Миллион поцелуев в твоей жизни (ЛП)

Он шагает ко мне, хватает меня за руку и выводит из моей комнаты. “Пойдем. Как я уже сказал, я голоден. Не могу дождаться, когда попробую свой любимый стейк с курицей”.

Мы останавливаемся в фойе, ожидая мою маму.

“Единственное блюдо, которое, по словам мамы, доведет тебя до сердечного приступа?” Я шучу. Мама часто говорила ему это, когда однажды летом мы были в отпуске и ходили туда почти каждое воскресное утро на завтрак. Она заставила нас отказаться от этой привычки, и я помню, что думала, что она такая зануда.

“То самое”. Он улыбается и постукивает указательным пальцем по моему носу. “Тебе нравится твой подарок?”

”Очень сильно". Я заключаю его в еще одно объятие, крепко прижимая к себе. “Я знаю, что в последнее время мы не очень ладили, и мне жаль. Это так много значит, что ты подарил мне это. Это все, чего я когда-либо могла желать”.

“Не за что. Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, верно?” Он проводит рукой по моим волосам, на короткое мгновение прижимая мою голову к своей груди. То, как он это делает, совсем как раньше, когда я была маленькой, и он был для меня всем на свете, заставляет мое горло сжиматься. И я не хочу плакать.

Я слишком счастлива, чтобы плакать.

"Я тоже тебя люблю," — шепчу я, медленно отстраняясь, чтобы улыбнуться ему. Когда я высвобождаюсь из его объятий, я поворачиваюсь и вижу, что моя мать наблюдает за нами, в ее взгляде вспыхивает раздражение.

Что, она снова ревнует к нашим отношениям? После того, как мы только что поговорили? Все из-за картины, которую она, вероятно, не хотела, чтобы я получила? Я этого не понимаю.

Я не думаю, что когда-нибудь пойму свою мать и ее перепады настроения.

…

Насколько я помню, за французские тосты можно умереть, а закусочная битком набита людьми, все столики заняты, и очередь клиентов ждет, когда их посадят. Рождественская музыка играет из динамиков так громко, что все пытаются перекричать ее, что делает ресторан невероятно шумным, но я наслаждаюсь каждым моментом.

Несмотря на плохое настроение моей матери.

И скрытую нервозность моего отца.

Я слишком счастлива, чтобы позволить им беспокоить меня, все еще испытывая головокружение из-за моего раннего рождественского подарка. Или подарка на день рождения. Я поглощаю бекон и французский тост, политый кленовым сиропом. Крошечные кусочки сахарной пудры взрываются у меня во рту при случайном откусе, и мне приходится сдерживать восторженные пищевые стоны, которые хотят вырваться из меня.

Может быть, все кажется вкуснее, потому что я так счастлива. Это как… лучший день в моей жизни. И это еще даже не мой настоящий день рождения.

Единственное, чего не хватает — это Крю. Я бы хотела, чтобы он был здесь, с нами, чтобы он мог разделить этот день со мной. Отпраздновать это вместе. Я знаю, он понял бы мою любовь к тому произведению, которое подарил мне папа, и он тоже был бы рад за меня. Это произведение теперь мое навсегда.

Оно принадлежит мне.

Как идиотка, я забыла захватить свой телефон, когда отец выгнал меня из спальни, торопясь в закусочную, и я оставила его на тумбочке. Он хотел добраться сюда побыстрее, так как полагал, что ресторан будет переполнен. Кто бы мог подумать, что в канун Рождества так много людей отправятся завтракать?

“Ты счастлива, Тыковка?” — спрашивает папа в какой-то момент, когда я почти доедаю свой завтрак. Он сидит напротив меня, улыбаясь своей ностальгической улыбкой, как будто не может поверить, что я больше не его маленькая девочка.

“Ты даже не представляешь, как я сейчас счастлива”, - говорю я ему с сияющей улыбкой. “Я все еще не могу поверить, что ты сделал это для меня”.

Мама полностью отключилась, слишком занята прокруткой своего телефона.

Меня охватывает беспокойство, и я не могу его игнорировать, хотя и хочу. Все это кажется таким знакомым, как будто раньше это было между нами троими. Что обидно, так это то, что я думала, что мы это исправили. По крайней мере, исправил то, что было сломано между мной и мамой. Мои отношения с отцом нуждались в некотором восстановлении, но я не слишком беспокоилась об этом. Я знала, что он одумается.

Посмотри на него, он заставил меня прийти первой со своим подарком — как предложение мира. Он знал, что я не смогу злиться на него, если он подарит мне единственное произведение искусства, которое я хотела больше всего на свете.

Мне все еще трудно поверить, что это мое.

Моему отцу звонят как раз в тот момент, когда официант оставляет наш счет за столом, и он отвечает на звонок, вставая с места в кабинке и прикрывая телефон рукой, чтобы прошептать нам: “Я сейчас вернусь”, прежде чем выйти из ресторана.

Как только он уходит, я бросаю взгляд на маму, которая сидит прямо напротив меня, ее обеспокоенный взгляд встречается с моим. "Что не так? Скажи мне, что ты не злишься на него за то, что он достал эту картинку для меня. Я знаю, что это, должно быть, стоило дорого, но мне она так, так нравится, и я клянусь, что я…"

Она перебивает меня.

“Он не покупал ее для тебя”.

Я моргаю на нее, замолкая на мгновение. Пытаюсь осмыслить то, что она только что сказала. «Что?»

“Он лжет тебе. Я знала это с самого начала, хотя и не хотела в это верить”.

“Я не понимаю”. Я озадаченно качаю головой.

Мама оглядывается вокруг, как будто ищет его, прежде чем продолжить “Я знаю, когда твой отец говорит неправду. Он не покупал эту картину. Я никогда не думала, что он это сделает.”

“Я в таком замешательстве”. У меня болит грудь. Я чувствую, что могу разрыдаться в любой момент. Если папа не покупал ее, тогда…

“Это был мальчик Ланкастер, Рен. Это должен был быть его подарок.”

50. Рен

“Нет”. Я выскальзываю из кабинки и встаю, оглядывая закусочную в поисках своего отца, помня, что он снаружи. “Нет, нет, нет. Он не стал бы мне лгать."

“Дорогая. Садись.” Ее голос тверд, взгляд умоляющий. “Нам нужно обсудить это до того, как он вернется”.

Я плюхаюсь на край стула, до боли вцепившись в стол холодными пальцами передо мной. Я в оцепенении. Униженная. Разозленная.

“Твой отец был слишком занят, чтобы отправиться на поиски этой картины. И он не собирался тратить такие деньги на произведение прямо сейчас, как бы сильно ты этого ни хотела. Этот подарок был от Крю Ланкастера. И в этом есть весь смысл, разве ты не видишь? Он уже неделю присылает тебе помады от Шанель. Все это ведет к грандиозному финалу. Действительно, Миллион поцелуев в твоей жизни. Этот мальчик — гений”.

О Боже. Она права. Я знаю, что это так. Почему я этого не заметила? Потому что мой отец вмешался и так быстро заявил о своих правах? Верила ли я в это так сильно, что забыла обо всем остальном? Неужели я так отчаянно нуждаюсь в любви и одобрении моего отца?

"Кажется, меня сейчас стошнит", — прохрипела я, проглатывая угрожающую тошноту.

Она пододвигает мой стакан с водой поближе ко мне, и я хватаю его, выпивая половину за считанные секунды.

“Он знает, как ты расстроена из-за него, и я тоже была расстроена из-за его обращения с тобой. Его обращения со мной. Я слишком долго игнорировала это и позволила ему шпионить за тобой и обращаться с тобой как с неспособным ребенком, а не как с умной молодой женщиной, которой ты стала. У тебя хорошая голова на плечах. Твоему отцу не нужно постоянно следить за тем, что ты делаешь. Ты можешь принимать свои собственные решения", — говорит мама с уверенностью, которую я никогда раньше не слышала.

“Ты действительно так думаешь?” Мой голос тихий, мои эмоции хаотичны. Она кивает, протягивая руку, чтобы положить ее на мою. “Ты веришь, что твой отец не может сделать ничего плохого, но у него есть свои недостатки. Они есть у всех. Он такой же человек, как и все мы. Я не хотела устраивать сцену здесь или перед тобой, но я больше не могла этого выносить. Позволять ему приписывать себе подарок, которого он тебе не делал, — это неправильно. Я не понимаю, почему он лжет, но это так, Рен. И все это настигнет его.”