Страница 66 из 69
Следующим утром весь город от мала до велика высыпал на улицы. Счастливчики, попавшие на площадь, пришли туда еще затемно, ведь их ожидало необычайное зрелище. В центре площади был построен крытый портик, под которым располагалась главная святыня столицы Фригии. Под крышей стояла простая телега, к которой было прикреплено ярмо для волов. Именно на этой телеге на это место прибыл когда-то легендарный основатель — Гордий. Узел, которым ярмо было привязано к телеге, развязать еще никто не смог, хотя пытались многие. Ведь по преданию, тот, кто справится с ним, станет править всей Азией. Александр Македонский в нашей реальности справился легко, породив идиому «разрубить гордиев узел». Понятно, что молодой и нетерпеливый царь не собирался ковыряться, распутывая мудреные петли. Он этот узел просто рассек мечом.
Хитрость была в том, что узел был сплетен из кизилового лыка, а оно было мягким только до тех пор, пока не засохнет. За пару столетий древесные волокна практически окаменели, и распутать это все было попросту невозможно. Эти подробности Ардашир и вызнал у пленников-фригийцев.
Воины на стенах увидели, как из персидского лагеря тронулась повозка, которой правил сам персидский князь. Его беспрепятственно пропустили, а горожане тыкали пальцами в невиданное зрелище и пытались пробиться на переполненную площадь. Жрец Кибелы, плотоядно улыбаясь, ждал наивного и безрассудно глупого персидского мальчишку, который, как игрок в кости, поставил на кон свою жизнь. Ардашир на повозке проследовал к портику, где стояла городская реликвия, и остановился шагах в десяти.
— Ты отважен князь, — сказал жрец Кибелы. — Ты хотел развязать узел, и он перед тобой.
— Я советую отойти в сторону, жрец, — спокойно сказал Ардашир. — И эти люди должны отойти тоже. Двадцать шагов назад.
Жрец сделал движение руками, и толпа попятилась, расчистив пространство.
— Ты тоже отойди, жрец, — напомнил тому Ардашир.
— Ну нет, я буду стоять рядом, и засвидетельствую волю богов, — отказался тот.
— Дело твое, — пожал Ардашир плечами, — я тебя просил отойти, и эти люди меня слышали.
Он вернулся к повозке и снял с нее холстину. Горожане увидели какую-то непонятную трубу с толстыми стенками, которую чудной перс направил на портик со стоящей телегой.
Чужак взялся за рукоять, что-то покрутил, и тут из трубы вырвалась струя пламени, которая превратила в пылающий факел и портик, и старую телегу вместе с ее узлом, а заодно и жреца, который так и не ушел в сторону. Тот бегал по площади и орал, видимо свидетельствуя таким образом волю богов, а горожане с воплями повалили назад, топча друг друга в начавшейся давке.
— Хитро, князь, — спокойно сказал командующий гарнизоном, стоявший рядом. — Обманул ты старого пройдоху. Я ему говорил про ваши огнеметы, а он не верил, дурак упрямый. Присягу у воинов сейчас принимать будешь?
— А дадут? — испытующе посмотрел на тысячника Ардашир.
— Так воля богов же была явлена, — заулыбался в усы старый воин. — Про Иерусалим тут все наслышаны, дураков нет за эту старую сволочь Мидаса умирать. Так что мы воле богов покорны.
— Ну тогда воинов строй, — сказал Ардашир, — а после присяги горожан на площадь выводи, говорить буду. В азаты этого города пойдешь?
Новый азат Гордиона послал гонцов во все провинции Фригии, которые несли свиток из Храма Кибелы с приказом покориться новому властителю. Новый верховный жрец выторговал себе тридцать лет спокойной жизни и десять талантов серебра взамен на капитуляцию остальной части страны. Ведь жрецы любых богов в любые времена умели договориться с захватчиками, не оставшись внакладе. Вся знать Фригии, запуганная служителями богов, покинула Мидаса и вернулась в свои земли. Мидас же, оставшись лишь с горсткой наемников, принял-таки свой яд.