Целина

На следующее утро по моей просьбе он собрал в райкоме директоров совхозов А. В. Заудалова, И. Г. Лихобабу, Г. Я. Тутикова, пришли председатель райисполкома С. К. Галущак, его заместитель Рахим Кайсарин и другие товарищи. Еще раз мы все обсудили, всех я внимательно выслушал, а в заключение сказал:

– Хорошо, что к большому делу вы относитесь основательно, осторожно. Но давайте все-таки разберемся, о чем идет спор. Мог ли мужик-единоличник, даже если, как говорили тогда, и был справным, разработать быстро целину, как мы это можем сделать теперь? Конечно, нет! Сохой или в лучшем случае буккеровским плугом он мог и в мае вспахать свой клочок земли, но уж разделать ее ему просто было нечем. Вот и ждал почти год, а то и больше, пока дернина под воздействием солнца, воды и мороза не распадется сама на мелкие комки. Нам ли равняться на этого мужика, перенимать его горький и вынужденный опыт? Думаю, что нет. Нынешней техникой мы можем в два-три дня сделать поднятую целину мягкой, пористой, готовой принять семена. И в тот же год вознаградить себя за труды. Вот и решайте, как вам лучше поступить.

– А что решать? Я давно говорю – сеять надо! – горячо отозвался Заудалов.

– Так сейте.

– Видите ли… Нам не то что не дают или запрещают, а говорят: смотрите, как бы впросак не попасть, ведь вы человек нездешний, не знаете этой земли. Тут поневоле засомневаешься.

– Засеем все, что нынче подняли, – заверил Макарин. – Убедили вы нас. Видать, мы сами себя перемудрили.

– Вот и хорошо. Но учтите еще одно, – добавил я. – Тут приводились аргументы, так сказать, агрономические и технические и ничего не говорилось о политической стороне вопроса. Между тем надо считаться не только с возможностью, но и с необходимостью сеять хлеб на целине именно нынче. Это не только экономическая необходимость, это и дело политики. Пусть весь мир еще раз узнает, что мы, коммунисты, способны решать крупнейшие задачи в течение короткого времени. А кроме того, по-человечески важно, чтобы каждый целинник уже в этом году увидел плоды своего труда.

4

Иногда спрашивают: кто был автором идеи поднять целину? Считаю, что сам этот вопрос неверен, в нем кроется попытка выдающееся свершение нашей партии и народа приписать «прозрению» и воле какого-либо одного человека.

Подъем целины – это великая идея Коммунистической партии, осуществление которой помогло, если мыслить историческими категориями, почти мгновенно превратить безжизненные, глухие, но благодатные восточные степи страны в край развитой экономики и высокой культуры.

Известно, что заселение обширных пространств Казахстана, Западной Сибири, Дальнего Востока крестьянской голытьбой из европейской России началось еще в прошлом веке. Но особенно оно усилилось с появлением Великой транссибирской магистрали. Однако известно также, что из этого вышло. Миллионы обездоленных, безземельных, голодающих крестьян царской России вместе с семьями устремлялись на восток, в «обетованный» край, в мучительной надежде найти там землю и счастье. Ехали в битком набитых товарных вагонах, на арбах и телегах. Тысячи переселенцев умирали в дороге, не выдержав долгого, мучительного пути, голода, болезней. История оставила нам многочисленные свидетельства той драматической эпопеи. Вспомним, к примеру, картину художника С. В. Иванова «Смерть переселенца». Умер в глухой степи, на дороге, не добравшись до цели, крестьянин-кормилец. Что будет с вдовою, с детьми? С этим сжимающим сердце вопросом стоим мы обычно у знаменитого полотна.

Но и благополучно достигшие не тронутых плугом мест оказывались в отчаянном положении. Один на один вступали они в жестокую борьбу с дикой, суровой степью. Ни жилья, ни дорог, ни воды, никакой помощи ниоткуда. Вся «техника» – тощая лошаденка с сохой, изредка плугом.

«Освоение целины» в дореволюционный период превратилось в подлинно народное бедствие. О бездушном, бесчеловечном отношении царских властей к переселенцам гневно писали А. П. Чехов, В. Г. Короленко, Г. И. Успенский. В своих очерках «Поездки к переселенцам» Глеб Успенский нарисовал типичную картину увиденного в одном из хуторов:

«Какие-то черные груды, напоминающие в кучки сложенный торф или кизяк, небольшого размера, разбросанные где попало, не дают ни малейшего представления о человеческом жилье; нигде не видно ни единого человеческого существа и вообще нет никакой возможности представить себе, чтобы здесь могли жить люди. Однако живут…»

Замечу, что остатки развалин таких «черных груд» – земляных жилищ – мы еще встречали кое-где в степи, и они всегда вызывали горькие думы о печальной судьбе первых целинных жителей.

Не выдержав непосильных условий существования, крестьяне бежали, возвращались назад в Россию, на Украину и в Белоруссию – навстречу не менее тяжкой судьбе. Политику царского правительства в отношении переселенцев гневно заклеймил В. И. Ленин, который писал:

«В Россию возвращается беднота, самая несчастная, все потерявшая и озлобившаяся. В Сибири земельный вопрос должен был крайне обостриться, чтобы оказалось невозможным – несмотря на отчаянные усилия правительства – устроить сотни тысяч переселенцев». И в другой статье: «Эта гигантская волна обратных переселенцев указывает на отчаянные бедствия, разорение и нищету крестьян, которые распродали все дома, чтобы уйти в Сибирь, а теперь вынуждены идти назад из Сибири окончательно разоренными и обнищавшими».

Пытаясь как-то оправдать действия правительства, сгладить удручающее впечатление от передвижения с запада на восток и обратно гигантских масс измученного народа, буржуазные исследователи придумали целую теорию, утверждавшую, что во всем повинны… сами восточные степные земли. Они писали, что эти земли якобы бесплодны и в силу своих природных особенностей попросту не могут быть когда-либо использованы. Однако кто в России не знал, что это были не более чем наветы на богатые девственные степи, веками копившие плодородие?

«Земля здесь хлебородна, овощна и скотна», – писал еще в XVIII веке о Сибири и Северном Казахстане автор «Чертежной книги Сибири» С. У. Ремезов. Высмеивая выдумки лжеученых, В. И. Ленин не раз повторял: «Есть еще свободные земли… превосходные земли, которые надо поднять»! В его трудах, в 16-м томе собрания сочинений, на странице 229, нашел я удивительно глубокое наблюдение. Владимир Ильич отметил, что непригодными эти земли являются «не столько в силу природных свойств… сколько вследствие общественных свойств хозяйства… обрекающих технику на застой, население на бесправие, забитость, невежество, беспомощность».

Октябрьская революция коренным образом изменила «общественные свойства» сельского хозяйства и тем самым создала условия для использования новых земель всюду – в Западной Сибири и Северном Казахстане, в Поволжье и на Северном Кавказе, на Урале, Дальнем Востоке. К 1940 году посевная площадь страны выросла по сравнению с 1913 годом на 32,4 миллиона гектаров. Следующий этап освоения земельного запаса СССР открылся в середине 50-х годов. Именно тогда насущная потребность получать хлеб на целине соединилась с реальной возможностью выполнить эту историческую задачу.

Партия давно готовилась к широкому наступлению на новые земли. Еще в конце 20-х годов ученый с мировым именем И. М. Тулайков, прозорливо увидев, что с созданием крупных механизированных хозяйств открылась перспектива покорения целины, организовал первую научную экспедицию для точного выявления пригодных к освоению земель на востоке страны. Об успехе экспедиции он написал в статьях и в докладной записке в ЦК ВКП (б). В 1930 году XVI съезд ВКП (б) – на нем, кстати, Тулайков был принят кандидатом в члены партии – обсуждал вопрос о расширении зернового хозяйства в восточных районах страны. В докладе «Колхозное движение и подъем сельского хозяйства», подготовленном сельскохозяйственным отделом ЦК, позиция партии была изложена четко. Вот этот любопытный и дальновидный документ: