Стрекоза. Любовь прицеле

– Глядите, какие мы нежные. Потерпите так, в другой раз будете знать, как самому подставляться и других подставлять, жестко припечатала девушка.

– Откуда такие выводы, – поморщившись произнес Давид, боль без обезболивающих была ощутимой, не невыносимой, но сцепить зубы пришлось.

– Только не умный командир сам бросится в бой, грамотный продумает стратегию и просчитает все варианты.

Горячая кровь мгновенно вскипела в жилах. Когда тебя носом в ошибки тычет командир, это пережить можно, привык за годы к выволочкам, отточил в себе смирение, но терпеть подначки от этой пигалицы не собирался. Не думая, действуя на инстинктах вскочил на ноги, неосознанно пытаясь подавить массой.

Резкая боль пронзила плечо, на миг потемнело в глазах, и Давид повалился на кушетку. Марго его слегка придержала, усадив практически бережно.

– Не нужно делать резких движений, поберегите здоровье, – произнесла с издевкой. Мы с вами в разных весовых категориях, но это не значит, что на меня легко можно надавить. Наклонилась к самому лицу и ядовито прошептала:

– Зубы обломаешь, к тому же я раненых и детей не бью.

Сказав все это, спокойно вернулась к обработке раны. Давид чувствовал ее лёгкие прикосновения, он ощущал волны ярости, исходящие от девушки, понимал, что обидел, но она при этом старалась действовать аккуратно.

Ему стало стыдно, она такая хрупкая, что на нее дышать страшно, а он бугай двухметровый решил с ней массой помериться.

Только слов, подходящих извиниться как-то сразу не нашлось, смотрел на ее тонки пальчики, порхающие над раной, и представлял, как они нежно гладят его грудь, а губы шевелятся, чтобы прошептать что-нибудь ласковое.

Губы действительно шептали, только не в тоне, не в самом смысле произносимого ничего ласкового не было. Была сухая инструкция: не мочить, не напрягать, несколько дней носить фиксатор. На перевязку завтра с девяти до одиннадцати. И в довершении четкое и сухое: "Свободен".

Давид вышел из кабинета и понял, что с трудом осознает реальность. Пространство, сузившееся в кабинете до хрупкой девушки, вдруг резко расширилось, появились звуки и запахи больницы. Он осознал, что пахнет медикаментами, а вовсе не зелёным яблоком.

Долго раздумывать над ситуацией ему не позволили, комбат выглянул из кабинета главврача и рявкнул:

– Долго ещё там мяться будешь?

Пришлось идти, получать заслуженное наказание. Нужно учиться смирению, повторял как мантру про себя, шагая на ковер к командиру и ощущая до сих пор лёгкие, как крылья бабочки прикосновения к раненой руке.

Наказание оказалось не таким страшным. Поскольку основное задание было выполнено успешно, о стычке с боевиками было велено забыть и в рапорте об этом не указывать. Ранение он получил в ходе учений, так главврач и зафиксировал.

Давиду за отслуженный год был положен отпуск вот в него он и отправится, этот пункт в своей речи комбат выделил отдельно, буквально подчеркнул.

– Ты год дома не был, вот можешь съездить, повидаться с родными, я тебе даже три недели отпуска дам, вместо двух, за успешно выполненное задание.

– Товарищ полковник, как я ребят одних оставлю, да и не соскучился я, – пытался отмазаться Давид.

– В отпуск, я сказал, – взвился командир.

– Можно я хотя бы здесь останусь, понаблюдаю как бойцы мои тренируются, и рану мне обрабатывать нужно, дома о ней расспросы начнутся.

– Узнаю, что ты не за бойцами тут наблюдаешь, а медсёстрами, я тебе сам рану обрабатывать буду. Ясно?

– Так точно.

– Свободен.

– Накапай мне что ли спирта грамм пятьдесят, – обратился полковник к доктору, как только за Давидом закрылась дверь.

– Ты ж вроде не пьешь?

– А иначе я разговор с этой звездой просто не выдержу, – тяжело вздохнул.

– Заходи давай, чего за порогом топчешься, беседовать будем.

Глава 5

Плакала Марго редко, даже маменьке не всегда удавалось вызвать у нее слезы. Обычно, когда ей делали выволочку, она поджимала губы, делала пустой взгляд и непроницаемое лицо. От этого оппонент ещё больше распалялся и выдыхался как правило быстрее. С дядей Димой такая тактика срабатывала всегда.

– Ты вообще, чем думала, хотя, когда ты думала-то? Смс-ку она мне прислала чтобы предупредить. Одна, без путей отхода, буквально засветив лицо перед этими бандюганами. А если бы тебя зацепило. Ты вообще подумала, что я матери скажу? Тебе на всех наплевать что ли?

Полковник проорался, вдохнул, выдохнул, присел на стул.

– Сколько у тебя практика?

– Месяц.

– Сидишь весь месяц в санчасти как мышь под веником. Артем тебе все выписки нужные сделает, жить будешь у меня.

– Нет.

– Что нет, что нет? Ты понимаешь, что чуть сама не вляпалась и меня подставила, я-то хрен с ним, уйду на пенсию и все, а что с тобой будет, если ты в лапы того же Хасана попадешь. Он же теперь вокруг заставы как коршун добычу почуявший кружить будет.

– Практику я буду проходить здесь в госпитале, у Артема Игоревича, это не обсуждается. За себя постоять я могу не хуже любого бойца, можешь проверить. У меня тренировочный процесс, он рассчитан на горы, а не сидение в санчасти. Вопрос думаю дальнейшему обсуждению не подлежит.

– Завтра же первым рейсом домой, – рявкнул полковник.

– Дим, ты не горячись, – встрял Сакулян.

Марго быстро сориентировалась и сделав жалостливые глаза как у Шрека произнесла тоненьким слезливым голосом:

–Дядь, я голодная и спала последний раз восемнадцать часов назад, пошли в столовую поедим, я соскучилась.

Знает ведь на что давить, вот стрекоза, выпучит свои глазищи большие, а он и ведётся, но как тут не поплыть, когда так жалобно просит, и голодная опять, а она итак худышка расхудышка. Притянул в свои медвежьи объятия и прошептал у самого уха:

– Испугался сильно, что авиацию отозвать не получится, пожалей меня, я уже старый для таких волнений, не выдержит ведь сердце.

– Дядь, я тоже соскучилась, и родители с Сашкой привет передавали. Пошли уже обедать.

В сторону столовой дядя с племянницей шли, держась под руку, Сакулян шел сбоку. Марго вздрогнула, почувствовав на себе обжигающий взгляд. Она всех на заставе знала, за столько лет военный городок стал родным. Поэтому сразу поняла, кто так пристально за ней наблюдает. Упустить шанс подергать тигра за усы не могла, поэтому наклонившись к уху дяди, зашептала:

– Как у тёть Лены на работе дела?

– Будешь перед лейтенантом хвостом крутить, зад надеру, – так же шепотом, наклонившись к ее уху отозвался он.

Марго смутилась на миг, но сразу взяла себя в руки.

– Что за грязные инсинуации? – деланно возмутилась.

– Дурочку не включай, – строго отозвался дядя

– И в мыслях не было ничего такого.

– Я тебя предупредил, парень он не плохой, опыта маловато, а нрав слишком горячий. А ты у нас и святого из терпения выведешь. Поэтому встреч лучше избегать, во избежание недоразумений. Я понятно изъясняюсь?

– Так точно, товарищ командир!

– Ох и допрыгаешься ты. Пошли уже обедать.

Давид, стоя на крыльце казармы внимательно следил за троицей, которая вышла из госпиталя и шла по направлению к офицерской столовой. Она держала командира под локоток и мило ему улыбалась, как будто между ними была общая тайна. Потом наклонилась и что-то интимно зашептала.

Какое-то непонятное чувство заворочалось в груди, опалило все нутро. Хотелось подбежать, вырвать локоть из крепкого мужского захвата. Понимал многих сородичей, которые держали своих женщин дома под замком. Именно так и хотелось поступить с ней. О том, что он даже не знал ее имени старался не задумываться, о возрасте ее он мог только догадываться. Хотя возраст имел для него небольшое значение, у них можно было брать в жены с шестнадцати.

– Не смотрел бы ты в ту сторону, лейтенант, – беззлобно заметил Савченко, вставая рядом и прикуривая.

– Почему это?

– Тебя командир за нее на кусочки порвет, да так, что даже Сакулян ни склеит.