Страница 7 из 71
— Хорошо. Гоните! Если нас засекли — спасение только в скорости.
Эти минуты тянулись невыносимо долго. Каждую секунду я ждал какой-нибудь неприятности… Но, к счастью, предполагаемые враги либо не обнаружили нас, либо просто не успели организовать новую ловушку.
Наконец, мы резко затормозили. Я услышал, как второй боец выпрыгивает наружу и обходит фургон.
Задняя дверь приоткрылась, нешироко — ровно настолько, чтобы можно было протиснуться наружу. Первым на улицу выбрался «разговорчивый», следом выпрыгнул я. Тот, который выполнял роль водителя, тут же захлопнул дверь и пробежался к кабине — видимо, чтобы, как и договаривались, отогнать набитое оружием и боеприпасами транспортное средство куда-нибудь подальше.
Мы же проследовали к невысокой изгороди, за которой виднелся симпатичный садик со статуями и фонтанами.
— К парадному входу нас не пустили. Придётся прогуляться пешком…
— Ничего страшного, не развалюсь.
Когда уже шли по выложенным разноцветными камнями дорожкам, наперерез выбежала немолодая женщина в комбинезоне служащего, которая выглядела сильно запыхавшейся. Мой телохранитель замедлил шаг и напрягся.
— Позвольте! Вы же Темнозар Храбрович? Жених?
— Да.
Женщина почтительно склонилась передо мной, после чего заговорила снова:
— Простите, но мы ждали вас у парадного входа и сильно раньше…
— Были накладки в пути. Мы попали в аварию. Возможно, это было покушение.
— Какой ужас! Что же это твориться-то!.. — женщина всплеснула руками. — Но ничего, не бойтесь, теперь всё будет в порядке. На территории поместья вы в полной безопасности!
— Очень на то надеюсь.
— Пройдёмте, проведу вас. Времени до начала церемонии осталось совсем мало, надо спешить. А если не знать, куда идти, у нас тут можно легко заблудиться…
Во время разговора нас догнал второй боец, и дальше мы двигались уже втроём, вслед за женщиной, которая провела нас по аллеям и дорожкам к стене шикарного дворца, и остановилась возле неприметной двери.
— Прошу, вам сюда.
— Но это… Совсем не похоже на парадный вход.
— Так и есть. Внутри… Вас ожидает невеста. Она хочет сказать вам кое-что с глазу на глаз, ещё до начала церемонии. После этого вас проведут в банкетный зал.
Один из бойцов взялся за ручку двери, намереваясь открыть её, но женщина остановила его грозным вскриком:
— Стойте! Вам нельзя. Там же невеста! Туда имеет право зайти только жених… И то, лишь потому, что его позвали.
Я кивнул, отвечая на вопросительные взгляды своих сопровождающих, и шагнул вперёд.
— Всё в порядке. Если вдруг что-то случится, я вас позову.
— Помилуйте, Темнозар Храбрович! С вами ничего не может случиться, вы же на территории поместья…
Не слушая женщину дальше, я зашёл внутрь и оказался перед узкой винтовой лестницей. Покрутил головой, не увидел других путей, и начал медленно подниматься наверх. На втором этаже обнаружился длинный коридор с открытой дверью в конце. К ней я и направился, почти ни секунды не сомневаясь, что именно туда мне и надо. Шёл, понятное дело, медленно и готовый ко всему.
Однако, волновался я зря.
В конце пути было именно то, что и заявлено. Спиной ко мне, перед зеркалом, сидела голубоволосая девушка в каком-то странном наряде, напоминающем сетчатый каркас. Вокруг вилась целая толпа прислуги, одновременно делая что-то с причёской, одеждой и лицом. Увидев меня в зеркале, невеста подняла ладонь и скомандовала звонким голосом:
— Все, выйдите. Оставьте меня вдвоём с женихом. Живо!
Я шагнул назад, пропуская поспешно выбегающую прислугу. Когда внутри просторного и ярко освещённого зала никого не осталось, вошёл и закрыл за собой дверь.
Девушка открыла ящик, достала из него какое-то небольшое устройство, нажала на нём единственную красную кнопку. После этого резко развернулась прямо на табурете, на котором сидела, и встала.
Я окинул свою невесту взглядом. На ту юную невинную деву с голографического ролика, который показывал мне старый слуга, она сейчас была совершенно не похожа. Виной тому — толстый слой макияжа, из-под которого совершенно не проглядывались настоящие черты лица. Знакомыми показались только синие глаза. Ну и, конечно — волосы.
Не давая мне на себя налюбоваться, Яромира сложила руки на груди и начала сразу же, без всяких предисловий, прожигая меня злым взглядом нереально красивых ярко-синих глаз:
— У нас ничего не будет. Родители заставляют меня выйти за тебя замуж, потому что этот брак нужен семье, укрепит наше положение… И бла-бла-бла. Но между нами ничего и никогда не будет. Я сама по себе, ты сам по себе. Мы делаем это, потому что нас заставляют… Но постараемся жить так, чтобы не мешать друг другу. Понял?!
Её необыкновенные глаза гневно блестели и вообще она была похожа на рассерженную кошку. Того и глядишь — вцепится.
И, как оказалось, это было ещё не всё. Набрав побольше воздуха, девица продолжила гвоздить меня словами:
— Единственный раз, когда я тебя поцелую, будет на церемонии. Потом, когда нас проведут в спальню… Я просто тихонько уйду. Подложу вместо себя девку из прислуги, а сама уйду. И ты будешь молчать об этом, потому что — иначе сильно пожалеешь. Понял? Иначе очень-очень-очень сильно пожалеешь!
Не дожидаясь моего ответа, она развернулась, села обратно на стул, вновь нажала на большую красную кнопку на устройстве, убрала его в ящик и крикнула:
— Эй! Можете заходить! И отведите моего жениха в ореховый зал.
Дверь тут же распахнулась, и всё вокруг наполнилось суетой. Меня кто-то легонько тронул за предплечье, и приятный, но робкий голос тихонько сказал.
— Молодой господин, пройдёмте… Я вас провожу.
Но я остался стоять, смотря в зеркало на демонстративно не замечающую меня невесту. Остальная прислуга тоже делала вид, будто меня нет. Так продолжалось невыносимо долго — целых несколько минут.
Наконец, Яромира не выдержала, и резко развернулась на своём табурете:
— Ну, что ещё?!
— Распорядись, чтобы тебе намазали губы кокосовой помадой. Люблю её вкус.
Моя невеста, кажется, потеряла дар речи на несколько мгновений. Но быстро с собой справилась.
— Может, о чём-нибудь ещё распорядиться?
Я не заставил себя ждать.
— Конечно. Можешь ещё попросить, чтобы заодно и твоё тело намазали кокосовым маслом. Вкус почти такой же замеча…
— Вон!!!
От вопля, кажется, старинное зеркало едва не треснуло, а стоящие на нём многочисленные баночки и скляночки завибрировали, подпрыгнув. Подпрыгнули и служанки, все как одна вжимая головы в плечи и пряча глаза — гнева госпожи они боялись совершенно очевидно.
— Что, прости, дорогая? Я не расслышал…
— Потрудитесь покинуть помещение, Темнозар Храбрович! Я… Я не хочу тебя здесь больше видеть.
Яромира всё-таки взяла себя в руки, и я, усмехнувшись, медленно развернулся. Уже в дверях обернулся, кинув через плечо:
— Кстати, голос у тебя ничего! Можешь его силой с моей мачехой посоревноваться. Кто больше стекла своими воплями разобьёт…
Только после этого, наконец, вышел. Уже в коридоре меня догнала испуганная служанка, которая тихонько сказала, так, что я едва расслышал отдельные слова и скорее догадался, что она хочет:
— Пойдёмте, провожу…
Мы прошли по коридору, затем чрез несколько залов и в конце концов оказались возле лифта. Когда его двери за нами закрылись, пол мягко толкнулся в ноги — мы начали плавно подниматься вверх.
— Что, суровая госпожа эта ваша Яромира? — спросил я у прижавшейся к противоположной от меня стене служанки, которая при звуках моего голоса вжала голову в плечи и опустила взгляд, старательно смотря в сторону.
— Простите, Темнозар Храбрович. Я не имею права говорить…
— Ничего. Ты молодец. Не стоит вываливать все секреты перед первым встречным, это правильно.
— Это я буду ночью с вами! — девушка внезапно вскинулась, и всё-таки осмелилась посмотреть на меня. — И вы… Вы зря злили госпожу. Она такого не любит.