Джек Ричер. Гость

– И с тех пор все по-прежнему?

Ричер кивнул:

– У государственных ведомств хорошая память. Для них все это было как будто только вчера. Ничего не прощать, ничего не забывать.

– Даже несмотря на то, что тем женщинам угрожает опасность?

Ричер пожал плечами:

– А никто и не говорил, что ведомственное мышление поддается рациональному объяснению.

– Значит, Бюро действительно нуждается в помощи?

– Если оно хочет получить результат.

– Но почему именно ты?

– По многим причинам. Я имел отношение к двум делам, меня удалось найти, я занимал достаточно высокое положение, чтобы знать, где что искать, и чтобы нынешнее поколение по-прежнему было передо мной в долгу.

Джоди кивнула:

– То есть, если сложить все вместе, скорее всего, они говорили серьезно.

Ричер ничего не сказал.

– Так что мы будем делать?

Он ответил не сразу.

– Можно начать искать решение совсем в другом месте.

– Например?

– Ты могла бы переехать ко мне.

Джоди покачала головой:

– Мне не дадут. Да я и не могу. Ведь это может тянуться неделями, так? А у меня полно работы. Сейчас как раз обсуждается вопрос о партнерстве.

– Можно подойти с другой стороны, – предложил Ричер.

– Хорошо, но с какой?

– Я могу завалить Петросяна.

Джоди молча уставилась на него.

– Тогда угрозы потеряют смысл. Мы побьем туза козырем.

Джоди перевела взгляд на потолок, затем снова медленно покачала головой.

– У нас на работе есть одно правило, – сказала она. – Мы называем его «закон чего-то еще». Предположим, мы разбираемся в делах какого-нибудь банкрота. Иногда нам удается раскопать, что у этого банкрота кое-где припрятаны капиталы, о которых он нам не говорит, которые он от нас скрывает. Банкрот нас обманывает. Так вот, первым делом мы задаемся вопросом: «А что еще?» Что еще он делает? Что еще у него есть?

– При чем тут ваше правило?

– А при том. Чем на самом деле занимается Бюро? Быть может, все дело вовсе не в убитых женщинах. Быть может, главное – это как раз Петросян. Судя по всему, это хитрый, скользкий тип. Быть может, у Бюро на него ничего нет. Ни улик, ни свидетелей. И возможно, Козо пытается с помощью Блейка и Ламарр натравить тебя на Петросяна. Ведь они составили твой психологический портрет. Они представляют себе твои мысли. Они могут предвидеть твои поступки. Они понимают, что, если тебя запугивать Петросяном, первой твоей мыслью будет расправиться с ним. В этом случае он перестанет портить Бюро кровь и можно будет обойтись без судебного процесса, который Бюро, скорее всего, не выиграло бы. И ничто не будет указывать на ФБР. Быть может, тебя решили использовать в качестве убийцы. Наподобие управляемой ракеты. Тебя лишь навели в нужную сторону, а дальше ты сам найдешь цель.

Ричер молчал.

– А может, дело совсем в другом, – продолжила Джоди. – Этот тип, который убивает женщин, судя по всему, тоже очень умный. Не оставляет никаких улик. Похоже, выстроить против него обвинение будет очень трудно. И быть может, Бюро хочет, чтобы ты его убрал. Возможно, для суда доказательств окажется недостаточно, но для того, чтобы убедить тебя, их хватит. В этом случае ты устранишь негодяя, отомстив за знакомых женщин. Дело сделано, быстро и без особых затрат, и опять же к Бюро не ведет никаких следов. Тебя используют в качестве волшебной пули: выстреливают ее в Нью-Йорке, а уж где и когда она попадет в цель – никто не знает.

Ричер продолжал молчать.

– Быть может, ты никогда и не был подозреваемым, – рассуждала вслух Джоди. – Быть может, Бюро и не искало убийцу. Быть может, оно с самого начала искало человека, который убьет убийцу.

В комнате наступила тишина. С улицы доносились звуки пробуждающегося города. За окном серел рассвет, машин становилось все больше.

– Возможны оба варианта, – наконец сказал Ричер. – И Петросян, и тот убийца.

– Да, в Бюро сидят умные ребята, – заметила Джоди.

Ричер кивнул:

– Это уж точно, черт побери.

– Так что ты собираешься делать?

– Не знаю. Я знаю только то, что не смогу уехать в Куантико, оставив тебя в одном городе с Петросяном. Просто не смогу.

– Но может быть, угрозы были пустыми. Неужели ФБР действительно способно на что-то подобное?

– Ты начинаешь ходить кругами. Ответ состоит в том, что мы ничего не знаем. И в этом вся беда. Именно этого и добивалось Бюро. Достаточно одних сомнений.

– А если ты никуда не поедешь?

– Тогда я останусь здесь и буду охранять тебя денно и нощно, не спуская с тебя глаз ни на минуту, пока нам обоим это не надоест настолько, что я пойду и прикончу Петросяна независимо от того, шутило с нами Бюро или нет.

– А если ты уедешь?

– В этом случае меня будут держать на привязи угрозой в твой адрес. Но что такое в их понимании «держать на привязи»? Позволят ли мне остановиться после того, как я найду этого типа? Или заставят пойти до конца и убить его?

– Да, они умные ребята, – повторила Джоди.

– Почему они просто не попросили меня?

– Бюро не может просто попросить. Это будет на сто процентов незаконно. А ты в любом случае не должен соглашаться.

– Думаешь?

– Да. Ни насчет Петросяна, ни насчет убийцы. Ты не должен делать то, чего от тебя хочет ФБР.

– Почему?

– Потому что тогда ты будешь принадлежать ему с потрохами, Ричер. Два убийства, совершенные с ведома Бюро? Прямо у него под носом? Ты до конца дней своих не отвяжешься от федералов.

Ричер подошел к окну, уперся ладонями в раму и стал смотреть вниз, на улицу.

– Ты попал в ужасную передрягу, – тихо промолвила Джоди. – Вернее, мы оба попали.

Ричер ничего не ответил.

– Так что же ты собираешься делать? – спросила она.

– Думать. До восьми часов еще есть время.

Джоди кивнула:

– Что ж, думай хорошенько. Не делай ничего такого, о чем нам пришлось бы пожалеть.

Джоди вернулась на работу. Предложение партнерства в фирме было слишком заманчивым. Оставшись в ее квартире один, Ричер тридцать минут напряженно думал, затем двадцать минут разговаривал по телефону. Блейк не зря сказал: «Возможно, еще остались люди, которые вас помнят, которые перед вами в долгу». Наконец без пяти минут восемь Ричер позвонил по телефону, который ему дала Ламарр. Она ответила после первого звонка.

– Я согласен, – сказал он. – Мне это не по душе, но я вам помогу.

Последовала короткая пауза. Ричер представил себе кривые зубы, обнажившиеся в довольной улыбке.

– Возвращайтесь домой и собирайте вещи, – сказала Ламарр. – Я заеду за вами ровно через два часа.

– Нет, я должен повидаться с Джоди. Встретимся в аэропорту.

– Мы не полетим самолетом.

– Вот как? Почему?

– Я никогда не летаю. Мы поедем на машине.

– В Виргинию? И сколько времени это у нас займет?

– Часов пять-шесть.

– Шесть часов в машине вместе с вами? Черт возьми, я этого не вынесу.

– Ричер, вы будете делать то, что вам скажут. До встречи в Гаррисоне ровно через два часа.

Контора Джоди находилась на сороковом этаже шестидесятиэтажного небоскреба на Уолл-стрит. В вестибюле круглосуточно дежурила охрана, но Ричеру фирма, в которой работала Джоди, выписала пропуск, по которому его впускали в любое время суток. Джоди сидела в кабинете одна, изучая утренние сводки лондонских рынков.

– Как ты? – спросил Ричер.

– Устала, – призналась она.

– Тебе нужно поехать домой.

– Ну да, как будто я смогу заснуть.

Подойдя к окну, Ричер взглянул на серебряную полоску светлеющего неба.

– Расслабься, – сказал он. – Причин для тревоги нет.

Джоди ничего не ответила.

– Я решил, что делать, – сказал он.

Она покачала головой:

– Только не надо ничего мне говорить. Я ничего не хочу знать.

– Обещаю, все получится.

Какое-то время Джоди сидела неподвижно, затем встала и подошла к нему. Уткнулась головой ему в грудь, крепко прижимаясь щекой к рубашке.