Страница 4 из 12
Ели мы прямиком из чугунного котелка: я аккуратно, чтобы не обжечься, а дед просто закидывал еду в топку. Казалось, температура пищи его совсем не смущает.
Каша удалась на славу, впрочем, другую Матрёна и не варила.
Матрёна — это наша соседка. Вдова, которая за малую деньгу может состряпать обед или постирать вещи. Старик частенько прибегает к её услугам и это не потому, что мы с ним такие уж "безрукие". Хе-хе. Просто дед мне попался дюже сердобольный, вот он и подкидывает деньжат одинокой бабе. Благо, пенсия десятника позволяет.
— Вкуснота! — старик сыто отрыгнул и за один присест осушил литровую кружку. — А вот медовуха подкачала. Сколько раз тебе остолопу повторять, не жалей мёду?
— Нормальная медовуха, ты просто вкуса не чуешь. Может помирать собрался?
— Ах ты негодник!
Лопатообразная ладонь пронеслась в опасной близости от затылка. Благо, я был готов к чему-то подобному и успел загодя убрать голову из-под затрещины.
— Посуду потом помою! — я ужом проскользнул мимо деда и бросился в сени. Там наспех нацепил сапоги, после чего распахнул входную дверь и выскочил на крыльцо.
Уф, пронесло! В этот раз обошлось. Повезло, что старик не кинул мне вслед кружку. Но дома всё равно лучше пока не появляться, а то с него станется исправить это недоразумение.
— Ой, неужто опять за языком не уследил? — девичий голосок прозвучал на манер звонкого колокольчика.
За забором стояла Рада. Девчушка моего возраста с озорными веснушками по всему лицу и хитрющим взглядом ярко-зелёных глаз. Та ещё бестия. Дочка нашего кузнеца и по совместительству племянница главного охотника артели. Одета она была на мужской манер в штаны и рубаху. На тощем плече девчонки висело ружьё, видать, как раз возвращалась с охоты.
— Много будешь знать, мало будешь спать, — отмахнулся я.
— Да я и так ночами не сплю, всё о тебе думы думаю, — деланно покраснела девица.
Снова-здорово! Опять она за своё. И ведь нормально раньше общались, но вот наступило половое созревание и девку как подменили.
— Ой, а я как раз в лес за ягодами собираюсь, проводишь? — и глаза такие честные-пречестные, словно у депутата во время предвыборной речи.
— Угу, а ягоды ты собралась в ствол ружья собирать?
Ни корзины, ни короба у девушки с собой, конечно же, не имелось.
— Ну…я могу и рубаху снять, в неё и соберём, — девушка гордо расправила плечи, выставляя на обозрение своё "богатство".
— Дома снимешь, когда не видит никто.
Дожили. Казалось бы, это ведь не я соблазняю ребёнка, а она меня, но всё равно неловко. Телом-то я ещё малец, а вот разумом давно уже нет. Ну какого взрослого мужика впечатлит вчерашняя малолетка? Разве что больного на всю голову. Будь Рада постарше хотя бы на пару годков дело другое, но боюсь, к тому времени она уже найдёт себе суженого. Иной мир — Иные правила. Здесь выйти замуж в шестнадцать — это не название передачи на ТВ, а вполне обыденная реальность.
— Ну хоть до крыльца проводи, — обиженно насупились девчонка.
— До крыльца провожу.
А чего не проводить? Возвращаться обратно мне не с руки, пускай старый пердун сначала пар выпустит. Да и к отцу Рады у меня имелось кое-какое дельце.
Дом девушки находился на отшибе, как раз неподалёку от рабочего места отца. Так уж было заведено, что кузница ставилась подальше от основного селения. То ли для того, чтобы не подвергать опасности соседние дома, то ли из-за постоянно доносящегося от кузни шума.
Пару минут шли молча. Девушка дулась, а я подбирал слова, чтобы её не обидеть.
— Рада, ну вот скажи, что ты во мне нашла?
— Люб ты мне, — девчушка пожала плечами.
— Да за что меня любить-то? Ни роста, ни стати, да ещё и калекой уродился.
— Глупый ты. Неужто любят за что-то? По душе ты мне пришёлся вот и весь сказ. Разве сердцу прикажешь?
Уж сколько лет я провёл среди этих людей, а до сих пор не могу их не понять. Странные они, какие-то нерациональные и оттого немного пугающие. Ладно бы девка запала на сына старосты: красивого русоволосого парня, который постоянно щеголяет в новых одёжках. Или на худой конец влюбилась в юного подмастерья отца: статного молотобойца с богатырским размахом плечь и тонкой талией. Так нет же, она словно банный лист прицепилась именно ко мне.
Вот и как её теперь отвадить?
— А ещё ты вон какой смекалистый. Сам медовуху варишь, сам продаёшь, сам барыши подсчитываешь. Видать, не зря тебя дед Изя Стоумом нарёк.
Это она погорячилась, нет во мне ста умов. Будь на моём месте какой другой перерожденец, то он бы наверняка уже и состояние немалое сколотил и деревню под себя подмял. А может, и вовсе одного из князей сместил или на худой конец героем войны стал. Попаданцы они такие — это каждому известно.
Я же успел разве что ведению хозяйства обучиться и местной грамоте, да узнал, как медовуху сносную варить. Невесть какие достижения, но для глухой деревни самое то, а в город я пока и не рвался. Время ещё не пришло. Перед тем как пуститься на вольные хлеба, следовало закончить дела здесь.
— Зайдёшь, я самовар поставлю, чаем тебя напою? — с надеждой спросила Рада, когда мы подошли к крыльцу.
— Сначала к отцу твоему наведаюсь.
— А может не надо? — с надеждой спросила девушка.
Её вопрос должен был меня насторожить, но я лишь отмахнулся и без задней мысли зашагал в сторону кузни. Туда, откуда несло гарью и доносился звон металла.
Стоило мне приблизиться к чадящему дымом входу, как изнутри здания вышел мужик. Был он массивен словно медведь, вставший на задние лапы, и столь же волосат. Необъятную грудь кузнеца прикрывал один лишь кожаный фартук, по которому ручьями стекал пот.
— Здрав будь Добромил, Сварог в помощь, — произнёс я.
В ответ на приветствие отец Рады неожиданно насупил кустистые брови и смерил меня недобрым взглядом — чего это он? Неужто обиделся на что или просто настроение дурное?
— Зачем пожаловал? — недовольно пробасил кузнец.
— Да вот, проходил мимо, дай, думаю, зайду, узнаю готов ли заказ?