Страница 48 из 96
– Признайся честно: она тебе небезразлична? – после недолгого раздумья спросил Виктор.
– Последнее время я только об этом и думаю, – ответил Костя и, взглянув Хорину в глаза, добавил: – Да. И что с этим делать – я тоже не знаю. Порой я чувствую, как меня тянет к ней какая-то неведомая сила. И это пугает. И чем сильнее я хочу избавиться от этого чувства, тем больше делаю ошибок.
– Зачем избавляться? Это нормально.
– Это я тоже понимаю, что нормально. Боюсь... Когда тебя предают один раз, сложно кому-то поверить. И во что-то поверить тоже сложно, – вновь вздохнул Крылов и закурил. – Только ты не говори мне, что она удивительная... Сам все вижу. И не верю. Так не бывает.
– Почему не бывает? Просто над тобой довлеет твой отрицательный опыт. Но, скажи честно, разве ты не мечтаешь о другом?
– На сегодняшний день я не могу позволить себе мечтать. Не хочу, – усмехнулся в ответ Крылов, а затем перевел разговор на работу.
Виктор понял, что разговор на личные темы на сегодня окончен, и не задавал больше никаких вопросов. Каково же было его удивление, когда, покидая Костин кабинет, он услышал:
– Сообщи мне, если она тебе позвонит.
– Анна Николаевна, вас Крылов к себе вызывает, – раздался из монитора голос Аллы Ивановны.
Анна вздрогнула. Последние дни она всеми силами старалась избежать даже случайной встречи с Константином Петровичем.
Сегодня утром она отдала свои предложения Хорину. Хотя это были не просто предложения. Вначале шел полный подсчет всех потерь от несвоевременной реализации аппаратуры, включающий в себя все: стоимость, расходы по растаможке и хранению и т. д. По ее подсчетам, даже при неожиданной полной реализации товара компания все равно оказалась бы в минусе. В общем, это давно было всем известно. Просто никто не знал точных цифр.
Развитие темы шло во второй части, которую предваряли выведенные на цветном принтере новые предлагаемые внешний вид и дизайн аппаратуры. Она не придумала ничего нового, просто предложила вылить на заводе пластмассовых изделий цветные передние панели. По ее мнению, новая яркая окраска совершенно меняла внешний вид уродливого телефона, делая его забавным и привлекательным.
Именно для этого ей нужна была командировка в Гомель. К тому же директором завода был ее давний знакомый по работе в «Nice color». Прежде она размещала там заказы на красивую пластмассовую упаковку под розлив различных строительных смесей и наполнителей.
После определения требуемого состава пластмассы и цвета ей рассчитали себестоимость панелей. С одной стороны, она была невысока, с другой – только увеличивала и так большие расходы.
Но здесь начиналось самое интересное. Обзвонив с помощью авторитетного Дербенева, к которому она обратилась за помощью, регионы, Анна выяснила, что почти все столкнулись с такой же проблемой при реализации телефонных аппаратов именно этой марки. Выяснилось, что, скорее всего, поняв неконкурентоспособность этой модели в Европе, на нее снизили цену и под лозунги выгодного приобретения товара все вывезли на территорию бывшего Союза.
Но если организовать заказ на общее количество пылящихся на складах аппаратов, то, во-первых, упадет себестоимость единицы, что, во-вторых, создаст ценовые преимущества при реализации, а значит, можно не просто перекрыть отрицательный баланс, но даже получить кое-какой доход.
«Все гениальное – просто! – изумленно подумал Хорин, изучив папку с расчетами. – И теперь он снова будет отрицать, что она удивительная?»
Собравшись выйти из кабинета, в дверях он столкнулся с Аллой Ивановной.
– Виктор Михайлович, задержитесь, пожалуйста, на минуточку. Вот ваша почта, вот приказы, которые нужно подписать. А вот заявление от Кругловой...
– Какое заявление? – удивился Хорин.
– На увольнение. Жалко, славная девушка, всем понравилась и непонятно, почему уходит. Я пыталась расспросить, говорит, что не ее профиль. Александра Андреевна предложила ей перейти в бухгалтерию – не согласилась...
«...уволить по собственному желанию...» – прочитал Виктор.
Подписав все необходимые бумаги, он положил заявление Кругловой в папку с расчетами и, выходя из кабинета вместе с секретаршей, дал ей указание:
– У нас с Константином Петровичем производственное совещание. Просьба не беспокоить и ни с кем не соединять.
– Ты думаешь, это реально? – спросил Хорина Крылов после изучения всех материалов.
– Идея не нова и вполне жизнеспособна. Надо пересчитать, проверить. Возможно, не все согласятся, – раздумывал Виктор вслух. – Но поставь себя на их место: что ты выберешь? Дать возможность спокойно ржаветь на складе аппаратуре или, вложив пять-шесть, ну семь долларов в неликвид, получить шанс реализовать его и выручить хоть что-то?
– Скорее второй вариант, – подумав, согласился Костя.
– Вот и я так считаю. Почему бы нет?
– Она сама это подготовила? – неуверенно спросил Крылов.
– Сама. Я не сразу понял, для чего ей нужна бухгалтерия. Потом решил: пусть посчитает все убытки, будет полезно знать. А она кроме всего – бац, и свое предложение! Я, когда до конца дочитал, оторопел. Нет, ты, конечно, рассказывал, что у нее блестящая логика, интуиция... Но, честно скажу, я не был готов к такому повороту.
Крылов еще раз пересмотрел бумаги.
– А это что? – наткнулся он на заявление.
– Читай. У меня и на этот счет есть свое предложение.
Костя быстро пробежал глазами лист и отложил в сторону.
– Хочешь знать мое мнение? Я бы ее не отпускал, – произнес Виктор, наблюдая за его реакцией.
– И что ты предлагаешь? – спросил, наконец, Крылов.
– Во-первых, хоть заявление и написано на мое имя, говорить с ней должен ты. Ты ее принимал, – спокойно излагал свои мысли Хорин. – Во-вторых, ей с ее светлой головой не место в коммерческом отделе. Она не исполнитель. Нет, она, конечно, может быть хорошим исполнителем, но это не для нее. Она, как и ты, носитель идей. Я предлагаю включить ее в группу работы над проектом.
– А заявление?
– Чушь собачья! Вспомни, кто, не проработав и месяца, делал такие предложения? Не помнишь? Я тоже. За все годы работы, между прочим. Так что не знаю, что там между вами было, чего ты ей там наговорил, но придется тебе что-то решать. И не только из-за работы. – Виктор замолчал, но, вновь взглянув на друга, добавил: – Посмотри на себя, ты как из Москвы вернулся, не улыбнулся ни разу.
– Не наезжай, – устало отмахнулся тот. – Не умею я извиняться, еще хуже выходит.
Виктор пожал плечами и, взглянув на часы, произнес:
– Ладно. Я поехал. Из МИДа бумаги надо забрать на приглашение. А ты посиди, подумай. Да, не забыл, что завтра женщин с праздником поздравляем?
– Помню. И Сашу обещали завтра домой отпустить, – сообщил Костя.
– Вот и хорошо! Значит, Олег и Катя будут под присмотром.
– Причем здесь Катя? – непонимающе спросил Крылов.
– Слушай, включи мозги! – попытался вывести Костю из заторможенного состояния Виктор. – Она же не сможет завтра здесь остаться, если Катю некуда деть будет. Она даже в Гомель ее с собой таскала. Сколько можно тебе подсказывать?
– Езжай, езжай, заботливый ты наш. Опоздаешь, – усмехнулся Крылов.
– Алла Ивановна, вызовите, пожалуйста, ко мне Круглову, – попросил Костя.
До конца рабочего дня оставалось мало времени. Из окна кабинета среди припаркованных машин он видел «Вольво» Анны. Значит, та пока еще на месте.
Аня медленно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. То, что должна последовать реакция на ее заявление, она знала и готовилась к разговору с Хориным. Но встречи с Константином Петровичем она совершенно не ожидала. С Виктором все было бы проще.
Она вообще не представляла, как бы выжила в эти дни, если бы вовремя не появилась идея, отнимавшая все свободное время. Никогда и нигде, даже работая у арабов, которые не очень-то церемонились и не всегда соблюдали правила поведения, она не чувствовала себя такой униженной и беззащитной.