День военного ремесла

Сундук плавно приподнялся над полом. Артеус легко вытолкнул его в дверной проем, на улицу. Затем взял посох, оглядел свое жилище и вздохнул. Вышел на улицу, где в футе над мостовой плавно покачивался его багаж. Обернулся к дому и, подняв руку, запечатал дверь необходимым заклинанием. На двери появился блеклый, но вполне заметный знак, как будто кто-то попытался нарисовать иероглиф разбавленной фиолетовой краской. Потом маг не торопясь направился к месту сбора отряда, время от времени подталкивая посохом плывущий перед ним груз.

Командор Эрланд тоже проснулся этим утром очень рано. Он не испытывал никаких сожалений по поводу ухода из Карвила. Мыслями он был уже далеко, на берегу безлюдного залива, где должно вырасти новое поселение.

Когда Командор подошел к месту сбора отряда, там оказалось гораздо больше народа, чем он ожидал увидеть. Многие горожане, увидев Песочные Часы, истолковали этот знак как «дни Карвила сочтены», и старались поскорей покинуть город. С утра собралась порядочная толпа, но ворота были еще закрыты, и беженцам приходилось ждать. Они наблюдали, как люди короля заканчивают последние приготовления. «Вот и эти уходят», – говорили в толпе. В это время на обоз грузили бочонки с аракой – крепчайшей водкой. Почему-то считалось, что грузить ее надо перед самым отправлением. Многие считали это хорошей приметой, другие склонны были думать, что араку надо грузить в последний момент, чтобы ее не украли или сразу не выпили. Но, как бы то ни было, от традиции никто никогда не отступал.

Командор подошел к самым воротам и осмотрел свой отряд, стараясь не улыбаться. Многих, кто отправлялся с ним в поход, он хорошо знал, но давать волю эмоциям сейчас не стоило. Со всеми необходимо было держать себя одинаково, хотя бы на первых порах. Воинство небольшое, но хорошо экипированное – длинной цепью растянулись доверху нагруженные телеги. Рядом с ними стояли бойцы: люди, гномы и эльфы. О некоторых бойцах Командор слышал.

Вот, например, стоит Басон – крепкий парень, коренастый, широкоплечий, но невысокого роста. Крепко сбит, говорят про такого. И ходит немного в развалку, тем более что не упускает возможности нацепить вдоволь оружия и доспехов. Любимое выражение парня: «Ниччего не знаю!». Командор слышал о нем, как о любителе подраться на кулаках, и в матросы на свой корабль такого бы не взял, но в сухопутном походе эта склонность была весьма кстати.

Рядом с ним, как лодка рядом с корветом, крутился Мухобой – почти всегда вспыльчивый, за что его все побаиваются, но имени не помнят и знают только по прозвищу. Если он выпьет араки, зеленые его глаза становятся серыми, покрываются пеленой безумия. В таком состоянии он любому может врезать по уху, причем, даже не понимая, зачем. От расправы его спасало только то, что рядом почему-то всегда находились люди, которые заступались за него, а то бы коротышке несдобровать. В бою он ловко орудовал шестопером, а короткий меч носил только «для порядка». Неизвестно, храбрость ли, удача, верткость или маленький рост, хранивший от стрел, были причиной, что из всех сражений он выходил без единой царапины.

Маг Артеус стоял в стороне, ни с кем не общаясь. Он оказался единственным волшебником в отряде, поэтому компании у него не было.

Так же в стороне стояли два медика со своими обычными чемоданчиками. Командор их не знал и подумал, что их еще придется проверять в деле.

А вот гном Нокар, которого за глаза называли «Нос Картошкой», выделялся пышной бородой и красным носом. В Карвиле его знали, в основном, как любителя вкусно поесть. Обычно он был добродушным и сердитым одновременно, как и полагается истинным гномам.

Эльфов Командор не знал, ему только предстояло познакомиться с ними в походе, но те держались с достоинством и представляться не спешили. Все они вооружились луками.

Старшим похода был назначен Норман – человек средних лет, невысокий, крепкий, со светлыми усами, и располагающей внешностью. Командор не знал его, но надеялся, что Ортон не отправил ему в помощники растяпу. И правда, Норман суетился, покрикивал, и всюду успевал дать необходимые указания. Люди, эльфы и гномы инстинктивно слушались его – он олицетворял собой «я знаю, что, как и когда надо делать, поэтому со мной вы не пропадете». Поскольку пропадать никто не хотел, а брать на себя инициативу в таком трудном, если не авантюрном деле, как экспедиция к Амгехатскому заливу, никто не спешил, то и возражающих против его указаний не находилось. Впрочем, гномы, это всем известно, были себе на уме, говорили друг с другом на своем языке и наверняка имели своего лидера.

Увидев Командора, Норман сразу подошел к нему.

– Все готово, сэр Эрланд.

– Все… на месте? – Командор хотел сказать «люди», но вовремя остановился.

– Так точно, – ответил Норман.

– Ну, тогда выходим.

– Эй, стража, открывай, – заорал Норман, обращаясь куда-то к верхушке привратной башни.

Его услышали, и тяжелые створки ворот начали расходиться в стороны.

Вереница телег двинулась прочь из города. Специально обученные для походов лошади бодро тянули груз. Следом шли бойцы отряда, провожаемые острыми взглядами горожан. Толпа беженцев тоже вышла из города и некоторое время шла за отрядом, но потом карвильцы начали отставать, не выдерживая размеренного темпа военного шага.

Почти все время отряд двигался по лесной дороге, лишь изредка попадая на открытое пространство. Норман с недовольством слушал, как поскрипывали и погромыхивали телеги. Шум усиливался размеренным топотом ног по твердой земле. Путь проходил по небольшим распадкам, и часто вдоль дороги тянулись желтые песчаные осыпи, позади которых возвышались оранжевые сосновые стволы, купающиеся в зелено-коричневых зарослях вереска и папоротника. Идеальные места для засады. Как старший похода, Норман отвечал за других и поэтому имел все основания быть недовольным.

Время от времени один из путников отходил с дороги, выбирал сосну повыше и помощнее и, подойдя к ней, прислонялся спиной к могучему стволу. Закрывал глаза и шепотом произносил длинное заклинание Древесной Ауры. Считалось, что дерево может поделиться с человеком частицей своей вековечной силы. И действительно, отряд быстро продвигался вперед.

Командор шагал вместе со всеми и думал о море. Случайно он заметил, что над дорогой время от времени проносились маленькие паучки на обрывках паутинных нитей, которые легко переносил ветер. Еще одно подтверждение, что наступает осень. Листья на кленах уже потеряли свою свежесть, но не пожелтели как обычно – оставшись наполовину зелеными, они приняли странный красноватый оттенок. А на рябине листьев уже не осталось, зато все деревья были усыпаны кроваво-красными ягодами – примета холодной зимы.

Первую остановку сделали в деревне, поэтому все собрались в трактире, чтобы отметить начало похода.

Командир эльфов Делья поднял кружку с вином.

– Мы вышли все вместе, – сказал он, – и я хочу, чтобы мы так же вместе добрались до места назначения. Давайте выпьем за это.

Его поддержал хор голосов, а Нокар без лишних слов первым выпил свое вино.

Во время первой ночевки почти никто не спал, хотя места в деревенских домах и на сеновалах было достаточно. Все были слишком возбуждены новизной похода, да и сил оставалось много. Поэтому ранним утром отряд уже оставил деревню позади. Уходили быстрым шагом.

Миля за милей оставались позади. Поход нового отряда получался на удивление слаженным. Командор даже подумал, что это не к добру. Когда все идет без проблем, жди какого-нибудь подвоха.

Во время второго привала, который случился в безлюдной местности, дежурили гномы. Нокар потребовал самую большую сковородку, которая была в обозе, и не получив желаемого (никто не знал, где она), ворча, пошел раскапывать тюки и рыться в мешках. Он вытащил на свет огромную сковороду, которая в числе прочего скарба ехала до поры до времени в телеге. И вот теперь ее время настало. За ней на свет появился и походный котел.

Два гнома, взяв топоры, нарубили толстых сосновых сучьев, и развели огромный костер. Тем временем другие гномы, вооружившись острыми воронеными ножами, принялись чистить картошку. И те, и другие, естественно, использовали боевое оружие, так как таскать с собой хозяйственные топоры и ножи, было бы непозволительной роскошью. Затем на свет появилась странная гномья машинка с большой ручкой. Нокар стал кидать в нее почищенную и помытую картошку, а его приятель, Библь, крутил в это время ручку. В подставленный котел потекла белая масса – размолотый картофель. Эльфы с ужасом наблюдали, как главный гномий «повар» сыпал в котел в огромном количестве жгучий черный перец, без которого ни обходилось ни одно гномье блюдо, и какие-то народные приправы. Затем наступил черед лука, трав и муки. Все, что находилось в котле, было как следует перемешано и посолено. Котел перенесли поближе к костру. Сосновые сучья уже прогорели, и высокое пламя сменилось красным жаром. Когда на подставленную сковороду стали выкладывать приготовленую массу, и деруны по-гномьи начали аппетитно шипеть, по лесу распространился такой аромат, что вся экспедиция, как по команде, двинулась на запах. Тут же достали и развернули походный стол, и даже накрыли его белой скатертью, по краю которой были вышиты эмблемы Алгероса.