Страница 6 из 7
Препятствие… пространственные глоссолалии
плантация полыхает схема гнездаполдень в разрезе разодранные смерчигамма разрез искрит (шов глазу) о каменные суффиксыкубический свет земляные узоры повторяй изгибы огня сей ночь вскользь трав вычитывая кору досуха вплетения солнца в полюснаблюдать из спектра встречные пески приходили цвет армироватьбуква шипит в диких библиотеках правее фотография звука чертеж гаснет так сложнонеравенства ландшафт вкладывает в горизонт«Острота на заглушенных пальцах…»
1.Острота на заглушенных пальцах – синдром?Живородящие уколы пульсаций:в предельных точках рассада обретает язык.Между – пружина заводит дистанцию.Шнурует ветер отсутствие опоры – воздух пуст, ушел.Надзеркальная ртуть.На боку туман подсыхает, спит.Синяя глина.Озеро.Идеальный ноль.Сфера вне сферы.Логические орбиты.Идеи гнезд.Циркуль, теряющий траекторию: площадь агонизирует в зигзаг – это осадок на дне числа, собираясь цепью из пыли и гари (украденный воздух, клочья, расшитые вороньим зрачком, окна негатив, будто содрать то, что дарит всему двойника – так бесплотный массив, несхватываемый ловушками времени, повторяет миры в мгновенном стирании, как эхо, удаляясь, вытаскивает оси из каркаса, что теснил контуры крика, оставляя петлям их пустоту), размыкает сцепленные руки, разводящие стрелки в диаметр: не смыкается нить вокруг живущего сном нектара в диск пчелы, повиснув концами острыми, как жало, над золотистой фольгой, выстилающей местность.Продери проломы в застывших,непроницаемых кольцах: мотки времени – дорога.Калитка соткана, но шум нараспашку.Упасть в паутину подзорную.Из пепла слушает необдуманный взмах, экранирует рука:циферблат в язвах нити нагревает,чтобы обрушить переболевшее трудом полотно.Что определяет цела ли скорлупа? – по холоду речного камня, паратаксис, воздух за бетонной стеной (иногда я так думаю о…), или его движение выдавливает слова из предложения, которое мысленно, в неразличимость, произвол, кипящий днем, что на стальных канатах растянут, дрожит зрачок берега перед наводнением – он: рассечение, ночь, притаившуюся между следов на мокром песке – успей между капель вплести волокно в гриву восточного ветра, связать дорожке, тропинке стеклянной слезы шарф речного огня: окно раздевает моего двойника до телепомех, само раздеваясь, объятиями игровых родников, как падает полдень плашмя на кухонный стол, потом на тетрадь – вода: так спит огонь на левом боку от свечи, и строчка ликует свой первый ландшафт, на грязь опадая.Разобран полет бабочки, отражается на бумаге:туман заикается, когда птица отмыкает смолу в накатанном листе.По ту степень струй себя раскрывает сечение:морфемный дождь.По ручьям точки сверять: наборной зуд.Говорят, что были глаза,которыми он не посмотрел ей в лицо.Разгребали золу полярного зноя:в пятнадцать ветров сгоревших имен —дома костенели.Дул снег в раскаленный холод, проносил по слогам порошок,как бумага цифры.Каштаны теряли тени:Цепи бегущего цвета.Луч от кожи до кожи:трава – молекулы скорости.2.В шёлк кричит кукла, небо вскидывает прядь – смахнуть металлических мух, разогнанных добела: изголодавшаяся материя принимает то, что застряло в кавычках, будто черепица – на грани огня – отсвечивает письмом, но читается – «нора»: домой произнеси по костям, сложив ветвления цифр и взгляд, недоспевший к лицу, той, что ад впишет в кукольный дом, чью поверхность выносят на спинах маковые дети – шипы сновидений – к играющей смолами синеве.Ад – насечек кольцо на ладони, воспоминания стерты, но бились в конвульсиях старые жженые книги, когда она подносила ближе свечу – разрублен надвое свет темноты – ядро – совокуплением мыслей изнывает, бежит от верёвочных машинерий, от грязи, в которую точится слог, от низкого леса, что кроет чьи-то шаги от самих же себя и других, кому деревья препинание, паутина домов, я – разбитое блюдце, расшитое, как ковер, разрывами, промежутками в тканях, в красных узлах утекающей силой: вспороть солнце, взбить его щетинистую мякоть, медлить закат, против моли, на серость, вспенившую не подсвеченный треск, на золото болото заковав; шорохом плит небо вогнуть в колбу слуха, нервно редея в ватных разбросанных перьях, оно – ожог на пальце, ссадина извести на проклеванном пеной сквозняке.Асфальт пел.Шло стороной чтение.Зыбь.3.Емкости выкладывались на струнах, приобретая потухший цвет молний, извивами по стенам впадая, как факелы штор, удаляясь разводами в сорванных лампах, идущих на дождь и его вздыбившуюся поступь: несколько точек от шариковой ручки, удар мяча, язык не находит нужное место, упор, чтобы столкнуть с фундамента фактурный узор заглавной буквы – остывает в нитях водопада, истекая с намыленных тяжестью брызг в истлевающую ожиданием полость времени и срыва с корня лишнего цвета, в кору одевая все то, что на шелк отзовется слепящим свечением.На потускневшей фигуре (не развернулась во взгляд) гравитация прядёт нечитаемые узоры: оскал затонувшего судна. Пробегают её покрытые инеем черты – спицы велосипедного колеса, вяжущие бинт дороги: пучок мнимых сходств, или вовсе царапин на схваченном письмами льда виске (он – сборник прочитанных книг, метатекст): сумма, заглавная буква – алеф – страница-зеркало, в которой отразился тетраграмматон всего лишь раз – единица: рука, что нервно бежит от строки к строке, будто стежок за стежком прорывают страницу, загораясь от вписанных лиц, костей, – волна за волной – приливом соберётся в ладонь она, руки, утопившей голос: зёрна языка измельчив до жёлтой глиняной пыли, осевшей на рёбрах дорог.