Миллион поцелуев в твоей жизни (ЛП)

Они не уважают женщин. И в этом вся проблема. Все они кучка братков, которым не терпится добавить имена девушек в свой список сексуальных завоеваний.

Это все, что представляют девушки для них.

Даже Франклин и Мэгги, которых я считала довольно солидными, на самом деле таковыми не являются. У них неустойчивые отношения, которых я бы не хотела.

Ни одни из отношений в школе не является тем, к чему я стремлюсь. Мальчики либо слишком прямолинейны, либо слишком незрелы. Я не особенно религиозный человек, но я действительно ценю свое тело и свою мораль. Мои родители всегда подчеркивали, насколько осторожной я должна быть при выборе того, с кем я в конечном итоге разделю свою любовь и свое тело.

Они делают все возможное, чтобы отговорить меня от каких-либо отношений с кем-либо прямо сейчас, особенно мой отец.

“Ну?” Низкий голос Крю вырывает меня из моих мыслей, и я моргаю, чтобы он снова сфокусировался. “Что ты об этом думаешь?”

“Ты будешь милым?” Мой голос звучит осторожно.

“Ты хочешь настоящую информацию? Или ты хочешь по-хорошему?” Я думаю, когда дело доходит до Крю и его мнения обо мне, они не идут рука об руку.

Приятно это знать.

“Настоящую”, - говорю я, звуча намного увереннее, чем я себя чувствую.

“Я хочу того же. Выкладывай все, Птичка. Расскажи мне все свои тайные мысли обо мне”.

Его слова заставляют меня ощетиниться. Как он может взять что-то, что звучит так невинно, и заставить это казаться грязным? ”У меня нет тайных мыслей о тебе“.

"Я разочарован”. Он хихикает, и от этого богатого звука мне становится тепло. ”У меня есть много тайных мыслей о тебе".

Интерес вспыхивает глубоко, и я мысленно говорю ему остановиться.

Меня не волнуют его тайные мысли обо мне. “Я не хочу их знать”.

”Ты уверена в этом?" Его брови сошлись вместе. Он, кажется, удивлен.

Я качаю головой. “Безусловно. Я уверена, что каждая из них непристойная.”

“Непристойная”. Он снова хихикает.

“Хороший выбор слов”.

“Я уверена, что это так”. Я пролистываю список вопросов, которые я создала в своем блокноте, проводя рукой по свежей чистой странице. “Ты готов?”

“Мы делаем это?”

“Давай установим таймер”. Я хватаю свой телефон и открываю приложение "Часы". “Десять минут?"

Он кивает. “Скажи мне, когда начинать”.

Я кладу телефон на стол и беру карандаш, мой палец зависает над кнопкой "Пуск", когда Крю хватает ручку, щелкая по ней пару раз, я уверена, только для того, чтобы побеспокоить меня. “Готов?”

”Да“.

”Поехали".

Я сразу же начинаю записывать все, что слышала о Крю за эти годы. Несколько моих собственных предположений. Учитывая, что мы никогда раньше по-настоящему не разговаривали, я понятия не имею, правда ли что-то из того, что я перечисляю, на самом деле или нет.

Что заставляет меня чувствовать себя немного плохо, но я не позволяю чувству вины задерживаться слишком долго.

Я слишком занята составлением своего списка. Крю, с другой стороны, не торопится, набрасывая несколько слов тут и там. Постукивая ручкой по слегка поджатым губам, он размышляет о том, о чем думает.

Осознание того, что он думает обо мне, немного сбивает меня с толку. Заставляет меня колебаться, мой карандаш застыл над бумаге, дыхание застревает у меня в горле, когда я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он наблюдает за мной. Какое-то время мы смотрим друг на друга, пока он не указывает на меня ручкой и сразу же не начинает что-то записывать на бумаге.

Я делаю то же самое, пишу вслепую, не совсем уверенная, действительно ли я сочиняю слова, но надеясь на лучшее.

Что он только что понял? Было ли это хорошо или ужасно? Зная его, это, скорее всего, что-то ужасное.

Когда, наконец, звучит таймер, я подпрыгиваю, мой карандаш падает на пол и катится в сторону Крю. Он останавливает его ногой, наклоняясь, чтобы поднять, пока я пытаюсь отключить сигнал. Я, наконец, справляюсь с этим в тот же момент, когда он протягивает мне мой карандаш, его рука покрывает почти весь рисунок.

Заставляет меня прикасаться к нему, когда я забераю его у него.

Его пальцы скользят по моим, электричество потрескивает между нами при соединении, но выражение его лица совершенно нейтральное. Как будто того, что только что произошло, вообще никогда не было.

Опять же, еще один плод моего воображения.“Прочти мне свой список”, - требует он, его голос мягкий, как шелк.

Я качаю головой, хмуро глядя на каракули на моей бумаге. “Сначала мне нужно расшифровать то, что я написала”.

Он держит перед собой единственный лист бумаги, его глаза сузились в кажущейся сосредоточенности. “Тогда я начну первым”.

Я откидываюсь на спинку стула, все мое тело напрягается от беспокойства. Сжав губы, я тяжело сглатываю и жду, когда будут произнесены ужасные слова обо мне.

“Мои предположения о Птичке”. Он смотрит на меня поверх газеты. “Это ты”.

Я издаю смешок, хотя на самом деле не слышно ни звука. “Правильно”.

“Она добра ко всем. Она хочет, чтобы люди уважали ее. Чтобы выслушивали ее. Хотя на самом деле большинство людей просто пользуются ею.”

Я молчу, впитывая его слова.

“Она хорошая ученица. Умная. Она хочет, чтобы учителя восхищались ею. Подумать только, она такая труженица. Некоторые слишком ею восхищаются.” Многозначительный взгляд, который он бросает в мою сторону, заставляет меня сразу же подумать о Фигероа.

Сомнительный. Но неважно.

“Она окружает себя множеством людей, но я никогда не вижу ее с настоящими друзьями. Она замкнута в себе. Думает, что она лучше всех остальных. Осуждающая.”

Я вздрагиваю от этого конкретного слова.

“…она еще и ханжа. Девственница. Не интересуется сексом. Наверное, боится этого. Боится парней. Боится всех. Возможно травмирующий опыт в ее прошлом?” Он поднимает взгляд от бумаги, его глаза встречаются с моими.

”И это все".

В моей голове крутится гора вещей. Последнее точно не было правдой.

Я не боюсь парней. Я никого не боюсь.

Ну, этот конкретный парень заставляет меня испытывать приличное количество страха, хотя я бы никогда в этом не призналась.

“Этого было достаточно, тебе не кажется?” Я пытаюсь улыбнуться ему, но это выходит так криво, что я сдаюсь.“У тебя нет мнения ни об одной из моих мыслей?” Он вопросительно поднимает брови.

“В моем прошлом никогда не было травмирующего опыта”.

“Ты уверена в этом?”

Он что сомневается в этом…

“Да”, - твердо говорю я.

Мгновение мы молчим, наблюдая друг за другом, его взгляд, наконец, отрывается от моего, чтобы посмотреть на каракули на его бумаге. Все это время я прокручиваю в голове то, что он сказал обо мне.

Пользуются ею.

Закрытая.

У нее нет друзей.

Осуждающая.

Ханжа. Девственница.

Боится секса.

Все это неправда. У меня есть друзья. Я не позволяю людям использовать меня в своих интересах, и я очень открыта. Я не боюсь секса. Мне это просто неинтересно.

Единственное, что верно, так это то, что я девственница. И я горжусь этим.

“Твоя очередь”, - мягко говорит он, снова прерывая мои мысли.

Я опускаю взгляд на листок в своем блокноте, щурясь на некоторые торопливо написанные слова. Я не могу разобрать их все, но вот я начинаю.

"Крю Ланкастер считает, что он неприкасаемый, каковым он в основном и является. Он высокомерен. Требовательный. Иногда даже хулиган.” Я бросаю на него быстрый взгляд, но он даже не обращает на меня внимания. Он постукивает ручкой по поджатым губам, и я снова ловлю себя на форме его рта.

У меня нет причин быть так очарованной его губами. Он говорит ужасные вещи. Это достаточная причина, чтобы ненавидеть этот рот. Ненавидеть его и все, за что он выступает.

Я заставляю себя продолжать читать.

“Он умный. Очаровательный. Учителя делают то, что он говорит, потому что школа принадлежит его семье”.

“Факты”, - добавляет он. Я закатываю глаза и продолжаю.