Deadушка

Последнее слово осталось за Федькой. Было видно, что омоновцы ссутся рамсить с вояками, а вояки, в свою очередь, просто не хотят устраивать перестрелку. Обе стороны понимают, что в случае замеса выжившие позавидуют мертвым, поскольку: что каратели, что вояки, кровь своих, будут смывать кровью обидчика.

Разошлись мирно. Менты вздернули еще несколько насильников и мародеров, после чего спешно убрались, ну а меня в добровольно-принудительном порядке усадили в уазик.

— Слышь, Сапог, а с чего это Женька за мной пёрся? — решил уточнить я, ну не нравится мне, что вокруг моей персоны слишком много всего начанает вращаться. — Ты ежика-то на колючку не наматывай. И так ясно, что он со своими пацанами шел по моему следу. Наблюдателя ко мне приставили?

— Знаешь, командир, время сейчас неспокойное, — отстраненно произнес Федька, отворачиваясь в сторону. — То мародеры, то просто отморозки. Опять же, семьи неблагополучные. Сейчас и ближайшие пару месяцев, все говно из людей попрет. Вон, у Архипа, сплошь насильники, грабители, да убийцы. Мужики ж чего такие жесткие в методах. Да чтоб желающие отомстить наедливому соседу или трахнуть девку, которая все время френдзонила, сто раз подумали, прежде чем делать. Ты еще не видел какая жесть творилась позавчера ночью. Там общага у педагогичек гудела во всю. Каратели когда примчались по наводке, человек двадцать гастарбайтеров перехерачили. Таджики вроде, с факультета безопасности жизнедеятельности, прикинь. Полезли избивать пацанов, трахать девок и грабить всех подряд.

— Ты мне ужастики не рассказывай. Кто Жэку подослал? Народу и так не много, а вы ещё боевую группу отряжаете за мною наблюдать, — недовольно поморщился я и сунул руку в карман, нащупывая там пистолет. — Я так-то не безоружен и далеко не мальчишка. Если какой негодяй сунется, живо пулю словит.

— Ага, а еще у тебя в доме на третьем этаже обосновались Рыночные, организовав там огневую точку. Им тоже людей не шибко хватает, но пасут же тебя, — усмехнулся Федя и постучал пальцем по виску. — Соображай Старый. Ты собрал у себя в подвале мастеровую бригаду из инженеров и слесарюг. В одном месте. Считай ценнейшие специалисты, важность которых мало кто пока осознает. Через месяц, а то и полтора, когда все подуляжется, кому-то надо будет восстанавливать район. Насосы пашут не вечно, генераторы тоже потихоньку отмирают, так что ваша братия будет нарасхват. И тут вопрос, кто вас пасет, тот владеет инфраструктурой города. А у кого вода и электричество, у того есть все. Так понятнее?

— Да, вот только с каких херов мы должны горбатиться на кого-то? — я непонимающе на него уставился. — И давай, не затерай про блага цивилизации. В светлое будущее я не верю.

— Ну, кушать хотят все, а технари всегда кушают вкусно, — пожал плечами Сапог и напрягся. — Во всем этом есть и другая сторона. Вас в любом случае будут пытаться контролировать. Причем особо вас самих и не спрашивая. Выбьют Рыночных например какие братки. Заявятся и скажут, что теперь они вас крышуют. Потом одних братков выбьют другие. И так до бесконечности. Так что в ваших интересах сотрудничать, либо с нами, либо с теми, кто точно защитит. Замир вон, несмотря на мощь диаспоры, один фиг под нас стелится, чтобы его рынок с минометов не разнесли к хуям собачьим.

— Я тебя понял, — согласно кивнул я. — Ты решил меня до самого дома подвезти?

— Допустим, а что? Мало ли какие мудаки опять к тебе сунутся. А, как я слышал, тебе скоро выдвигаться на задачу от командора… — Федя замялся. — Ефимыч, как бы, чисто из уважения к тебе. Снарядись так, чтобы в случае чего сваливать пехом. Не нравится мне команда, которую тебе Престняков подобрал. Мужики вроде нормальные, но вот чую я, что дерьмецом от них попахивает. И это, с собой возьми только Ярыгу. Нормальный ствол мы тебе обеспечим. Я сейчас у Престняка замом по бээру хожу. Пожелания есть?

— Услышал, — хмыкнул я и потер ушибленную скулу. — Тогда, что-то легкое, но тихое. Сто четвертый с пэбээсом например, и оптикой. Или что подобное. На Вихрь не претендую, но если получится…

— Поищем, — согласился Сапог. — Все, твоя остановка…

Уазик припарковался почти у самого подьезда. Я, не долго думая, открыл дверь и вылез из машины.

— Старый, — позвал ополченец. — Если что… Я буду ждать тебя на тридцать восьмой, с пэпээрче, развернешь двадцать седьмую, если что добьешь. Не думаю, что вы дальше, чем на сорок кэмэ учешите. А там, случись что, мы встретим.

— Как знать, — я лишь пожал плечами и направился в дом.

Позади раздался визг шин от резко стартанувшего автомобиля. Оно и к лучшему, не люблю долгие прощания.

Чуйка подсказала, что за мной наблюдают. Резко обернувшись я заметил колыхание занавесок на втором этаже в Машином доме. Опять то же окно. Надо бы сходить, да разобраться, но пока что не до этого. Все мысли забиты предстоящей задачей. Поэтому спускаясь к себе я не сразу заметил изменения в обстановке.

Во-первых, в спальне было темно. Свет выключен, хотя спал только Сергеич. Захаров мирно сидел у печки и что-то плел, судя по обрывкам проводки. Видимо пытался нормально соединить кабели при помощи переходника.

Во-вторых, пахло спиртом и медициной. Вот только запах был едковатый с едва улавливаемым привкусом фурацилина. Так пахнут свежие повязки которые накладывают раненым при слабом кровотечении.

— Ну что, как сходил? — поинтересовался Зяба, нервно улыбнулся и вытер руки полотенцем.

Он вышел со стороны санузла, где свет был включен, поэтому я отчётливо увидел следы крови на тряпке в его руках.

— Что опять случилось? — ответил я вопросом на вопрос и скинул рюкзак к столу, принялся раздеваться.

В помещении было достаточно тепло, чтобы ходить не то что без куртки, но и без свитера.

— Ефимыч, тут это, такое дело… — начал было Юра. — Ты только не ругайся…

— Да девку он притащил, — строго произнес Женя, оборачиваясь. — Молодая, но дурная. Скиталась по хатам, дырками за пайку торговала, погарелица хренова. А Зяба, мать Тереза, притащил ее к нам. Ну, мы ее накормили, отмыли. Она как в чувство пришла, разревелась, начала что-то осознавать и в ду́ше вены вскрыла. Андрюха вон, вставал, ей давящую повязку какую-то накладывал.

— Все так? — строго спросил я, поворачиваясь к Зябликову, тот обреченно вздохнул и согласно кивнул.

— Ефимыч, ну поживет она у нас пару дней, ну не прогонять же? — виновато проблеял слесарь, отступая в сторону. — К тому же, она ещё мелкая совсем, лет пятнадцать…

— Ну ты бля… — я направился в ванную, чтобы посмотреть на девку, которую притащил Зяба.

Вот только стоило мне ее увидеть, как я впал в ступор. В ванной сидела прикованая к батарее худенькая невысокая девочка, действительно внешне похожая на школьницу, за счет небольших форм и миловидного детского личика, вот только… Я прекрасно знал, что это студентка медицинского колледжа, которую я не так давно спас от двух насильников. Видимо, от судьбы не уйдешь и эта неудавшаяся суицидница, все равно пошла по членам.

— Вот так номер, — я приблизился к ней и присел на корточки, разглядывая ее лицо.

Девочка сидела с отстраненным взглядом, словно ей было абсолютно наплевать на происходящее. На обнаженном теле просматривалось большое количество синяков и ссадин. Даже следы мелких ожегов. О беднягу видимо тушили бычки. Вот только, вены она вскрыла неумеючи, поперек, а от такого не умирают.

— Ладно, Зяба, пускай поживет у нас, — я тяжело вздохнул и погладил девочку по волосам. — Правда что, не выбрасывать же ее на улицу…

Глава 22. Душевные раны

Полина, а именно так звали девочку, практически никак не реагировала на прикосновения. Видимо психика попросту не выдержала множественных изнасилований, побоев и голода. Даже когда я одевал ее, Поля попросту безразлично смотрела куда-то в сторону, позволяя делать с собою все что вздумается. Вот только у меня ничего похабного и в мыслях не было. Наоборот.