(Не) по любви

Сегодня на парковке его ожидал черный джип. «Закрытый просторный салон – как раз то, что нужно», – подумал Энтони.

– Мистер Торрес! – поприветствовал охранник.

– Джек, прокатимся? – предложил он ему. «Лишние руки не помешают», – решил про себя.

– Сверни налево после Пасео-де-Грасиа, – попросил он уже в машине.

Водитель долго петлял, пока Тони указывал путь: сначала налево, затем чуть правее. В тот день они были пьяны, и теперь он боялся не отыскать среди многочисленных мини-отелей тот самый. Куда совершенно случайно свернула их пьяная рать! Он размышлял, как войдет и дождется окончания ее работы. А после…

Но ждать не пришлось! На тротуаре, опережая авто вышагивала девушка с собачонкой породы терьер. Пёс бежал впереди, то и дело, останавливаясь, чтобы понюхать тротуар. Как будто брал след! Энтони всполошился. Такого азарта он не помнил с тех пор, как впервые попробовал кокс. Как будто инстинкты, заснувшие где-то внутри, пробудились. Охотничий дух захватил его целиком! Он сроднился с машиной, упиваясь своей незаметностью. Наблюдал из окна, как она беззаботно идет, собирая в букет пожелтевшие листья.

Пёс истошно залаял, но быстро затих. Их машина скрылась за поворотом. В такой час людей было мало. Впрочем, как и машин.

– Я тебе сигнал подам, выйдешь, – коротко проинструктировал Энтони. Он не стал хлопать дверью.

– Питти? – прозвучал тонкий голос.

Сначала из-за угла вынырнул пёс. Он залаял, увидев машину.

Девушка замерла, и, порываясь удрать, дернула на себя поводок. Но передумала. Взгляд её заметался. Признаться, пёс выглядел лучше хозяйки! Сегодня, как и в тот раз, на ней было что-то уморительно бабское. Несуразное платье из грубого льна, длиной до середины икры.

«Она отобрала его у бабули», – про себя усмехнулся Энтони. Но все дело в том, что даже в таком одеянии она выглядела удивительно юной и милой. Как прекрасный цветок в допотопной вазе.

– Говорил же, увидимся! – бросил он, не меняя позы.

– З-здравствуйте, – чуть запинаясь, проговорила она, спустя короткую паузу. Быстро огляделась по сторонам и расслабилась, заручаясь поддержкой влюбленной парочки, возникшей из-за угла.

«Они тебе не помогут», – подумал Энтони. Он не мог оторвать взгляд от ее тонких щиколоток, опоясанных ремешками. «Ведь это же преступление! Прятать такие ноги!», – думал он про себя. Очевидно, она и не знала сама, как чертовски заводит мужчин. И это незнание завершало картину.

– Пообщаемся? – предложил Энтони.

Она облизнула губы. Такое быстро короткое движение. Язычком по губам…

– Я слушаю вас! – проговорила девчонка, как в зале суда.

– Нет, это я тебя слушаю, – усмехнулся Энтони и шагнул ей навстречу.

– Я уже извинилась перед вами, – пытаясь казаться смелой, она вздернула подбородок. А вот её псина загадила тротуар!

– Идем в машину? Там гораздо удобнее, – предложил Тони, заранее зная, что услышит отказ. И это еще сильнее будоражило кровь!

Она вспыхнула, осознав, наконец, что он имеет в виду под «общением».

– Я не сяду в машину! – отчеканила девушка.

Тони сделал жест и дверца спящего в полумраке авто отворилась, выпуская наружу амбала в фуражке.

– Прогуляйся с собачкой, Джексон, – он кивнул на дрожащего пса.

Не успела девчонка, и пикнуть, как поводок оказался в руках у охранника. Какое-то время она волочилась следом за ними.

И вдруг обернулась:

– Отпустите собаку!

Её голос дрожал. «Ну, давай же! Заплачь!», – думал Энтони. Ему почему-то безумно хотелось увидеть слезы в этих огромных глазах. Но она изо всех сил держалась. Только дышала порывисто и неравномерно.

– Отпустим, конечно! Джексон любит животных, – он усмехнулся вслед молчаливой фигуре.

– Я уже извинилась, – проговорила она чуть тише. Кажется, её смелость таяла с каждой секундой.

– Да я не обижу тебя, чего ты так испугалась? – проговорил Энтони, заранее зная, что теперь она точно пойдет.

– Я не боюсь вас! – заявила девчонка.

Энтони взглядом указал ей в сторону ждущего в темноте автомобиля. «Будешь выкать, беря у меня в рот», – хотелось ответить ему. Но он промолчал, пропуская «даму» вперёд и открывая перед ней пассажирскую дверцу.

– Я никуда не поеду! – предупредила она.

– А я тебе и не предлагаю, – Тони пожал плечами. – Отсосешь у меня прямо здесь и сейчас, и тема закрыта.

В полумраке ее лицо изменилось. Девчонка не говорила ни слова, но было слышно, как она дышит.

– Я люблю горловой минет. Если сделаешь всё красиво, то ещё и деньжат заработаешь. Купишь себе нормальной одежды!

Он окинул её неприязненным взглядом. Она стиснула вместе колени. И стояла так близко к нему… Теперь уже слишком близко, чтобы сбежать!

«Что же там, под этим уродливым платьем? Я узнаю! Я раздену тебя!» – думал Энтони.

– Какой же вы гадкий и ужасный человек. Я бы не стала спать с вами даже под страхом смерти! – проговорила девчонка. И на этот раз её голос звучал убедительно…

Тони накрыло! Он не помнил, как схватил её. Затолкал внутрь салона, придавил своим телом. Она билась под ним, извивалась. Он ладонью зажал её рот, а второй рукой все пытался нащупать подол бесконечного платья. Как же пахло от этой сучки! Не духами, нет! Чем-то едва уловимым. Как тихонько она проскулила, когда он достиг своей цели. Как пыталась вцепиться ногтями, но была обездвижена.

Между ног у неё было жарко. Он потрогал горячую киску сквозь ткань, представляя, как приятно будет долбить её. Пока Тони расстегивал молнию джинсов, хватка ослабла. И, почувствовав это, девчонка укусила его за палец. А вслед попыталась ударить коленом по яйцам.

– Ах ты…, – он с размаху влепил ей пощечину. Девушка вскрикнула и затихла. Тони задрал её платье и вцепился в кусочек материи, отделявший его от намеченной цели.

– Прошу вас, не надо, – шептала она сквозь слёзы.

Он не слышал! Только чувствовал пальцами липкую влагу, пытаясь достать её блядскую щель.

– Умоляю, не надо! Я еще никогда…, – бормотала она, тщетно силясь его оттолкнуть. Елозя влажной расщелиной по его руке.

Он не слышал её, продолжал избавлять от одежды. Треснул шов на льняном сарафане. Грудь, что показалась в разрезе, была стыдливо прикрыта кусочком тонкой материи. Он разорвал и его! Теперь, когда эта сука лежала под ним, Энтони в голову пришла мысль кончить ей на лицо. Он представил, как, раздолбит её пиздёнку, а затем вытащит член и поднесет его к заплаканному личику девушки. Как она отвернется, но он притянет её к своему паху! Как выдавит всё без остатка, а после оботрет свой конец о её шелковистые волосы.

– Я девственница, – прошептала она и обмякла под ним. Как будто тряпичная кукла. Перестала сопротивляться, словно и в самом деле смирилась. Энтони отстранился.

– Целка? – уточнил он, глядя на нее сверху вниз.

Девчонка порывисто закивала, всхлипнула. Слёзы выступили на глазах и покатились к вискам. Она лежала, все еще подставляя ему свою киску. Сдвинуть колени ей мешало мужское бедро. Он бы мог наплевать! Просто взять и закончить. Ведь осталось всего ничего. У него были целки! Которые, правда, сохраняя нетронутой «дырку», брали в рот и давали в зад.

– Тогда соси! – прорычал Энтони.

Она сжалась под ним.

– Я не умею, – послышался слабый шепот.

– Ты чё, блядь, серьезно? – Тони отпрянул, и девчонка немедленно вылезла из-под него. Её коса растрепалась, платье сползло с одного плеча. Она так сильно дрожала. И вся её гордость теперь превратилась в пустой звук.

В лобовое стекло Тони видел, как охранник, отвернувшись спиной, караулит снаружи.

– Пошла вон! – со злостью выдохнул он. – И псину свою забери!

Она как будто ждала разрешения, и, дернув ручку, выскочила на улицу.

Энтони вдруг стало тошно! Захотелось вернуть её и… утешить. Он тряхнул головой, надеясь привести себя в чувство. Только что он собирался её изнасиловать. И сделал бы это, не услышав признание. Она сама напросилась! И он преподал ей урок.