Прикладная археология

Отец дернулся и накрыл правую руку.

— Одного не понимаю, — продолжила светлая, — зачем Айна вообще ее поставила? Она же не ребенок и должна понимать, что не сможет здесь поселиться. Даже если у нее будет неограниченное количество накопителей, а местные привыкнут, рано или поздно давление темного источника станет невыносимым для любого альва.

— Любовь, Котенька, — промурлыкала эдле Мирк, — частенько толкает на всякие странные поступки. Тебе ли не знать.

— У Айны есть «звездный покров», — не удержалась Кристель. — Она сможет здесь прожить сколько захочет.

— Медальон с тремя падающими звездами? — милитисса прищурилась и на секунду переплела пальцы в странном жесте. — Вы уверены, что она правильно его активирует?

— Ничего на нем нет. И активировать ничего не нужно. Просто капнуть моей кровью на узор внутри, и покров продержится два дня.

— Так, — капитан Клеменсен легко хлопнул по столу. — Это все, конечно, интересно. Но в первую очередь нужно решить, что делать с охраной?

— Не думаю, что эта альвийка опасна. Ей очень невыгодно вредить кому-нибудь в баронстве, — эдле Мирк усмехнулась. — Я бы сказала, что мы получим дополнительного охранника. По крайней мере, для этого дома.

— Так вы не против, чтобы она жила здесь? — Кристель первой сообразила, что означают эти слова, и едва не захлопала в ладоши.

— Вы уверены? — отец тоже понял намек гостьи. — И вас не смущает, что она с моей… — он перевел взгляд на милитиссу, — да, гхм, простите. Что же, благодарю, — он поднялся. — Кристель.

Кристель поняла, что разговор еще не окончен, но после слов эдле Мирк предстоящая выволочка уже не так пугала. Она извинилась перед гостями за поведение и вышла следом за отцом.

***

Дверь за хозяевами закрылась. Капитан подошел к открытому окну, пару минут постоял, прислушиваясь, потом вернулся за стол:

— Я бы не был так уверен в безопасности этой альвийки, госпожа Мирк. Решать, конечно, вам, но без двоих сопровождающих на улицу я вас не выпущу. Принцесса, тоже следи в оба. Без оружия и своих перчаток ни шагу. Даже в уборную.

Соня кивнула, признавая справедливость требований. Как бы она ни сочувствовала молодой баронессе, но теперь и ее начала грызть паранойя.

— А сейчас объясни, зачем ты просигналила «внимание»?

— «Звездный покров», — Соня вытащила цепочку, открыла медальон и продемонстрировала рисунок на внутренней стороне. — Печать создает особый щит, ослабляющий давление противоположного источника. Глори говорила, что маги Ордена делали такие артефакты для охотников на троллей. У нее в семье сохранились два медальона, но никто не знает, как их активировать.

— А эта альвийка, получается, знает. И что, она действительно сможет здесь жить?

— Не знаю, — Соня развела руками. — Но во всех известных мне хрониках написано, что воительницы спокойно путешествовали по темным землям. Даже верхом это должно было занимать месяцы.

— Понятно, — капитан нахмурился. — Хочешь ее разговорить?

— Да. Нужно уточнить как на самом деле активировать щит. И убедиться, что это действительно древний артефакт, просто хорошо сохранившийся.

— А вот об этом я не подумал. Ладно, действуй, — капитан поднялся из-за стола. — Но сильно не увлекайся.

Капитан вышел, Соня закрыла медальон, спрятала его под блузку и поморщилась от боли. Заметившая это Вирид подхватила ее под локоть и повела в комнату.

— Твой долг вырос, — супруга затянула узел на повязке и закрыла флакон с обезболивающей мазью. — И я знаю, как ты расплатишься, — на ее губах появилась предвкушающая улыбка. — Третья глава. Прямо сейчас.

Целую секунду Соня соображала, о какой главе идет речь, потом почувствовала, как полыхнули щеки. Вирид встала, прошлась до двери и щелкнула замком. По стенам пробежала дымка «вуали».

***

Проводив печально вздыхающую Фионн в замок и сдав на руки Сиверту, Зоя поспешила вернуться в дом, но во дворе встретила Риону Миккельсен. Вместо приветствия, лекарь тихо выругалась и потащила Зою к себе в комнату, где принялась обрабатывать синяк, заодно попытавшись вызнать, откуда взялось такое украшение. Кое-как отговорившись неудачной тренировкой и необходимостью вернуться в дом, Зоя выбралась из рук цверги, только для того, чтобы в коридоре едва не врезаться в барона.

— Сержант Норд, — взгляд барона задержался на ее лице, — я еще раз приношу свои извинения за эту вспышку.

— Бывает, — Зоя кивнула и замялась, не зная, что сказать. — Не знала, что из моего захвата можно выбраться.

— Просто вы не рассчитали силу. Не стоило так… деликатничать. Признаться, вы с капитаном тоже меня удивили. Не думал, что со мной могут справиться всего двое людей. Чувствуется опыт. И приемы незнакомые.

— Рукопашный бой — один из важнейших навыков гвардейца его величества, — Зоя усмехнулась и тут же скривилась из-за стрельнувшей боли.

— Кстати, — барон вновь оглядел ее, на этот раз с ног до головы, — механическое оружие и броня у вас серьезные, а вот клинков длиннее ножа я не заметил. Неужели совсем не пользуетесь.

— В нашем отряде никто. А вообще, есть любители, но немного, в основном демоны. Меч или шпага хороши, если противник примерно равен по силам. Те же паладины быстрее и сильнее большинства людей и цвергов. А альвийский маг может и молнией через клинок жахнуть. Так что, либо расстрелять издалека, либо подобраться вплотную, пробить щит и найти стык в доспехах, пока он ничего наколдовать не успел.

— Хм, — барон задумался. — Про умение альвов колдовать через клинок я слышал. Но вот видеть не доводилось.

***

Через пару минут Кристель поняла, что извинения отца, плавно перетекшие в разговор о тактике борьбы со светлыми и преимуществах и недостатках подготовки сомбрийской гвардии и имперских легионеров явно затянутся. Мысленно порадовавшись, она тихонько прошмыгнула мимо болтающих, прокралась по лестнице на второй этаж и уже спокойно добралась до своей комнаты.

Отец пришел почти через два часа, требовательно протянул руку, молча осмотрел метку Айны, покачал головой, вздохнул и также молча вышел. К ужину он так и не появился, и Кристель поняла — нужно самой идти извиняться. Она робко поскреблась в дверь кабинета и вошла.

Разговор получился тяжелым. Сперва отец попросил прощения за несдержанность, а потом разложил перед ней свитки с докладами из фортов, отчеты деревенских старост и главы городской канцелярии. И принялся пояснять, что означают все эти цифры. Примерно через час Кристель поняла, насколько все действительно плохо. И дело было даже не в более чем скромных доходах — об этом она и так знала, — а в населении. По закону отец мог призвать на службу одного из сотни проживавших на вверенных ему землях. Сейчас в баронстве жило чуть больше двух тысяч разумных, а значит на три форта, замок и порт приходилось всего двадцать пять, точнее уже двадцать три солдата, из которых трое — личная дружина отца, на большее не хватало денег. Конечно, было еще полтора десятка легионеров, квартировавших в городе, но из-за отсутствия связи на помощь они могли и не успеть.

— Сомневаюсь, что все останется как сейчас, — сказал отец, убирая бумаги. — Рано или поздно порядок в провинции наведут, и все будет как раньше. Но раз уж ты так не хочешь замуж, тебе придется занять мое место. И стать достойной баронессой. Тогда люди простят тебе и твой дар, и отсутствие наследника, и даже альвийку в спальне.

— Папа…

— Лет сорок-пятьдесят у тебя еще есть.

***

Зоя не спеша подошла к дому и поднялась на террасу. Настроение, поднятое дракой, свежими булочками и кофе не портили ни болевший синяк, ни нагоняй от кэпа за задержку. Руку приятно оттягивала корзина с будущим ужином и бутылкой местного легкого вина. С чего кухарка так расщедрилась, Зоя не знала, но отказываться от предложения не стала.

Оставив еду на кухне, Зоя прошла в гостиную, откуда слышались голоса и застыла на пороге: суккуба лежала на диване, положив голову на колени Принцессе. Зрелище не то чтобы необычное, вот только Мирк была в доспехах, которые надевала во время их путешествия к Мосту в Серых землях, а Принцесса — в своем наряде из полупрозрачного шелка, под которым, судя по проступающим очертаниям, больше ничего из одежды не было. Перед глазами почему-то встала сцена из прочитанного когда-то любовного романа. Разве что голос рыцаря, умирающего на коленях спасенной графини, был женским. Да и сама «графиня» не лила слезы, а совершенно не по-девичьи чесала в затылке: