Тревожное эхо пустыни

Судя по времени, самолет уже сел. Но к «Ауди» пока никто не подошел. Получается, узбечку встречает Артур? И она сейчас паспортный контроль проходит?

Стоило подумать об этом, как Ада увидела парочку. Ту, которую она поджидала. Артур вез чемодан, а девушка несла букет.

Не таджичка – русская. Довольно симпатичная, но без изюминки. И без лоска. Джинсики, курточка и кроссовки из позапрошлогодних коллекций. Телосложение и рост средние. Волосы цвета соломы. Ада на месте барышни осветлила бы их. И сделала брови погуще. А Артуру, судя по лицу, все в той нравится. Его глаза сверкали, рот был растянут до ушей…

Неужели влюбился?

Сердце кольнуло. Ревность? Она самая! Ада вспомнила, что когда-то Артур смотрел на нее такими же глазами. И улыбался по-особенному.

Молодые люди забрались в салон. Машина, похожая на золотое яйцо, снесенное гигантской курицей, тронулась. Ада провожала ее взглядом. Но когда «Ауди» скрылась за поворотом, дала по газам. Нужно узнать, куда Артур повез гостью с Урала.

Глава 3

Ногу крутило так, что хотелось взять бензопилу, которой он вырезал из сосны заготовку под фигуру зайца, и оттяпать ее. Так бы и сделал, если бы не знал о фантомных болях. Конечности не будет, а она, боль, останется. Значит, нужно терпеть. Нога хоть и плохо разгибалась, часто дрожала, была изуродована шрамами, а все же помогала хотя бы крепко стоять.

– Абдула, выключи свою тарахтелку, не слышно ни фига, – раздался сердитый крик из окна дома.

– А чего тебе слушать? – проворчал он себе под нос. – Новости? Все равно в них правды не скажут.

И все же пилу выключил.

Звали его Иваном. Абдула – одна из нескольких кличек. Если сказать точнее, прижившаяся. Сначала Моджахедом прозвали, но от этого Ваня всех быстро отучил. Стоило ему услышать это прозвище, как он лез в драку. Переименовали в Афганца. Кличка сама не прижилась. Хромой – тоже, слишком безликая. И стал Ваня Абдулой. Внешне он походил на главного злодея из фильма «Белое солнце пустыни». Смуглый, бородатый, статный. В чалме. Он в молодости был красив. Но годы не пощадили Ивана. А больше болячки. Он подорвался на разрывной мине, когда служил в Афгане, и его тело пронзило несколько осколков. Пострадала не только нога, еще брюшина. И сильно контузило. До сих пор у него оставались провалы в памяти, случались панические атаки. А с того взрыва прошло чуть ли не сорок лет!

Родом Абдула был из Средней Азии. Его призвали в ряды Советской армии, он служил в дивном городке под Рязанью. Полюбил его всей душой, как и русскую природу. В их пыльном степном краю все было уныло: серая земля, деревья, вода в арыке. Попав в среднюю полосу России, не мог налюбоваться на зелень травы, синеву воды, белизну снега. А как прекрасны оказались березки! Они росли и на территории части, и за ее пределами. И в них водились соловьи. Чтобы послушать их трели, Абдула готов был вскакивать по утрам на построение. Еще он открыл для себя тихую охоту. По осени под березками грибы вырастали. Тоже разноцветные: коричневые, желтые, красные. Моховики, лисички, подосиновики. Но особенно ему нравились сопливые маслята, к шляпкам которых липли и листья, и иголки редких елей, и букашки.

Когда ребят из их части начали отправлять в Афган, Абдула не испугался. Да, расставаться с полюбившимся краем не хотелось, но он был уверен, что вернется. Их убеждали в том, что в военных действиях первогодки участвовать не будут. Зато сулили быстрое повышение по званию, тройную зарплату. Абдула был влюблен в одну местную девушку, Машеньку. Когда его отпускали в увольнительную, молодые люди гуляли по парку, в кино ходили, мороженое ели в кафе. Все было невинно, они даже не целовались, но Абдула чувствовал, что Машенька тоже к нему неравнодушна. А что? Он красивый, статный, непьющий. Не наглый, добрый, а какой хозяйственный! То грибов ей принесет, то ягод, то солонку, вырезанную из дерева.

Абдула планировал посвататься к Маше. Верил, они будут прекрасной парой. Она скромная, красивая и тоже сирота. Только Абдула воспитывался родственниками, а она в детском доме провела половину жизни. Новую начнут вместе. Он с его-то золотыми руками дом построит! Да не в городке, в деревне. Хозяйство заведут, будут ходить вместе по ягоды, грибы. Он станет плотником, Маша будет в школе преподавать, учится в педагогическом. Они нарожают кучу красивых детишек. Метисы обычно невероятно хороши. Как и Абдула с Машей. Они дивно смотрелись вместе, она маленькая, беленькая, розовощекая, он крупный, смуглый, с рублеными чертами лица и черными как ночь глазами.

Машенька провожала Абдулу. Обещала писать и ждать. И ему пришло от нее несколько писем, которые парень зачитал до дыр, но связь оборвалась, потому что его перебросили туда, куда не доставляли почту. А те письма, что привезли по прошествии времени в больницу вместе с остальными вещами, он сжег. Не хотел вскрывать конверты, потому что знал, им с Машей не быть.

Абдула понимал язык дари, на котором разговаривали талибы (на нем и пушту, реже на арабском). В его краях он тоже ходил. Был похож на местного жителя. Исповедовал ислам, то есть читал Коран, знал молитвы. Кроме всего, отличник боевой подготовки, башковитый парень в прекрасной физической форме. Абдулу перевели в разведку. После месяца учебки он, уже с бородой, в местных одеждах, с мешком за плечами отправился бродить по окрестностям. Много полезной информации добыл, пока в плен не попал. Но смог оттуда сбежать. Увы, до части своей не добрался. Подорвался на мине. Его нашли солдаты Советской армии, хотели добить, но услышали русскую речь. Абдула в бреду разговаривал с Машенькой. Тогда его доставили в госпиталь, начали лечить.

Придя в себя, солдатик не помнил ни имени своего, ни откуда родом. О Машеньке тоже забыл. Но это и хорошо. От ноги до брюшины все пострадало, включая половые органы. Остался парень недееспособным. И если ходить он научился, пусть и с костылями, то о восстановлении детородных функций можно было не мечтать. А память, как говорил доктор, вернется, пусть и частично. Оказался прав. Когда Абдуле привезли в госпиталь его вещи, он начал рассматривать их и напрягать мозг. Ему велели не торопиться, но что еще делать лежачему евнуху, если не воскрешать приятные воспоминания?

Первое, что нарисовалось перед мысленным взором, так это березняк. Влажный, осенний. Грибы во мху. Потом соловьиные трели. Их воинская часть под Рязанью. Всплыла и Машенька, маленькая, беленькая. Неотправленное письмо ей было в вещах Абдулы…

Впрочем, его звали иначе: Бахтияр. Что означало – Счастливый. Среди моджахедов было несколько его тезок. Поэтому раненый солдатик не хотел оставлять свое имя. Он попросил называть себя Иваном. Именно так обращались к нему духи, к которым он попал в плен, избивая, плюя ему в лицо.

И стал он Иваном и по документам, но уже по возвращении в СССР. Пошел и сменил паспорт. А воспоминания о Машеньке и своих планах на будущее с ней похоронил. Или сжег вместе с ее письмами? Зачем ей, красавице, инвалид?

Иван и домой, в Среднюю Азию, не вернулся. Не хотел быть обузой родственникам. Как и видеть пустынно-унылый пейзаж. Боялся, что погрязнет в жалости к себе и пустит пулю в лоб. Остался в средней полосе России. Его сослуживец жил под Калугой, позвал к себе. Обещал крышу над головой, трудоустройство. Иван приехал к нему. Поселился в бане, устроился плотником в колхоз. Через пару месяцев получил свою комнатушку в общежитии. Скромно жил, по совести работал. И все было нормально до тех пор, пока Советский Союз не развалился. А вместе с ним колхоз, армия. Перестали платить зарплаты, пенсии задерживали, льготы отменили. Плотник Иван перебивался случайными заработками, да как отбирать последнее у бедных? Не могли заплатить, брал едой, дровами, вещами. Спасало то, что семьи нет. А у сослуживца имелась. Поэтому, когда начались военные действия на Кавказе, он в контрактники подался.

Иван же не мог. Да и не хотел. Осознал, что нет в войне победителей. Как правых и виноватых. В бой идут солдаты и офицеры по приказу, гибнут, калечатся, а те, кто их отправил сражаться, – пухнут от важности и денег. Он помнил всех, кого убил. Да, врагов. Но у них были матери, жены, у кого-то дети. И так горько становилось Ивану, что раны его болели сильнее обычного. Поэтому запил. До этого не употреблял алкоголь вообще. Но попробовал, оказалось, он притупляет боль. Любую! И стал Иван брать за свою работу пузырями.