Мишень на двоих

– Ты, наконец-то, дома, – кинулась ко мне с объятиями мама. – Пойдём, накормлю тебя, – взяв меня под руку, повела на кухню.

Папа принёс весь мой багаж в дом и присоединился к нам.

– Я поговорил с Алексеевым, ты можешь пойти к нему в фирму на собеседование, – начал он разговор, которого я боялась. – Но это формальности, он, в любом случае, примет тебя на работу.

Так, Алиска, или сейчас, или никогда!

Кладу вилку на стол, откидываюсь на спинку стула, глубоко вдыхаю и поднимаю глаза на папу.

– Прости, пап, но я не пойду на собеседование, и работать по профессии тоже не буду.

Сердце колотится в груди, мама округлила глаза до размера кофейных блюдец, но молчит, за что я ей безмерно благодарна.

– Я выучилась, так как ты и хотел, получила диплом юриста, так как ты и хотел, но это не моё, и я не хочу тратить свою жизнь, занимаясь тем, что мне не по душе, – продолжила я.

Воцарившаяся тишина за столом отдаётся пугающим эхом в ушах, я, затаив дыхание, смотрю на отца в ожидании. Он у меня очень хороший, но любит, когда всё идёт по его плану.

– И кем ты хочешь работать? – после долгого молчания и осматривания тарелки перед собой спрашивает он.

– Я хочу заниматься флюид-артом, это рисование жидким акрилом…

– Это несерьёзно, – перебивает он, мотая головой.

– Это моя мечта! Я ходила пару раз на пробу в художественную школу, у меня очень хорошо получалось, и учительница говорила, что у меня есть талант, – быстро проговорила я. – И на этом можно заработать себе на жизнь, – добавляю в спешке.

Папа поднимает глаза на меня, изучает лицо, выискивает отголоски вранья, которого он так не терпит.

– Год, – строгим голосом говорит он. – Если ничего не получится, забываешь об этом.

Я, взвизгнув от радости, вскакиваю со стула и кидаюсь к нему, обвиваю его шею и целую в щёку.

– Спасибо, – шепчу радостным голосом.

Да, я взрослая и могу сама решить свою судьбу, но я их единственный ребёнок, они мне дали всё, и я должна считаться с их мнением.

Не желая тратить ни дня, на следующий же день я записалась на курсы в художественную школу, а через полгода устроилась в галерею к известному в нашем городе художнику.

Глава 9

Год спустя

Герман

Обычно дембель проходит по-другому, но у нас со Славой всё не так, как у других. В тот же день, когда мы должны были уехать домой, нас вызвали к главному. Мы с другом опешили и не знали, чего ожидать, но ослушаться не посмели.

– Вызывали, товарищ…

– Не надо, – махнул он на нас рукой. – Садитесь, – указал на стулья по эту сторону стола, и мы синхронно сели. – С вами хочет поговорить один человек. – Он чуть повернул голову влево, и мы только сейчас заметили ещё одного человека в углу кабинета.

Командир встаёт со своего места и выходит. Мы со Славой переглядываемся. Вроде ничего не натворили, вообще были лучшими солдатами. Неожиданно нам понравилось армия и мы не пожалели, что решили служить.

– Добрый день, – человек выходит из тени.

На нём чёрный, идеальный, будто только что из витрины модного магазина костюм, рубашка режет глаза своей белизной, короткая стрижка и серьёзное лицо.

– Меня зовут… Иван Иванов, – говорит он, на что я прыскаю от смеха. – У меня к вам предложение, так сказать, – игнорирует меня он.

– Полагаю, от которой мы не можем отказаться, – хмыкает Слава.

– Почему же? – Иван Иванов, чтоб его, расстёгивает пуговицу на пиджаке и садится в кресло командира. – Вы имеете право отказаться, – совершенно спокойным голосом отвечает.

– Ну и какое предложение? – кладёт руки на стол Слава.

– Наша организация занимается поимкой преступников, – начинает он.

А до меня начинает доходить, о чём речь, кто он такой и что хочет от нас.

– Полиция тоже занимается поимкой преступников, – язвит Слава.

– Не стоит, – поднимает руку Иванов, тем самым закрывая рот моему другу. – Вы прекрасно поняли, о чём я.

– А я вот не понял, – встреваю я.

– Мы занимаемся в основном внедрением в преступные организации…

– Шпионы? – удивлённо приподнимаю бровь.

– В некотором роде, но не настолько глобально. Поверьте, в нашей стране достаточно серьёзных преступлений…

– Так это вербовка?! – больше констатирую, чем спрашиваю.

– Она, и, как я уже говорил, вы можете отказаться.

Смотрю на Славу, он хмурится и смотрит на этого Иванова.

– У нас есть время подумать? – спрашивает он.

– Пять минут, – отвечает Иванов и, встав, идёт на выход.

Дверь за ним закрывается, и я поворачиваюсь всем корпусом к своему другу.

– В чём дело? С чего ты такой агрессивный?

– Это… неожиданно, – задумчиво смотрит перед собой он.

– Согласен, – киваю. – Но как по мне, это интересное предложение. Мы ведь всё равно обсуждали с тобой военную службу, а это ещё лучше.

– Это опасно, – огрызается он.

– Но и мы не пальцем деланы. Что ты так нас опускаешь? – недоумеваю я.

– Мой дядя работал в такой организации, – говорит он, поворачиваясь ко мне. – Его раскрыли и убили, жестоко.

Я опускаю голову, в которую тут же прокрадываются воспоминания из прошлого, как мы с родителями приехали к Славе в гости. Но это были не обычные посиделки. Нам было по десять лет, достаточно взрослые, чтобы понять, что произошло, но недостаточно, чтобы узнать всю правду. И, когда мы школу закончили, Славе сказали настоящую причину того, как умер его любимый дядя, а он, в свою очередь, поведал не очень приятную историю мне.

– Это было давно. Сейчас другие технологии, другое время, – говорю я.

– Я знаю, – опускает он голову и шумно вдыхает.

Иванов вернулся в кабинет ровно через пять минут, получил положительный ответ от нас и приказал ждать звонка. С этого дня мы официально на службе.

А через шесть лет нам вручат папку и скажут, что это наше новое дело по поимке хакера, который сливает информацию террористам. Но мы точно не ожидали найти в той папке фотографию нашей старой знакомой, о которой мы вспоминали чаще, чем нужно было бы за все эти годы.

Глава 10

Алиса

Семь лет спустя

Возвращаюсь домой с работы и вижу уже до боли знакомую картинку: гора грязной посуды, всюду коробки от фастфуда и вонь от сигарет. Хочется выть в голос уже, это просто невыносимо, и я в который раз убеждаюсь, что нужно бежать от всего этого.

Ставлю сумку на пол, разуваюсь и иду в ванную, где переодеваюсь в домашнюю одежду. Как песня на репите: «Я начинаю день сурка». Открываю окна, беру мусорный пакет, собираю коробки, бутылки и всё, что находится на полу. После чего мою всю посуду, прохожусь пылесосом и мою полы.

Падаю уже без сил на диван, когда за окном почти полночь.

Как? Как можно так насвинячить в квартире за один день? Нет, у меня есть подозрения, что он специально это делает, чтобы я не донимала его разговорами, а была занята.

Так, не время прохлаждаться, мне ещё ужин готовить. Чувствую себя не хозяйкой, а служанкой. Последний год просто ад какой-то, и я, как половина наших женщин, терплю всё это, будто кому-то должна по гроб жизнь. Или натворила что-то и сейчас расплачиваюсь за это?

Но это ненадолго, я просто жду подходящий день. И нет, не говорю, как все, это так и есть.

Приготовив ужин, раскладываю по тарелкам, беру одну и иду вглубь квартиры. Аккуратно стучу в массивную дверь, что стоит у нас уже полгода, и на ней три замка.

– Что? – слышу недовольный и с недавних пор ненавистный мне голос.

– Я ужин принесла, – отвечаю.

Через минуту дверь открывается, Андрей выходит в коридор, растрёпанный, в трёхдневной одежде и с красными глазами.

– Привет, – нехотя улыбаюсь своему молодому человеку, которого, как я думала, что любила.

– Угу, – кивает он и смотрит на тарелку в моей руке. – Ничего другого нет? – морщится.

– Чем тебя картошка не устраивает? – недовольным голосом спрашиваю я. – Я устала и приготовила то, что было быстрее. Я работаю, если ты не забыл, и мне ещё до полуночи каждый вечер убирать квартиру, из которой ты делаешь свинарник…