Одержимость (ЛП)

— Они становятся хуже, я вижу, ты отключаешься. — Пэйдж отвела взгляд. — Как сегодня. Твои глаза стали полностью пустыми, Деклан… я так боялась тебя.

— Может это к лучшему. — Я был в ужасе.

— Может быть, — она шмыгнула и вытерла под глазами. — Я надеюсь, они разрешат мне навещать тебя.

От мысли о том, что она увидит меня в таком месте, меня затошнило.

— Я не хочу, чтобы ты меня там навещала. — Её лицо погрустнело, и я обхватил её щеку. — Я не хочу, чтобы ты видела меня таким. Не представляю, что произойдёт дальше, но последнее, чего я хочу, чтобы ты жалела меня. Я могу сделать это… Мне нужно стать лучше, исправить голову… ради нас.

— Я не жалею тебя, Деклан, я люблю тебя.

— Пэйдж, я не могу.

— Ты хотя бы будешь мне звонить?

С её глаза сорвалась одна слеза, и я вытер её большим пальцем, прежде чем опустить руку.

— Если смогу.

Дверь открылась, и Лиам вернулся вместе с двумя работниками больницы.

— Они переводят тебя сейчас.

Пэйдж резко вздохнула, и моё сердце упало в живот. Казалось, будто желчь из желудка разрывала его на части, когда они попросили её и брата уйти.

— Мы можем пойти с ним? — Лиам дошёл до предела.

— Там разрешены визиты раз в день с семи до восьми вечера, — девушка в серой форме смотрела на свои ногти, будто ей было скучно, и подбородок Лиама сжался.

Я наклонил голову к уху Пэйдж:

— Я люблю тебя.

Я поцеловал её перед всеми, наплевав на всё, пытаясь сохранить этот вкус. Посмотрел в её глаза и вдохнул её запах. Когда смотрел, как они с Лиамом уходили, моим самым большим страхом было не знать, какие лекарства они дадут мне. Я всегда жил с голосами, но быть онемевшим, не чувствовать гребанное пламя Пэйдж в моей груди, не иметь эту нужду, это тепло… я вскрою каждую вену, прежде чем дам превратить себя в робота.

Я умру, прежде чем дам им стереть мою любовь к ней.

27

— Пожалуйста, могу я поговорить с Декланом О’Коннеллом, код пациента четыре-пять-два-семь? — Я прижала телефон к уху левой рукой и закусила ноготь на правом мизинце, ожидая, пока служащая скажет мне то, что я уже знала.

Её дыхание было ровным, и я слышала, как она печатала на клавиатуре компьютера, вероятно, в поисках информации о Деклане.

— В это время он не принимает звонков, не хотите оставить сообщение?

Дайте ему знать, что я схожу с ума, не зная, что с ним происходит. Скажите ему, что я люблю его, что мне жаль… Скажите, что он нужен мне здесь. Скажите ему вернуться ко мне.

— Вы не могли бы сказать ему, что звонила Пэйдж Саймон… снова? — у меня болело горло, пока я говорила на эмоциях.

Она лишь раздражённо выдохнула.

— Ага, я ему передам.

Я звонила каждый день по три раза, с тех пор как оставила Деклана в отделении скорой помощи. Та ночь сжала тисками моё сердце. Страх в его глазах, когда я вышла из палаты… я никогда этого не забуду. Он смотрел, как я уходила, и, если бы тишина могла говорить, она бы закричала его губами: «Пожалуйста… пожалуйста, не оставляй меня одного». Это было две недели назад.

Он поговорил со мной по телефону в самый первый день. Сказал, что у него всё в порядке, что он справится, что ему необходимо это время для себя… для лечения. Я не предполагала, что он собирается полностью разорвать связь со мной. Я прошла от беспокойства к панике, и к седьмому дню дошла до полномасштабного срыва. Я не ходила на работу, едва ела, и, если бы не решила перестать, наконец, мерить шагами дом, думаю, Лана заставила бы меня. Но когда и Лиам начал игнорировать мои звонки, я начала думать, что, может быть, Деклан отказался от нас. Может быть, я не нужна ему, чтобы пройти через это, может, он пришёл к тому, что я знала всё это время: я была проклята и причиняла лишь боль.

Я бросила телефон на кровать и позволила слезам пролиться. Мы прошли так много, и всё, что построили за это время, сгорело дотла, до яркого кроваво-красного пепла. Я никогда не видела Деклана таким. Его тело двигалось и дралось так, будто искало спасения в плоти Кларка. Его лицо расслабилось, будто он не принадлежал больше себе, этому миру, и если бы не Лиам, я бы стала вдовой, а не разведённой.

Две недели.

Две недели беспокойства.

Две недели страха.

Без него больше не было цвета.

Я плюхнулась на кровать, кончиками пальцев вытерла щеки, наклонилась и, схватив ботинки, натянула их. Мне нужно быть сильной… для себя… для нас.

«Нас» уже может не быть, Пэйдж.

Стряхнув сомнения, я готовилась к тому, что принесёт сегодняшний день. Сегодня мне нужно встретиться со своими родителями. Я пыталась отменить эту встречу, но они слышали о том, что произошло, и с тех пор мама звонила мне практически каждый день. Я не была настолько наивной, больше нет, чтобы думать, что ей на меня не плевать. Всё, что она хочет, это заставить меня чувствовать себя виноватой. Обвинить меня, сказав, что мне нужно завоевать Кларка вновь. Выиграть шанс на эксклюзивное место в раю рядом со своим вечным партнёром. Мой единственный шанс на Спасение. К моему горлу подступала желчь только от таких мыслей. Деклан был всем, чего я хотела в этой жизни, всем, что я надеялась иметь в следующей. Моя мать была сумасшедшей, если думала, что я когда-либо буду бороться за место рядом с Кларком. И я была уверена, он также не хотел больше владеть мной.

После этого инцидента со мной связался его адвокат. Кларк, наконец, отпустил меня. Я полагаю, то, что он чуть не попал в тюрьму за предполагаемое нападение, стало для него тревожным сигналом, который был необходим. Я всё ещё была в долгу у Чендлера за то, что он убедил полицию в том, что Деклан не был причастен к драке. Это случилось через несколько дней, адвокат Кларка позвонил мне сказать, что документы на развод были отправлены в суд, и сейчас осталось дождаться официального подтверждения. Это могло занять месяц. Один месяц может звучать как вечность, если бы я не знала, каково это — прожить последние две недели.

Лана отсутствовала всё утро, она была на встрече с руководителем её диплома, и в доме было слишком тихо, когда я шла к входной двери. Я натянула капюшон на голову, когда по щекам ударил ледяной воздух и спутал волосы. Снег падал толстыми мокрыми хлопьями, покрывая мою куртку, пока шла к машине. Казалось, для снега ещё рановато, и наше слишком жаркое лето стало необычным холодной осенью. Я бросила сумку на пассажирское сиденье и включила отопление на максимум. Дворники легко смахнули сырой и тяжёлый снег с лобового стекла.

Моё тело всё ещё было онемевшим, когда я подъехала к дому родителей, и это было не из-за холода. Я оставила двигатель включённым ненадолго и уставилась на дом. Он выглядел так же, лишь деревья потеряли листья из-за шторма, голые пирамидальные тополя натолкнули меня на мысли о Деклане и его картине. Тиски сжали сердце, а желудок напрягся. Я потянулась к сумочке и достала телефон. Я снова набрала Лиама. Мне нужно было что-нибудь, какая-нибудь часть Деклана, что взять с собой в ад. Потому что, как только я шагну в этот дом, боюсь, что снова себя потеряю.

После трёх гудков он ответил глубоким голосом:

— Алло.

— Лиам, — сказала я с облегчением. Если бы он не взял трубку, следующей остановкой по пути домой стала бы «Дорога».

Тишина.

— Пожалуйста, — умоляла я.

Он медленно выдохнул:

— Он не хочет говорить с тобой.

Моя грудь раскололась пополам.

— Почему? — прошептала я сквозь боль в горле.

Ничего.

— Лиам, я боюсь… беспокоюсь… я люблю его, и я…мне нужно знать, если…

— Это тяжело, Пэйдж, пиздец как тяжело.

Мои плечи задрожали от тихого рыдания, и я закрыла глаза.

— Они вытрахали ему голову, поменяли ему лекарства, у него была реакция на одно из них, поэтому доктора отменили его лекарства и…

— Отменили лекарства? — я открыла глаза и посмотрела на фасадные окна. Шторы всё ещё были плотно задёрнуты.