Страница 9 из 19
Кто-то в шеренге с облегчением выдохнул. И сделал это очень рано.
– Но это вам не поможет, дорогие друзья. Пока все из вас не скинуться. А я считать умею.
Он по-ребячески начал тыкать в нас пальцами и называть цифры. Остановился на последней девочке, бедной активистки из нашего класса, которую вовсю тряслась. И назвал цифру 17.
– 17. А скинулось всего 12. Кто-то из вас пятерых видимо не хочет возвращаться домой. И тянет за собой всех остальных.
Он повернулся назад и решил пройтись по своим ребятам, коснувшись пальцем каждой дубинки или пистолета, который они держали.
– Или хочет примкнуть к нам, – он остановился, – давайте же, не стесняйтесь! Я понимаю, что не все могут позволить себе такие деньги. Но всегда есть выход! И в вашем случае, очень даже гуманный.
Пот, который тек с меня, заслонял обзор. Но я не решилась его смахнуть. Даже морганием глаза. Боялась привлечь к себе внимание. Что-то внутри подсказывало, что я вхожу в эту несчастную пятерку. А может, и мы все. С Робби, Мелоди и Джереми. Плюс кто-то еще. Эта мысль лишь усилила во мне тревогу.
– Ладно, давайте так. Я назову имена этих пятерых, а вы попробуете сами стрясти с них денег. Ведь именно из-за них вы отправитесь домой не сегодня, а завтра. Если получится.
Он развернул какой-то скомканный листок, прямо как глашатай в средневековье. Выставил перед собой и начал зачитывать. Я помню тогда даже удивилась: где он умудрился его достать? Но потом одумалась. Такой тупой вопрос… конечно же у кого-то из местных. Ведь он сейчас захватил целый город. Что ему какой-то там университет?
– Розалинда Карпентер, Джек Донован, Райан Уильямсон, Роберт Салливан и Лав Трейнор.
В этот момент у меня так сильно расширились глаза, что казалось, они вот-вот выпрыгнут из орбит. Их было тяжело не заметить и один из захватчиков, увидев мое выражение лица, начал показывать пальцем и смеялся. Джереми резким движением руки отодвинул меня назад, подальше от них, за свою спину. После этого я боялась увидеть реакцию других людей и стала пялиться в разбитый кафель на полу. Слава богам, у меня на мгновенье зазвенело в ушах и я смогла абстрагироваться от всего происходящего.
Всего на пару секунд перенеслась в свою вечно теплую и уютную комнату, где спряталась бы тогда в кровати под пледом. Я всегда так делала, когда оставалась дома одна, а за окном была гроза. Почему-то резкий шум меня пугал. Казалось, молния ворвется сквозь окно и убьет меня.
И вот, наконец-то снова слыша все и вся, я поняла, что молния все-таки нашла меня. И резко ударила.
– Этих ребят видимо совсем не любят родители. Сочувствую: моя мать все свое состояние отдала, когда узнала, что я вступил в «Саузен Пауэр». Хотела, чтобы я наконец-то очистил эти земли от северян. Ха!
Я украдкой посмотрела на Робби. Он тоже волновался: подрагивал своей правой ногой и теребил руками ладонь Мелоди. Она выглядела не лучше. В отличии от Джереми, она не могла его также спрятать за спину. И лишь пыталась сама успокоиться. Чтобы потом его успокоить.
– Сделаем так: вы, пятеро, до завтрашнего утра все-таки убедите своих родителей, что дело серьезное. А я отпущу вас и ваших одноклассников. Если они конечно сами не линчуют вас сегодня. Ха-ха-ха!
Мне было действительно страшно смотреть на остальных. Как они реагировали на наш провал и то, что им придется еще один день провести взаперти. Лишь посильнее прижалась к Джереми.
– А пока, наслаждайтесь!
Ребята, стоявшие сзади него, вынесли нам баклажки с водой. Все ринулись вперед, боясь, что им не хватит. А мы остались на месте. Я не могла и пальцами пошевелить, чтобы подать признаки жизни. Пришла в себя, когда Джереми схватил руками мое лицо и посмотрел прямо в глаза.
– Я что-нибудь придумаю Лав. Мы вместе с что-нибудь придумаем. Ты не умрешь. И мы завтра спокойно поедем домой.
Я впервые за все это время увидела, как он волнуется. Услышала, как дрожит его голос, а потные ладони настолько сильно прижались к моему лицу, что было даже больно.
Он боялся потерять меня. Боялся, что сейчас заберут как неугодную и больше он меня не увидит. Сзади него стояли Мелоди и Робби. Подруга вовсю поглаживала своего парня, на котором и лица не было. Боже, неужели я выглядела как Робби? Такой же потерянной и бледной? Если да, то я теперь понимаю, почему Джереми так меня схватил.
Я выглядела как стоящий труп. Но что-то внутри у меня тогда уже умерло.
Как знало.
Глава 6. Засыпаем. Просыпаются крысы.
Следующая ночка не сильно отличалась от предыдущей. Теперь все, кто не мог заснуть, прожигали нас взглядом. Да, и наши одноклассники. Которые реально думали, что нас просто так возьмут и отпустят.
Я в это не верила. И убедилась, когда мы снова заговорили с Чейзом и Джерри.
– Черта с два он вас отпустит, – сказал Джерри, – возьмет в плен в один из своих концентрационных лагерей, а там уж как пойдет: либо вас обменяют на Подесту, со всеми остальными пленными, либо вы там погибнете.
– Скорее второе, – поддержал его Чейз, – там никто не выживает. Настоящий Освенцим8.
Сзади послышался шум. Мы все повернулись. Это был Робби. Не в силах все это больше слушать, он, держась за колонну, выблевывал все свое содержимое. Я удивилась. Нас ведь два дня не кормили. Но мой чай с чабрецом еще держался во мне. Помимо воды, в тот день, нам так ничего и не принесли. Поэтому мы еле-еле сидели на полу, слушая о том, в какой мы теперь заднице.
– И что? Вообще нет никакого способа выбраться отсюда? – спросил Джереми.
Весь день он меня успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Воображал как мы пойдем в любимое кафе по приезду. Закажем все из меню. А ночью сопрем у его папы алкоголь и напьемся от всего того, что пережили. Ведь тогда нам обоим казалось, что хуже и быть не может.
Как же мы ошибались.
– Многие пытались, – ответил ему Джерри, – и пытаются до сих пор. Но пока идет война, а она явно снова началась, никого не выпустят. Особенно здесь, мы же в центре города.
Я посмотрела на Мелоди. Та вовсю гладила Робби по спине, пока тот приходил в себя. Воды у нас уже не осталось, а в университете было жарко и душно, хоть и стоял март.
– А войска, – спросила и она, – неужели они не хотят защитить нас? Забрать? Мы же тут совсем не причем!
Парни переглянулись. Говорить такой красотке как Мелоди правду не хотелось, и они долго думали, прежде чем ответить.
– Если север к нам и приедет, то сначала займется западом. А эта часть Подесты давно ждет присоединения к югу.
– К югу? – удивился Джереми, – им больше не хочется быть частью севера?
– Уже нет. Там много южан живет. Обосновались для территориального удобства еще давно. В прошлый раз у них даже южные флаги висели. Они уже давно к этому готовы.
В этот момент я даже порадовалась, что мы проехали запад. Ведь там мы рискнули бы нарваться на толпу местных вояк. А в центре можно было не волноваться, что монашки или фермеры захотят нас линчевать.
– А почему бы не решить это мирным путем? – спросил наконец и Робби, оклемавшись, – референдум провести там или митинги. Если людям так хочется быть южной частью.
Черри усмехнулся.
– Все не так просто. Как я вчера говорил, в Подесте есть и люди с другим мнением. Не революционеры, нет. Скорее защитники.
– Да, – взял инициативу на себя Джерри, – контргруппировка. Мы рассказывали о ней – тоже крепкие ребята.
– Так почему они не придут на помощь? – спросила Мел.
– Они уже здесь, – ответил ей Джерри, – не было бы их, с нами бы даже не церемонились. А они видимо как раз и ведут бои днем, пока нас держат. Просто не дошли еще до университета.
Я впервые тогда поуспокоилась. За весь день. Джерри рассказывал именно то, что я хотела услышать.
До нас еще просто не дошли.
– Боже, и почему бы им просто не отдать Подесту.
Ну вот. Робби опять поднял тему, полную политики. Мы в ней никогда не разбирались, но охотно обсуждали еще с самого рождения. Прям как наши родители. Только они это делали, сидя на диване в гостиной, а мы в школе. Иногда и прямо на уроках.
8
Концентрационный лагерь и лагерь смерти Освенцим (Концентрационный лагерь и лагерь смерти Аушвиц) – комплекс немецких концентрационных лагерей и лагерей смерти 1940—1945 годов.