Диссертация

– Надо ему отлежаться.

– Давай его сюда, – одна из девушек уложила его головой к себе на бедро. Лучше и нельзя было придумать! Но Марку на тот момент было уже всё равно, он чувствовал, что засыпает.

Кажется эта девушка, он и имени её не знал, гладила его по голове, пока в подступающей темноте у костра ребята пели песни, он слышал их в полузабытьи. А ему снилось, что это мама, но не злая, а добрая, и слеза стекала на подол её платья.

Возвращались уже за полночь, и Марк, выспавшись, мог без посторонней помощи добраться до комнаты в общаге, пригревшую его девушку он жестоко проигнорировал и был ужасно зол. Внутри всё кипело от нелепости произошедшего, от несросшихся планов и оттого, что все эти компании и отношения ему были противны.

Наутро он смотрел в потолок, лёжа в кровати, не имея желания вставать. Он жив. Немного ещё мутит от вчерашнего, но Мишка обещался напоить его рассолом, от которого всё пройдёт.

«Это насмешка! – думал он. – Я настолько жалок, что смерть потешается надо мной, не воспринимает всерьёз. Она знает, что я ничтожество. Самоубийство – поступок смелый, достойный только великих личностей, таких, как Маяковский, например. А что я? Всего лишь Зародыш».

С тех пор как он первый раз захотел покончить с собой, каждый такой день рождения с его жалкими попытками самоубийства всё больше понижал самооценку Марка и вгонял его в самоуничижение. На его сердце было выгравировано крупными буквами презрение, которое испытывала к нему мать, и он верил ей, осуждал за нелюбовь к себе как к сыну, но верил, что он отродье и есть.

«Если взять моего отца, – продолжал размышлять он. – Ему не хватало уверенности, смелости знакомиться с девушками, он наверняка считал себя ничтожеством, недостойным того, чтобы они добровольно согласились на близость с ним, или у него были для этого веские причины, уродство, например. В любом случае это трусость. И я трус. Он чувствовал власть над девушками, угрожая им ножом, пользовался их беспомощностью и проявлял насилие для того, чтобы почувствовать свою значимость, удовлетворить своё эго. А я? Что нужно мне? Или так жалким и оставаться на всю жизнь?»

В мысли ворвался Артём, шумно открывший дверь.

– Привет! Вот это я понимаю! Так и надо отмечать совершеннолетие! Упиться до блевотины. – Он смеялся и не знал, что приятель не понимает его бесхитростной иронии.

Следующий год для Марка не был таким беспечным и воодушевляющим, как первый, до его сознания дошла и пустила там крепкие корни мысль о том, что убежать от правды рождения, от своей семьи нельзя, даже если сменить фамилию и имя. Это навсегда. И никакой новой жизни с нуля не бывает без стёртой памяти и искоренения устоявшихся рефлексов, а современная наука или даже шаманство не знают способа, как это сделать. И выходит, что нужно как-то с этим жить.

И он жил как мог, приспосабливаясь к чуждой атмосфере студенческой беспечности. Уединиться, замкнуться в себе не получалось, в общаге это в принципе было невозможно, так ещё и в друзья ему попался местный заводила.

Артём, как и Марк, жил в общежитии, но в городе у него был очень интересный родственник, мамин брат. Он служил моряком дальнего плавания и периодически пропадал на долгое время, оставляя племяннику ключи – ухаживать за огромным, во всю стену аквариумом. Зная нравы молодых, дядя Артёма не разрешал ему приглашать друзей в свою квартиру, а вот иногда брать машину из гаража и катать девушек дозволял. Даже больше, сам учил племянника водить свою «Волгу».

И ровно через год, когда приближался очередной день ненавистного рождения Марка, Артём выдал гениальное предложение.

– Дядька в отъезде, машина в моём распоряжении. Только представь, каких тёлок мы можем с её помощью снять. Это же «Волга». Да самые красивые на дискаче будут наши. Стопудовый вариант. Едем, – хлопал он по плечу подозрительно прищурившегося на него Марка, подпрыгивая на месте от предвкушения. – Плюс днюха как повод, точно замутим с тёлками. А если верняк выгорит, то не побоюсь дядькиного запрета, на хату пойдём, – подмигнул он.

Вот радость так радость, как раз для Марка! Он мечтал провалиться сейчас сквозь землю, но по своей трусости отказаться от предложения приятеля не мог. Уже месяц его мозг сверлили тревожные мысли, и странные желания не давали покоя, заставляя проявлять несвойственную ему суетливость. По нескольку раз он убирался в комнате, переставлял книги то в одном порядке, то в другом, бегал в магазин за тетрадками, которых у него и так было вдоволь. Все предметы в комнате будто стояли не на своих местах, и Мишка разводил беспорядок, Марк не ругался с ним, а молча ставил и раскладывал всё по местам и своей системе. Сосед подозрительно на него косился, но пока выжидал и молчал.

И вот наступил тот самый день, 19 мая, день рождения, воскресенье. Открыв утром глаза, Марк понял причину своего беспокойства, у него не было на этот раз плана самоубийства, он не подготовился к следующей жалкой попытке оборвать свою никчёмную жизнь, не имеющую смысла ни для него, ни для кого-то из окружающих.

Днём они с Артёмом ездили запастись выпивкой и закуской, которую оставили в гараже.

– Думаю, сначала привезём их сюда, поболтаем, выпьем, а там посмотрим, на что они будут готовы. Если что, дом в двух шагах, сразу предлагать им туда пойти будет рискованно, могут отказаться, а так посидеть в гараже, выпить за твой день рождения любая девчонка согласится. А когда выпьют, они покладистые. Понял? – приятель выдавал Марку последние инструкции.

– Ага, – качал тот головой, отдавшись течению.

Марк чувствовал, будто смотрит на себя со стороны. Все эти хлопоты и планы были противны его существу, но вполне укладывались в общепринятые рамки поведения двоих молодых парней. Не он ли хотел начать жить как нормальные люди? Вот так они и живут. Марк очень старался вписаться, не отличаться от массы, не уходить в себя, а открыться миру и стать полноправным членом общества, не забитым молчуном, не чудиком, а таким, как все, как Мишка, как Артём, как другие студенты. Но напряжение внутри него росло с невероятной силой, угрожая выдать какой-нибудь сумасшедший трюк, и Марк решил, что это будет спонтанное самоубийство, по наитию, внезапное, именно к нему ведёт его нарастающее зло, и он ждал с предвкушением этого момента. Возможно, планирование мешало ему в прошлые годы, теперь это должно случиться само собой, а в том, что это произойдёт, у него не было сомнений.

«Да, именно сегодня, именно так! Я это чувствую самой кожей», – думал он, и мурашки бежали по телу от странной смеси страха и наслаждения.

В четверть седьмого приятели подкатили на белой «Волге» к Дому культуры, где проходила дискотека. Артём был весел и возбуждён и Марк тоже, ему хотелось бешено хохотать от такой иронии судьбы, но он сдерживался, ограничиваясь странной улыбкой. Ведь он был зачат при схожих обстоятельствах, пора ставить точку в этой игре. И к нему только что, когда они были в гараже, пришла нужная подсказка.

– Эй, нельзя заводить при закрытых дверях, – пока Артём копошился с приготовлениями, Марк решил посидеть на водительском сиденье и случайно повернул ключ зажигания. – Задохнёмся в два счёта. Ты чё?! Глуши!

– Это как?

– Очень просто! Пара минут – и мы трупы.

Марк повернул ключ и широко улыбнулся, суть была понятна, детали придут сами собой. Сама судьба направляет его.

Заведённые, каждый своим предчувствием, приятели окунулись в шумную атмосферу диско, играющую яркими огнями цветомузыки. Артём проинструктировал Марка, что хоть он и именинник, девушек будет выбирать сам, у него больше опыта, на что тот съязвил, что наслышан. Приятель одарил его кривой ухмылкой и пустился инспектировать зал. Тем временем Марк слегка подёргивался в такт музыке, слившись с толпой, где танцевали все скопом, редко делясь на пары.

Они как-то вдруг оказались возле него, веселились, увлекая Марка в свой круг. Девчонки, немного шальные. Он лихорадочно искал глазами Артёма во вспышках света, нашёл, махнул рукой.