Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 5

В мире после катастрофы желания просты: выжить и, если повезет, продолжить род. «Женщина – вещь, слабак – еда, больной – беда» – главный закон выживания. Каким-то чудом шатунья с ребенком оставили естественный отбор в дураках. Опыт ловца говорил: сила не в том, что выглядит силой, сила – то, что побеждает. Энт ворочался на постели из тряпья, глядел сквозь сгущенный сумрак на стены из фанеры и раз за разом задавал себе вопрос из прошлой жизни, когда его звали Антон, а люди не ели людей: «В чем сила, брат?» Девиз нового мира – «Каждый за себя», но тысячи подтверждений перечеркивались одной улыбкой самопожертвования. И что теперь делать, если прозрение отменяло смысл прежней жизни? Ответ лежал на поверхности. Энт поднялся, собрал все ценное и выскользнул из лачуги.

Перед вагоном дремал стражник. Энт потряс его за плечо. Нельзя убивать спящего, он обязательно вскрикнет.

Нож привычно и легко вошел в сердце. Труп остался приваленным к стенке, для окружающих страж продолжал нести службу. За сдвинутой завесой ковра слышались два дыхания. Оба ровные. Перешагнув растяжки и простенькую для опытного ловца западню, заголенищным тесаком Энт полоснул князя по шее.

От хрипа и бульканья лежавшая рядом шатунья проснулась. Энт зажал ей рот.

– Ты шла в Лесные Земли? – тихо спросил он.

Испуганные глаза над ладонью медленно моргнули.

Новый день они встретили в степи. В сиянии рассветных лучей Энт любовался поджарой фигурой спутницы. Губами. Родинкой на виске. Суровым взглядом. А перед глазами стояла улыбка – полная любви в момент, когда другие кричали бы от ужаса.

Женщину звали Мия.

– Папа? – ударил по ушам чуть хрипловатый детский голос.

Энт вздрогнул, взгляд метнулся к источнику звука, но сбился, будто подстреленный. Пересилить себя не удалось. Ребенок внушал отвращение на уровне инстинктов.

– Помолчи, милый. – Мия опустила глаза. – Этот хороший дядя отведет нас в Лесные Земли.

Хороший дядя?!

«В чем сила, брат?» – вновь всплыло в мозгу.

Голова повернулась почти со скрежетом – он все же заставил себя посмотреть на ковылявшего рядом коротконогого уродца.

Маленькие глазки в мерзких складках. Открытый рот. Жуткая плоская переносица. Энта передернуло.

И вновь: пухлые губы. Родинка. Но главное – улыбка, о которой не забыть. До вчерашнего дня Энт представить не мог, насколько самоотверженной бывает любовь. Он просто не знал любви – настоящей. Если все получится, и Мия будет так же сильно любить пусть не его самого, но хотя бы их будущих детей… Этого достаточно для счастья. И тогда…

Тогда, возможно, и он научится любить.

Энт остановился. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.

Мия с сыном повернулись к нему. На этот раз взгляд Энта не отскочил, а протянутая рука приняла в себя маленькую ладонь.

Ничего страшного. Просто рука ребенка – теплая, почти невесомая, беззащитная.

Просто. Рука. Ребенка.

«В чем сила, брат?»

Энт крепче сжал руку мальчишки.

– Мама не права. – Он помедлил и твердо завершил: – Папа.

Контактный зоопарк

Когда лежишь дома в постели, на улице – ночь, а рядом в мерцающем ореоле проявляется посторонний, первая мысль – кирдык тебе, болезному. Умер. За тобой пришли.

Игорь подумал именно так. Прищурившись, он всмотрелся в сияющий силуэт, и волосы зашевелились: некто, возникший из ниоткуда, с плотоядным интересом встречно разглядывал его.

Посланец небес, больше некому. Особенно если учесть, что запертая на замки квартира находится на восьмом этаже, а посланец появился в ней… Посланец? Гм. Посланка. Первой в глаза бросилась грудь, большая и безупречная. И вторая такая же. Они как бросились, так и держали внимание, вцепившись насмерть. Потому что живые и ничем не прикрытые, чего давненько не наблюдалось в берлоге новоявленного холостяка. После ухода жены…

Игорь поморщился, словно больной зуб растревожили, и вновь сосредоточился на замершей между кроватью и одежным шкафом посланнице. Не только грудь у нее была сказочной, остальное соответствовало. От чувственных обводов почернели бы от зависти все примы Голливуда. Длинные оранжевые локоны напоминали языки пламени и словно облизывались в предвкушении. На коже вспыхивали и моментально исчезали узоры или неизвестные письмена. Глаза… Впрочем, какие же это глаза? Это двери в мир без правил – манящие, искристые, бездонные. Это приглашение в рай. Или в ад.

Так ангел перед Игорем или?..





Теперь без разницы. Он-она-оно уже пришло за ним, и до ответа на вопрос осталось совсем немного.

Взгляд Игоря скользнул в середину посланницы высших сил.

Пупочек. Милый такой, уютный, игривый. Будто жаждущий пошалить.

Неувязочка, огнетушитель ей в пекло. Небесные создания не рождаются греховным путем. Отсюда вывод: гостья – не ангел, не дух бесплотный и не призрак. Скорее, плод воображения, доведенного вынужденным воздержанием до края, за которым всякая чертовщина является – вот такая, оранжевоволосая и почти нагая.

Но до чего же приятная чертовщина. Единственной одеждой чертовщине служило нечто похожее на фартучек, что обрамленным бахромой треугольником свисал с тесьмы, которая опоясывала талию. Не выпил ли Игорь вчера лишку? Логичная версия, но неверная. Не пил ни капли. Все выходные он работал на дому, а в такие дни спиртному вход в дом и, тем более, в организм заказан.

В уши втек ласковый голос, пробравший до печенок:

– Я здесь.

«…ессссь…» – шипяще прошелестело и опутало, словно змея подкралась к мышке. Голос обволакивал, убаюкивал и одновременно будоражил. Захотелось откинуть руки за голову и забыть обо всем, отдавшись на волю судьбы.

Плод воображения повел роскошной грудью, которой явно бравировал и едва не тыкал в лицо. А тыкаемое лицо, если честно, ничуть не возражало зарыться в теплый студень и утонуть там физически и ментально.

Игорь сделал над собой усилие.

– Простите, я как бы никоим образом не возражаю против вашего визита, но не ошиблись ли вы адресом? Возможно, в соседней квартире вас ждут с намного большими основаниями, поскольку…

Горячий палец накрыл его губы:

– Не надо слов. Ты звал, я пришла.

Палец был настоящим.

Кровь вскипела, щеки запылали, как у невесты на выданье, пульс забился в истерике. До Игоря дошло, что он находится в замкнутом помещении с реальной девушкой, лежит обнаженный, и она почти такая же, и пришла она именно к нему. И если продолжить логическую цепочку…

– Кто ты?

Вместо ответа прозвучал прежний тезис:

– Ты звал, я пришла.

– Затем ты здесь?

– Ради тебя.

Безукоризненные руки поднялись, то ли указывая на него, то ли призывая.

Это должен быть сон, в жизни так не бывает. Но если не сон…

А что тогда, если не сон?!

Протертые ладонями глаза подтвердили: не кажется.

Хорошо, что Игорь дома один. Случись такое до развода, жена ушла бы раньше, и повод звучал бы не столь глупо: «Не сошлись характерами». Если докапываться, то характеры ни при чем, не сошлись идеалы: Лиза мечтала об уютном семейном очаге, у Игоря первое место занимала работа. Он категорически не понимал, почему нельзя совместить. Чем носки под диваном мешают счастью?! Почему упавшая месяц назад полочка может стать поводом для развода?!

Пришелица сделала шаг вперед, и выполнявшее роль во всех смыслах фигового листка как-то незаметно, как положено во сне, исчезло с ее бедер. Оранжевой магии в комнате прибавилось.

Аксиома, знакомая любому ученому: если проблема не решаема – надо ждать, пока она решится сама. Игорь сделал, как недавно собирался: закинул руки за голову и закрыл глаза.

То, что за этим последовало, не забыть до конца жизни. Чудесный сон только однажды дал сбой, когда среди ночи понадобилось в туалет. За дверью Игорь нос к носу столкнулся с аналогом того, что ждало его в постели, но мужского рода. Одежды на новом госте было столько же – тесьма с лоскутом, прикрывавшим необходимое. Про остальные детали внешности рассказать трудно. Стать, лицо, харизма… Женщины складывались бы у ног штабелями. Если взять самых накачанных и романтичных красавцев всех времен и перемешать, получится вот такой экземпляр – идеальный во всех отношениях, одновременно брутальный и нежный, надежный и безрассудный, готовый как устроить совместные сумасбродства, так и отдать жизнь во имя любви.