Страница 56 из 57
«Приглашу. Но поверь, нав, тебе там не поздоровится. Так что решай скорее, кто из охотников приютит тебя?»
«Это зависит от того, кто из них желает моей смерти. Кто?»
«Большинство мудрых желают изгнать тебя поскорее, и ты не должен их за это осуждать. Они уверены, что избавившись от Иули, упрочат достигнутое равновесие стихий. И они правы, по сути. В их выкладки закралась единственная ошибка: они ничего не знают обо мне.»
Ромига тоже не знал, даже когда ощущал себя всеведущим. И конечно, нав ни капли не доверяет собеседнику, проверить его слова не может, однако сказанное — логично, и укладывается в известные факты. Похоже, все старшие дети Спящего своим присутствием нарушают магическое равновесие мира Голкья. Поляризуют, если можно так выразиться, систему Зачарованных Камней, а через Камни — колдунов голки, которые ходят в круги за силой. Голки периодически выдвигают из своих рядов Повелителей Теней и Солнечных Владык, те дерутся или поют песни Равновесия, сбрасывая напряжение. А потом снова всё повторяется, по кругу. Возможно ли, что асуру необходим противовес из нава (навов?), чтобы система колебалась вокруг точки равновесия, но не пошла в разнос? Онга убит, Иули Латиры сгинул, остался один Ромига. Который, вообще-то, не намерен задерживаться на Голкья сверх необходимого.
«Потрясающе! Веришь, или нет, я тоже предпочёл бы остаться в неведении о тебе, асур. Вымершим тварям следует лежать в земле и не отсвечивать.»
«Ты настолько не любопытен, нав?»
«Я любознателен и любопытен, но бывает бесполезное знание, а бывает вредное. От вас, Светлых, один вред, как ни поверни. И попробуй мне прямо сейчас доказать обратное! Ну-ка? Кто из мудрых объявил на меня охоту? Где они меня караулят?»
Асур перечислил две дюжины имён, и Ромиге чуток полегчало: в списке не оказалось Альдиры, Нельмары, ближайших Вильяриных соседей и Наритьяры с его солнечной свитой.
«Эти мудрые — самые непримиримые твои враги, нав. А четыре пятых Совета намерены попросту вышвырнуть тебя с Голкья, не откладывая. Для тебя это тоже верная смерть, я знаю. Но не мгновенная. А эти двадцать четыре готовы убивать, как только увидят. Стража, которую выставили на холмах перед песнью, разошлась или развоплотилась, враги поджидают тебя вокруг Камня. Если не дождутся, будут искать генетическим поиском по всему миру. Они уже умеют это, а научил-то их ты, на свою голову! Да ещё кровь свою оставил прямо в Пещере Совета. И хвастался, глупый нав, будто привык заметать следы.»
А вот в самом деле, надо же так по-дурацки проколоться! Большая часть крови попала туда, куда Ромига метил: на алтари. Но каплю-другую он всё же обронил на пол, и не заметил, не озаботился уничтожить сразу, а потом накатили другие хлопоты…
«Если всё так, как ты говоришь, асур, то мне бесполезно прятаться. Я только подведу моих друзей охотников. Опасаюсь, они не выдадут меня сразу, попытаются защитить и пострадают.»
«Дом Кузнеца? Там тебе благодарны настолько, что встанут против мудрых? И ты тоже бережёшь этих охотников?»
Если бы диалог не был настолько бесплотным, нава уже тошнило бы от осведомлённости собеседника. Ромига не подтвердил ничего наверняка, да от него, похоже, и не ждали. Вековечный враг просто наслаждался зрелищем нава, загнанного в угол. Или думал, что Ромига сам запросит у него помощи? Конечно, в умении Первых прятаться и прятать никто не сомневается. Но умереть — проще.
«У меня есть для тебя одна очень хорошая новость,» — сказал асур после долгого молчания и снова умолк.
«Внимательно слушаю,» — Ромига не стал тянуть дракона за хвост: он слишком устал пребывать в непонятном «нигде», устал от разговора и, вообще, устал.
«Песнь Равновесия изменила тебя достаточно, чтобы твои враги не взяли твой след.»
«Что ты сказал!?» — впервые за разговор наву стало настолько страшно.
«Сейчас ты — несколько иное существо, чем был в Пещере Совета. Генетический поиск на тебя не укажет.»
Ромига надолго замолк, отчаянными усилиями пытаясь вернуть ощущения тела, оценить правдивость сказанного асуром. Или враг над ним продолжает глумиться?
«У меня есть для тебя вторая новость. Плохая, но тебе понравится.»
«Да неужели?»
«Изменения — не навсегда. Рано или поздно твоя тёмная сущность возобладает и вернёт тело к своеобычному состоянию. Но не в ближайшую луну. Поэтому я провожу тебя к дому, где тебе благодарны. Если вы с охотниками будете соблюдать осторожность, враги не найдут тебя там.»
Ромига не успел ни возразить, ни согласиться, ни спросить, какой же татской матери этот асур ему помогает? Просто ухнул на четвереньки в глубокий сугроб. Вокруг — темно, как никогда в жизни, а сам он гол, бос и без капли магической энергии. Побарахтавшись в обжигающе холодном снегу, встал на ноги. Огляделся по сторонам. Так… Темно, потому что ночь, а ночное зрение отказало. Однако под ясным небом видно всё же достаточно, чтобы понять, где он: у серого Камня возле дома Кузнеца. Асур сказал, асур сделал!
А Ромига, хотя сыт по горло Зачарованными Камнями, первым делом сунулся за энергией. Сунулся — понял, что не просто выжат в ноль, не только не может взять силу от этого Камня, а вообще не чувствует магии… Зато отменно чувствует мороз и ветер! Ситуация из неприятной переросла в смертельно опасную, и он не стал тратить время зря — побежал.
Мчался на максимальной скорости к знакомому входу в дом, надеясь, что там не заперто. Если заперто, метнётся к большим воротам, где стража. Но судя по тому, как быстро коченеют босые ноги, рискует не добежать…
Ему повезло.
Эпилог
***
Если подкаменнику отрезать голову, он дохнет далеко не сразу. Ползает, обвивается и душит, пытается заглотить добычу уже не существующей пастью. Медленно теряет силы, но не перестанет дёргаться даже тогда, когда начинанёт гнить. Слишком туп, чтобы осознать конец своего бытия, потому с таким упорством противится смерти.
Убив Иули Онгу, Стурши вдруг ощутил себя сродни безголовым подкаменникам, за которыми наблюдал подростком. Ощутил и озадачился! Размышления о своей сущности и состоянии — ужасно непривычное дело. Удалой колдун с роду не занимался подобными глупостями. Но то — при жизни. Пока верил, что удачлив, неуловим и всесилен, что стихии берегут его, а сны привечают. А потом с ним случилась похлёбка в гостях у старого друга, алтарь, ножик-улу и чёрные звери. Ужас растворения в пещерном мраке, возрождение Тенью и, как неотъемлемая часть его новой природы, удушливый поводок чужой воли. Убивая поганца Скундару, Стурши ещё надеялся скинуть этот поводок. Пытался стать вольной Тенью, ничьей — и тут же покорно склонился перед одним Иули, потом перед вторым.
Иули Ромига, прозванный Нимрином, почти не дёргает за проклятый поводок. И в обращении будто не делает разницы между живыми и Тенью. Но именно исполняя его приказы, Стурши осознал, что никому, никогда не сможет служить так беззаветно и предано, как живым служил Великому Безымянному. Не сможет, даже если захочет сам! Потому что любой приказ Повелителя ломает волю Тени, словно тонкий лёд, и выносить это тошно, а противиться почти невозможно. Со Скундарой Стурши ерепенился, искажал его повеления, выворачивал их наизнанку. Но только потому что воля Скундары была слаба и моталась туда-сюда, как побегайкин хвост. С Иули — не забалуешь! Стурши смог уйти от одного Иули к другому, даже схватился почти на равных с тем, кто грозил Тени полнейшим истреблением и поглощением. Но сам, без второго Иули, Стурши ни за что не победил бы первого. Иули Ромига тоже не справился бы с Онгой без Стурши. Они честно поделили победу напополам. А потом новый Повелитель Теней ненадолго растерялся, дал слабину… Но приказал — и Стурши побежал исполнять, не думая.
А ещё Стурши клялся Иули Ромиге своим сновидческим даром, не зная, что от дара осталась лишь половина. Пусть, самая дорогая ему половина! Ведь Стурши, пока мог, редко забредал на другую сторону звёзд. Зачем ему, если Голкья милее всех миров и во сне, и наяву! Но невозможность того, что прежде было проще простого, вгоняет в тоску. Может, к щурам ополовиненный дар? Тени ходят по Голкья своими путями: в камень — из камня. Может, плюнуть на клятву, и пока Повелитель не ждёт подвоха от Тени, подобраться на расстояние удара, да прирезать его? Не скинуть поводок, так уничтожить последнего, кто способен за поводок дергать? Довершить то, что Стурши не довершил в Снежных Норах? Отдать последний долг Великому Безымянному, которого позабыли уже все, кто ему присягал… Нож из «слёз голкья» Стурши украл у одного из мудрых, пока безликие Тени растаскивали сонных и одевали. Главное, самому не коснуться лезвия, но это легко. Иули Ромига совсем не ждёт удара…