Страница 116 из 149
Все резко напряглись. Номад, Ренли и Латрика посмотрели в сторону Александрии. Та за весь разговор не проронила ни слова.
— Чего это вы на меня уставились? Думаете я стукач? Вы не туда роете. Я родилась и выросла на Земле. А мой носфер горит праведным гневом при одном только упоминании слова "Мама". Можете детектор лжи притащить или магию свою использовать. Мне всё равно.
Номад повернулся ко мне.
— Вроде, она не врёт.
Я действительно не ощущал лжи в её словах. Хотя Нарвал пристально наблюдал за ней всё это время.
— Кстати, Ностромо в курсе этой операции и дал добро. — Александрия подняла руку.
Очень обнадеживающе. Сам-то он свою жопу в тепле будет держать.
— Слушай, Ренли, а покажи-ка мне местность вокруг Базы в радиусе тридцати километров. — Нарвал почему-то резко перехватил управление над телом.
— Вот, владыка. Это карта нашего мира.
Нарвал взял второй кубик в руки и включил вторую голограмму. Он резко застыл и перестал подавать признаки жизни. Мне показалось, что он вообще завис. И что там такого? Подумаешь, каменная обугленная пустошь. Чё не так-то?
Все, кто сидели сейчас в штабе, резко захотели свалить оттуда. Нарвала обуял дикий, неконтролируемый гнев!
— Ах ты блядская тварь! Что ты сделала с моим миром?! — Прорычал носфер моим голосом.
Воу, братан, полегче! Чем тебе не угодил этот инфернальный мирок?
Картинка перед глазами резко изменилась, и я увидел по-настоящему изумительную картину. Бескрайние зелёные луга. Величественные снежные пики. Тропические леса и покрытые хвойными лесами горы. Не мир, а райский сад. Потом картинка сменилась на то, что показал Ренли.
Понял. Теперь я всё понял.
Пизда этой базе. И губителям пизда. Если придёт Мамка, то и её уебём, разьебём и вы… Раскатаю их в лунный грунт, и дело с концом.
Резко встал со стула и направился в сторону выхода.
— Ты куда? — Крикнула в спину Александрия.
— На войну.
Кога парил посреди пустоты, постепенно теряя связь с реальностью. Его астральная проекция постепенно распадалась на более мелкие частицы. Старый рокс уже ничего практически не помнил. Его душа и внутренний огонь были потушены и забыты. Теперь ему предстояло почти целую вечность парить посреди пустоты, не имея даже шанса на восстановление своей целостности. Квантовый океан поглощал любую искру жизни. Такова была его логика.
Но всё поменялось, когда пространство вокруг него вдруг пошло волнами. Океан забурлил, воспротивился такому наглому вмешательству в его трапезу, но сделать ничего не мог.
Гигантская женская рука вытянула полупрозрачное тело Коги из пустоты, после чего исчезла с концами.
Кога резко открыл глаза. Он снова был живой. Но что-то было не так. Теперь не было монотонного внутреннего голоса, который постоянно ныл у него в голове. Полная тишина и покой. А потом пришла боль. Тело скрутило судорогой. Кости хрустели и ломались. Внутренние органы перестраивались. Краем глаза он заметил Сиру, лежащую на полу, как и он. Вокруг не было ничего, только зловещая тьма. И лишь над Сирой и Когой горел тусклый призрачный свет.
— Ааааар! Как больно! — Рокс не мог больше терпеть трансформацию.
Это был голос Системы! Настоящий! Она где-то здесь, в темноте! наблюдает за тем, как они корчатся от боли.
— Кога, я не вынесу этого! Спаси меня! — Тело Сиры выгнулось в обратную сторону. Дракона открыла рот, но вместо огня она выдохнула молнию. Всё её тело менялось. Становилось больше. Шипы разрезали её плоть, прорастая сквозь мясо и кости. — БОЛЬНОООО!
Рокс тяжело дышал, не понимая, что с ним происходит. Руки становились всё больше. Голова гудела, словно на неё бетонную плиту уронили. Когти постепенно наполнялись жуткой фиолетовой энергией. Из спины вылезли ужасные шипы, причиняя невыносимые страдания. Кога никогда не испытывал такой боли. Видимо, Мать решила их по-особому наказать.
Однако, как только он так подумал, все болевые ощущения мигом прошли. И он, и Сира были удивлены такому быстрому метаморфозу.
Старый рокс поднялся на ноги и оглядел свои руки. Когти светились фиолетовым светом, а жилы просвечивали через кожу.
Драконша с удивлением смотрела, как пробегают электрические разряды по её новой шкурке.
— Поздравляю, детки, теперь вы приняты в нашу семью Губителей…
В темноте горели алые безумные глаза и зубастая улыбка Матери. Чуть выше проглядывался силуэт её длинных, острых кошачьих ушей