Утраченное озеро

Михаил Шрай

Утраченное озеро

Глава 1

Ещё задолго до разговора с покойницей, до возмещённого покаяния и до того, как на его руках оказался тихий камень, он толкнул моток этой нити. Моток покатился, и колесо событий было запущено.

Стоял конец августа. Плотный воздух. Сухо и душно. Его тело источало жар, пока земля лишь начинала подогреваться лучами утреннего солнца. Майка облепила ему торс, с волос спадали увесистые капли, когда настойчивый порыв ветра потянул его к водам Эзероквай.

Главное озеро. Великое Эзеро. Отблески по дрожащей поверхности бирюзовой воды. Обрамлённое высокими деревьями по обе стороны точно ресницами, озеро напоминало глаз загадочного чудища, притаившегося под землёй. Недремлющий заботливый глаз того, кто приглядывает за городом. Прозрачная, легкая часть целого города. Её согревали лучи солнца днём, и убаюкивал свет луны ночью.

Егор снял чёрные шорты, снял обувь, а белую майку оставил. Открытая пляжная территория находилась с обратной стороны, но здесь, в полном одиночестве он вошёл в воду. «Входящий, оставь металл за порогом, дабы не прокляло тебя Великое Эзеро» – гласила деревянная табличка на территории пляжа. Егору незачем было её видеть, он вырос в Эзеродольске и прекрасно знал правила погружения. Второй указатель с предложением купить белые одежды для окунания так же косился на пляже. Там сейчас было безлюдно.

В умиротворённой тишине только настойчивый ветер тревожил бирюзовую гладь. От жары погружение спасало. Добравшись до самого зрачка чарующего глаза, Егор лёг по воде на спину. Тело его расслабилось, доверившись Эзеру. В холодной утренней воде поток воздуха оглаживал его податливое тело. Парень закрыл глаза.

Небо плыло над его головой в космической безмятежности. Ни птицы, ни шороха. После пробежки оказавшись в мягкой воде, Егор почти засыпал. Он зажал нос и погрузился под воду.

Небо преобразилось. Будто он попал на другую планету. По контуру облака подсвечивались яркими изумрудами, а Егор всё опускался под толщу воды. На долю секунды ему показалось, будто что-то его коснулось. В бирюзовом донном полотне было не разглядеть что именно. Но тут же он услышал звук. Определённый и чёткий. Без сомнения. Это был голос. Над головой проплыло нечто крупное. Егор обернулся. До границы с воздухом оставалось теперь далеко.

– Тебя здесь не должно быть! – услышал он прямо под ухом, и в испуге вскрикнул, теряя воздух.

Торопливо забились руки и ноги. Ему нужно было добраться наверх. Грудную клетку сводило в приступе вдоха, но вдохнуть было нельзя. Иначе смерть. Ещё чуть-чуть казалось, небо почти окрасилось в голубой, и значит, массы воды всё меньше. Вверх, вверх!

– Погибель найдёшь! – обещал сиплый голос со дна.

Егор ударил в воде изо всех сил, выныривая на свободу. С криком он жадно вдохнул, плеская волны руками, и поплыл к берегу. На сегодня хватит погружений. Только его ноги ступили в песок, он свалился на колени, и тут же припал к земле.

– Надо научиться плавать… – решил он, приходя в себя.

Его белая майка облеплялась песком. Им же покрылись руки, ноги и собранные браслетом в хвост кудрявые волосы. Он всегда собирает их, чтобы не мешались и не спадали на глаза на бегу. Давно следовало выкинуть этот браслет. Подарок девушки, с которой парень расстался ещё три года назад, в одиннадцатом классе. На крепкой верёвке соединялась кожаная основа и простой металлический кружок с изображением зодиакального знака. Вскоре парень смог отдышаться. Он поднялся на руки, чтобы встать. Солнце заново нагревало его обмокшее тело.

2

На исходе ноября он проснулся по будильнику в шесть пятнадцать. Его мама уже завтракала, когда он вернулся с пробежки.

– Пробежался бы с Принцем!

К приходу сына женщина теребила бородатого колли, расчёсанного как истинного принца. Они сидели на кухне, а та широкой аркой переходила в прихожую.

– В другой раз. – За дверцей холодильника что-то заставило парня нахмуриться. – Мой тунец ты опять скормила собаке?

Женщина только рассмеялась. В костюме с бледной рубашкой парень намазывал на хлеб плавленый сыр. Резкими, отрывистыми движениями.

– Вечно, Гош, ты бурчишь. Я же не знаю, заранее ты себе готовишь или не доедать просто решил. Мне вот, кстати, снилось, что кто-то меня сегодня ковыдить будет.

Громогласная мама пустилась в рассказ. Её голос занимал собой всё пространство широкой богато убранной кухни. Сама же женщина была небольшая. Как и её сын, она не отличалась ни высоким ростом, ни крупным весом. Хоть и принадлежала к тому типу лиц, что могут бесконечно заниматься тренировками, и всё равно будут выглядеть слегка «в теле». Мелкие кудри дышали объёмом. Её вид больше подходил для оперной дивы, чем для городской судьи, но, несмотря на эту помпезность, мадам выражала собой довольство собственным видом.

– А тебе что-то снилось? – обратилась дива к сыну, как только тот надкусил бутерброд.

– Чёрт! – укололо его воспоминание. – Да. Будто… будто Эзероквай исчезло.

– Типун тебе! – с резким возмущением отозвалась мать, – Ты перед сном ничего не это… не принимал такого? – тут же её настроение просветлело от своей шутки, и она решила не вдаваться в подробности.

Вместо дурного сна ей ближе стало обсудить видеоролик, попавшийся ей на днях о подростках, которые любили экспериментировать с разнообразными веществами на самих себе. Сын не слушал её и вполуха. Его замерший взгляд закрыл занавесом разум от внешнего мира. Под певучий голос увлечённой женщины завтрак проходил без потрясений.

Ближе к выходу Гоша приготовил контейнер для испечённых заранее кексов. Его мать взялась мыть посуду, но пропустить происходящее не могла. Не настолько большой оказалась их кухня, чтобы скрыть приготовления от присутствующих.

– Ну, нет! Камо это ты? – почти по-детски вытянулась дива.

– В универ, мам, ребятам. Я же говорю – хочу попрощаться. Изрядно, раз конференция, то пар нет. Сможем поговорить. Наверняка, как в тот раз даже еды не будет. Хоть кексы покушаем.

– Ой, Гош, вечно ты думаешь о людях лучше, чем они есть! Никому не нужны там эти кексы. На здех1 только туда-сюда носить. Дома бы лучше съели. Ну, сам смотри.

Однако Гоша уже уложил всё в пакет и выходил в прихожую. Её просторы были удивительные. Как, впрочем, и всей квартиры. Изнутри казалось, будто во владениях семьи целый этаж. Коридор расходился в три комнаты, от каждой из которых вглубь прихожей разливалось солнечное море. Широкие окна выглядывали из стен нишами с мягкими пуфами на подоконниках. Тёмная мебель гордо блестела лаком.

– Пусть даст! – вышла женщина закрыть дверь за сыном, – Знаешь, иногда сны ничего и не значат. Бывает, просто злые силы крутят ум, чтоб стопы запять. Я думаю, всё будет хорошо.

– Спасибо, мам. – Егор попытался улыбнуться, но вышло больше похоже на гримасу печали. – Пусть даст… – ответил он матери, и они попрощались.

В городе так и не выпал снег, хотя погода стояла холодная. Ниже трёх отрицательных градусов. Погибшая трава крошилась в пепел, обнажая беззащитную землю. Но город не уходил в безликие краски. Только не Эзеродольск. Отовсюду на жителей набрасывались цвета. Салон эстетической медицины с вывеской на изумрудно-зелёном. Магазины и салоны СПА. Рекламные плакаты скорого открытия новой сауны в вашем дворе. Макияж, перекрывающий морщины.

«Не позволяй зависимости тобой управлять. Получай от жизни реальное удовольствие» – заявлял баннер на остановке. Гоша смотрел на него всё время, пока ждал свой автобус. С него улыбался во весь рот мужчина, рассекая волны на доске для сёрфинга. Он выглядел вполне счастливым. «Сообщи, где торгуют смертью» – оставлял сёрфингист контакты для анонимного звонка. Тут же, прямо под ним, как и по всему Эзеродольску выцветала краска на асфальте с другим номером телефона и двумя словами: – «Морская соль». Гоша зашёл в автобус.

1

На здех – бессмысленно, бессильно. Здесь и далее местный диалект Эзеродольска.