Страница 3 из 9
Взгляд Веры, обращенный на него, отвлёк от раздумий. Он опустил руки, вздохнул:
–Как оказались? Да, перевели меня в этот край.
–Не просто перевели, – вступила в разговор Томчик, -а назначили начальником полиции.
Олег скромно прикрыл веками глаза, но наблюдал сквозь длинные ресницы за реакцией хозяйки, которая радостно выпалила, всплеснув руками:
– Вот это да! Вот здорово! Поздравляю! Ты молодец, Олег, Казак!
Она трясла его руку, похлопывала по плечу, повторяя восхищенно:
– Настоящий казак! Я так рада за тебя.
Искреннее восхищение сбило с толку. Он стушевался. Заставив друзей и жену заехать к Вере, он хотел похвастаться, жаждал увидеть, как она будет жалеть, мучиться от сознания того, что ее материальное положение ни в какое сравнение не идет с его богатством. Надеялся увидеть досаду, или, наконец, сожаление, а тут – искренняя радость, гордость и никакого раскаяния! А ведь это ей он доказывал все годы, что способен быть равным. Не получилось. Пока. Опять вырвался тяжелый вздох.
Придется заставить её признать свою вину, заставить помучиться и пожалеть о неправильно сделанном когда-то выборе. Будет рыдать и страдать, как он в армии плакал, уткнувшись в песок, когда прочитал письмо от незнакомки об измене. Если бы он только мог, прилетел бы, прибежал, приполз бы на эту свадьбу и обязательно расстроил бы её. Произошла ошибка, и он должен это доказать. Пальцы сжались в кулак, глаза потемнели.
Самое трудное было сделано: теперь он живет рядом.
Олег решительно встал, потянулся, разминая длинные сильные ноги, и весело произнес:
– Всё, други-товарищи, поехали дальше.
Гости шумно поднялись и так же быстро скрылись, как и появились, оставив Веру растерянно стоять посреди зала. Потом она долго ходила взад и вперед по квартире, глаза блестели, на губах играла улыбка, и картины далекой юности будоражили душу.
ГЛАВА 3 Первые встречи
После школы они не виделись четыре года. Встретились летом. Олег весной защитил диплом в техникуме, стал работать на заводе слесарем. Жил в ожидании повестки в военкомат. Вера перешла на третий курс института, считала себя девушкой, мудрой, образованной но, к сожалению, одинокой. Ей было уже двадцать лет, и никакой личной жизни, она даже ещё не целовалась! Это удручало.
Сдав на отлично сессию, и страдая весенними вечерами, Вера прилетела домой на каникулы в Вирск. Отсыпалась, читала, гоняла, как в детстве, по просёлочным дорогам на велосипеде, и случайно увидела Олега, проходившего мимо. Разговорились. Он был очень красив. А как божественно играл на гитаре! В его больших руках она млела и стонала, длинные пальцы любовно перебирали струны, и лукавая, соблазнительная улыбка не сходила с его красиво очерченных губ.
С ним было уютно и весело. Вечно что-нибудь придумывал! То в горы тянет снег потрогать летом, то на стареньком отцовском мотороллере везет ее в степь смотреть васильковое море, то у горного, бурлящего потока шепчет слова любви, и не понятно: он говорит, или вода шумит. Ну, совсем как герой Чехова! Эта необузданная фантазия завораживала, очаровывала. Было все так непривычно, ново, хорошо. Любовь? Может быть. Только вот какая-то она спокойная, уравновешенная, расчётливая. В его движениях, взглядах так и читалось: «Хочешь быть моей – будь лучшей! Старайся!».
Иногда казалось, что у Олега даже мысли не возникало, что его можно не полюбить. Он все знал наперед, Знал, что можно, что нельзя, что будет завтра или через месяц. Вера удивлялась этому умению и пока не противилась расчетливости и рациональности. Рядом с ним возникало чувство, что тебя несут на руках, прижав крепко-накрепко к груди. Ни вздохнуть, ни охнуть, главное, замереть и не трепыхаться. А сколько можно просидеть, затаившись, спрятавшись на груди любимого?!
ГЛАВА 4 любить или наказать?
В пышущую жаром машину садились молча. Каждый обдумывал то, что увидел и услышал.
Если раньше Татьяна только чувствовала горячее дыхание беды, то теперь увидела источник пламени. Она шла позади, одна. Все-таки это случилось. Они опять встретились. Их пути опять пересеклись. Татьяна, не мигая, смотрела вперед и сокрушалась, как же всё не вовремя! Они с Олегом, наконец-то, переехали в теплые края, построили дом, муж получил отличную должность начальника полиции, и ее пристроил в районо методистом. Тепло, светло и от учеников далеко. Чего лучше!? Вроде бы все бывшие связи забылись, их семейная жизнь устоялась. Ан, нет! Тесен мир. А для них двоих он невозможно узок! Не разойтись. Внутри все кипело, даже мысли. Мало того, что притащился в эту халупу, еще и высмеивает ее. Ничего, отольются кошке мышкины слезы. Отыграется на хозяйке. Тихоня! В комнатах одни диваны да книжные шкафы. Голь перекатная. Подумаешь, борщ! Хорош муженёк! Дочь выросла, а он детскую любовь вспомнил, притащился посмотреть, как живет!
Прикоснувшись к дверце, отдернула руку: обожглась. Демонстративно, молча, села рядом с Тамарой.
Петр сразу включил кондиционер, пахнуло прохладой, мотор тихо и неназойливо загудел.
Погружённый в переживания Олег не чувствовал горячей обивки кресла. Мысленно был там, с ней. Она, явно, несчастлива, как и предсказал. Это сразу стало ясно, как только он окинул взглядом убитую трехкомнатную квартиру. Женщина, она и есть женщина: ни смастерить, ни починить, ни склеить. Аллергия у мужа! Это прекрасно. Но как смела все-таки не дождаться?! Ведь обещала! Кто первый погладил, к тому и ушла. Нога сама с силой дернулась и ударила дверцу машины. Петр лишь покачал головой. А Олег накрыл колено ладонью и усмехнулся: «Эх, не надо было мать слушать в тот последний вечер перед расставанием. Может, все сложилось бы иначе. Не любила?». Эти мысли и раньше терзали, мешали жить. Не стало яснее и теперь, после встречи. Ну, не спрашивать же самому об этом?!
Неожиданно пришла мысль, что надо поехать куда-нибудь отдохнуть, и там все невзначай узнать. Женщинам сделать это легче. Природа раскрепощает. Олег схватился за эту идею, даже обрадовался. «Если не любила,– размышлял он, – значит, надо поставить точку и забыть, вычеркнуть из памяти и жить дальше. Или все-таки наказать? Нет, сначала все выяснить и снять с души камень неразделенной любви. Решено».
– Ну, что, вперед? Домой, – встрепенувшись, сказал он, нарочито бодро.
На Татьяну не смотрел специально, и так ощущая на расстоянии её рвущуюся наружу злобу. Неподвижная, с отсутствующим взглядом, она была похожа на кипящий котел, готовый взорваться в любую секунду. Олег усмехнулся. Ничего, перебесится. Не мог же он один прийти к Вере?! Оглянулся и примирительно произнес:
– Зато теперь все ясно.
– Ясно? – тут же взорвалась Татьяна, будто только и ждала, когда он заговорит. – Тебе все ясно? Что тебе ясно? Значит, мы сюда переехали не из-за твоей мамы, а чтобы выяснить твои любовные переживания, да?
Казалась, она сейчас вцепится в побагровевшую неподвижную шею мужа, но побелевшие пальцы воткнулись в сиденье, боль исказила пухлые губы, в глазах стояли слёзы. Олег молчал, только видно было, как на бритом затылке часто-часто пульсировала кровь.
–Значит, ты прикрывался мамой, да? – уже кричала Татьяна, не сдерживаясь, не обращая внимания на кумовьев, привыкших к таким сценам.
– Не говори глупостей, – наконец, отозвался муж. Рано или поздно нам все равно пришлось бы переехать, не маму же тащить в холодную зиму?! И чего взбеленилась? Это не имеет для тебя никакого значения. Твой статус остаётся незыблемым. Успокойся. Томчик, объясни ты ей, что ли.
Нижняя губа Татьяны задрожала от обиды, и чтобы не заплакать, она прикусила её и откинулась на сиденье, поняла: муж все годы доказывал своей невесте, что он лучше, что это она совершила ошибку. Значит, все из-за неё и для неё. А теперешняя обеспеченная жизнь, двухэтажный дом с бассейном и зимним садом – лишь доказательства для этой курицы! А она? Где любовь к ней?
Татьяна рванула нитку жемчуга на груди. Дышать стало нечем, что-то сдавило внутри, и в глазах потемнело.