Страница 5 из 8
«Сего 717 году по указу Великого Государя за подписанием руки губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина велено на устье Бии и Катуни сделать город в крепком месте и посадить кузнецких служилых людей и начального человека доброго. И тебе по наряду взять из Кузнецка служилых людей 150 человек, обинских служилых татар 10 человек, подгородных выезжих белых калмыков 20 человек, мунгацких беломестных казаков и казачьих детей, и оброчных люде и тюлюберских татар 104 человека, мерецких деревень жителей сколько будет принято у сына боярского Ивана Гвинтовкина… и ехать тебе с вышепомянутыми всяких чинов служилыми людьми для строения города на вышепомянутое урочище и осмотреть удобные места, где быть городовому строению, дабы были б места хлебопахотные и всякими угодьями предовольны, и, ежели где такое угодное место сыщется, строить новую деревянную рубленую крепость четвероугольную, с башнями, с поспешением и сделать городовому строению чертеж подлинный…
г) Дорогою и устроения города вышепомянутые всяких чинов людей ведать тебе судом и расправою и чинить между ими суд в правду и всякого неисправления за ними смотреть, чтоб оные в никокова бесчинства и непослушания не были, а которые к какие нибуть в бесчинства и непослушания явятца и по розыску таким чинить наказание бить подогами, а плетьми смотря по винам нещадно.
д) Будет есть в близости по сей стороне Оби калмыки стоят юртами, доведываться о них: в которых они урочи щах кочуют. и нет ли под государевы города от них воинского приходу.
е) К тому городовому строению вспоможению велено к тебе быть немедленно из Берского острога Кузнецкому сыну боярскому Тимофею Безсонову и иным по наряду берских беломестных и оброчных и гулящих людей двести шестьдесят человек.
Такову указную память и по сей памяти служилых людей, знамена и пушки, ядра, порох, свинец, кремни дворянин Иван Максюков принял и по его прошению татарский голова Петр Максюков руку приложил».
(РГАДА. Ф. 1134. Оп. 1. Д. 8. Л. 38–39. Подлинник.).
В путь дорогу дальнюю
Ивана Максюкова, вернувшегося поздно вечером домой от воеводы, встретил брат Фёдор:
– Что там, братка, сказали? Кто там был?
– В дорогу дальнюю через два дня отправляемся – на Бию-реку, крепость Бикатунскую опять там ставить, или где пристойнее будет. Подьячий Степка Тумашев «память наказную» мне зачитал от князя Гагарина – сам то я, знаешь, читать не обучен. Советов разных комендант и воевода (Борис Синявин и Михаил Овцын) дали. Завтра с утра обоз с пушками да с припасами огненными с двумя сотнями казаков отправлю в путь. Он пройдёт, конечно, не очень быстро: кони потянут две пушки больших железных и шесть малых, две пушки медных, ядер более 180, пороху разного в дорогу 70 пудов…
– А что слышно про калмаков чёрных (джунгаров)? Не нападут ли, как город начнёте рубить (крепость строить. – Авт.)?
– Да-а, паря. Опасаюсь, конечно. Вон первый острог Бикатунский семь лет назад они спалили начисто. И недавно отписали государь Петру Алексеевичу, что не пустят туда больше никого. Думаю, через два-три года замирятся – и город (крепость. – Авт.) пойдём и поставим. А нонче. Я отряд казаков туда в разведку уже послал. Как дойдём до Бехтемира (приток Бии. – Авт.), они возвернутся, нас встретят и расскажут, где кыргызы чёрные стоят. Тогда и порешим, как быть дальше.
Утро 16 июня 1717 года на берегу реки Бачат, где собрался отряд для похода на Бию-реку, выдалось тёплое и солнечное. Иван Максюков сам проверил справу у казаков и служилых, осмотрел каждую пушку вместе с пушкарём Иваном Юдиным. Запасы харчей доверил проверять Степану Серебренникову, – не забыл храброго казака, с которым в 1710 году наголову разбили под Кузнецкой слободо й большой отряд джунгар: взял с собой и назначил головой пеших казаков на время похода. Громадная фигура Степана была, кажется, везде, и голос стал такой, аж кони приседали. Татары и калмыки, глядя на Серебренникова, шептали: «Шайтан батыр»! И старались не маячить перед ним.
– Ну, с Богом, служивые! – зычно прокричал Иван Максюков. И военно-строительный отряд отправился на Алтай – рубить (строить) крепость новую.
Шли по тайге в боевом строе. Впереди конные казаки с татарами и калмыками ясачными, в середине – сотни пеших казаков, замыкали отряд служилые и крестьяне, вызвавшиеся идти на новые землицы. У большинства казаков вооружение состояло из фузей, пищалей и пистолетов. Проходя гари сожжённых калмыками деревень, зорче смотрели по сторонам: азиаты – воины из засады добрые, а в открытом бою шли только десять на одного казака.
Кстати, до места назначения прибыли не все – с дороги (а это полторы сотни вёрст) сбежали кузнецкие служилые люди А. Сысмин, И. Недорезов, казачьи дети М. Трошков, И. Вызов, В. Кречетов, И. Барабанов, А. Щеняев, а также «выезжие» телеуты Бехтень Шадыбодоев, Ч. Меогошев, Т. Боянов, И. Кочконаков.
На шестой день, уже переправившись за Чумыш-реку вёрст за пятьдесят, дошли до Бехтимира и перешли вброд на правый берег, где встретились со своими казаками-разведчиками. И пока отряд отдыхал и полдничал, его командир со своими сотниками выслушали старшего разведгруппы:
– К плавёжной переправе подошли поздно вечером. Видели, что на стрелке Бии и Катунь-реки горят костры калмыков. И на том берегу за Бией-рекой тоже костры – много костров. То ли в набег собираются, то ли на лето пришли. Без боя большого крепость там не построить…
– Эх, я как чувствовал! – чертыхнулся Иван Максюков. – Тут пару лет вообще нечего соваться. Ну и что решим? Петро, Фёдор, Степан! (братья Максюковы и Серебрянников. – Авт.)
Все три сотника дружно ответили:
– Надо строить, а не биться. Ты нам что-то говорил о добром месте у Фёдора Кривощёка Савелия сына…
– А, запомнили? Во-во, это ниже по Оби-реке, туда вдоль Чумыша идти можно. Я там летось (год назад. – Авт.) побывал, сам видел. Хорошее место. Дня за два дойдём. Туда, что ли?
– А куда ещё? Поставим нонче там город (т. е. крепость. – Авт.), лишним не будет – калмыки с левого берега Оби больше не сунутся. Позже вернёмся и на Бии-Катуни поставим.
– Значит, к Кривощёку – на Белый яр?
– Значит – туда!!! Ты, братка Фёдор, останься здесь с несколькими казаками до завтра, дождись приказчика Тимку Безсонова с подмогой из Бердска и догоняй с ними наш отряд. Всё поняли? Исполняйте!
Над Обь рекой
Через три дня, вернувшись к Чумышу и спустившись по левому берегу вёрст сто, отряд свернул на юго-запад и по участку лесостепи меж двух речушек вышел к полудню на огромную поляну над высоким обским Белым яром, где их встретил известный на весь Кузнецкий уезд Фёдор Кривощёк. К вечеру прибыл и большой отряд казаков-строителей из Бердской крепости – 260 человек. Многолюдно стало на огромной поляне у высокого Белого яра – отряд увеличился до 750 человек. И уже с утра приступили к заготовке леса для строительства башен и стен крепости.
Иван Максюков подошёл к Тимофею Безсонову, сыну боярскому из Бердского острога-крепости, говорившего о чём-то со Стёпкой Серебренниковым:
– Доброго здоровья, сотники! Ну, каки стены будем ставить – палисадные али заплотные?
Тимофей Безсонов усмехнулся:
– Палисад ставить – это ж надо ров выкопать длиной восемь-сам-десять саженей, глубиной в рост, ставить в него брёвна на-попа, крепить их со всех сторон. А через десяток лет брёвна гнить в земле начнут, стены зашатаются. За такое строение воевода добро слово нам не скажет. Да и не след к старому вертаться, коль уже три заплотных крепости мои казаки недавно поставили: Чаусскую, нашу – Бердскую, а весной нонешней цитадель на вознесенской горе в Кузнецкой слободе закончили – стена в две версты с гаком из брёвен, друг на друга уложенных, с кольями между ними, и ров вдоль стены. Так что будем делать стены даже не в один ряд, а двойные рубленые поставим, с поперечными тарасами. Три нижних венца башен и стен, которы в землю лягут, срубим из лиственки, а остальные – сосновые: вон какой прямой бор звонкий стоит на закате! Только давай сначала решим, в каком имянно месте город ставить будем!!!