из пачки отнятых денег десятку, Ричер бросил ее на стойку.

– За тарелку, которую они разбили, – сказал он. – Они передумали.

Владелец молча посмотрел на купюру. Развернувшись, Ричер вышел на улицу. На противоположной стороне он заметил пару из ресторана. Они стояли на тротуаре и следили за ним. Рыжеватый мужчина с усами и смуглая женщина с чемоданчиком. Они стояли, кутаясь в пальто, и смотрели на Ричера. Он подошел к своей машине и открыл дверцу. Сел за руль и завел двигатель. Оглянулся. Мужчина и женщина по-прежнему следили за ним. Влившись в поток машин, Ричер надавил на газ. Проехав квартал, он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, что смуглая женщина с чемоданчиком подошла к краю тротуара и вытянула шею, провожая его взглядом. Наконец она затерялась в море неоновых вывесок.

Глава 2

Гаррисон – небольшой городок на восточном берегу Гудзона, в округе Патнам; по шоссе от Трайбеки ровно пятьдесят восемь миль. Поздним осенним вечером дороги были свободными. Плата за въезд на турникете, пустые полосы, можно ехать с такой скоростью, с какой не страшно. Но Ричер вел машину осторожно. Он еще не привык к тому, что ему приходилось регулярно совершать путь из точки А в точку Б. Он еще не привык к тому, что у него были точки А и Б. Ричер чувствовал себя чужаком в этой вселенной оседлых жителей. И, подобно всем чужакам, он стремился держаться подальше от неприятностей. Поэтому Ричер ехал неторопливо, чтобы не привлекать внимания, позволяя запоздалым путникам обгонять его справа и слева. На пятьдесят восемь миль у него ушел один час семнадцать минут.

Улица, куда он приехал, была погружена в темноту, потому что она терялась в малонаселенной сельской глубинке. Ричер свернул к дому, скользнув лучами фар по толстым стволам деревьев, обступивших полосу асфальта. Высохшие пожелтелые листья казались неестественно яркими и живыми в электрическом свете. Ричер выполнил последний поворот, и фары, метнувшиеся к воротам гаража, прошлись по двум машинам, которые застыли напротив гаража передом к выезду. Ричер судорожно надавил на тормоз. Машины зажгли фары, ослепляя его, а в зеркале заднего вида внезапно вспыхнул яркий свет. Ричер пригнулся, спасаясь от этой иллюминации, и увидел, как к нему со всех сторон бегут люди с мощными фонариками в руках. Обернувшись, он разглядел позади своей машины два седана, вспарывавших темноту лучами фар. Из седанов тоже высыпали люди и побежали к нему. Джип Ричера оказался распят в квадрате яркого света. Из мрака приближались люди с фонариками. Ричер различил у них в руках оружие, а поверх плащей темные бронежилеты. Некоторые фонарики были закреплены на стволах пистолетов-пулеметов. Джип окружили со всех сторон. Вооруженные люди освещались сзади яркими огнями фар. В воздухе клубился поднимающийся над рекой туман. Лучи света взрезали туман, пересекаясь и скрещиваясь в безумных узорах.

К левой передней дверце джипа приблизилась фигура. Рука постучала в стекло рядом с головой Ричера. Разжалась. Рука была маленькая, бледная и тонкая. Женская. Луч фонарика, упав прямо на ладонь, показал, что в ней зажат значок. Значок в форме щита, сверкающего золотом. На щите восседал золотой орел, повернувший голову влево. Фонарик приблизился к значку, и Ричер разглядел на щите выпуклые буквы, золотые на золоте: «Федеральное бюро расследований. Министерство юстиции США». Женщина прижала значок к окну, и он коснулся стекла с холодным металлическим стуком. Женщина закричала, обращаясь к Ричеру. Он услышал ее голос, доносящийся из темноты: