Страница 43 из 72
Все еще рубит татар Юрий Ингваревич, в каждый удар вкладывая отцовскую боль и ярость! Мстит он нехристям за вероломное убийство сына своего Федора — наконец-то мстит! Ибо сейчас уже не князь он, не воевода даже, не сотник — простой воин, кто наконец-то может дать волю своим чувствам!
Ибо жизни его осталось — на один глоток воздуха, на один удар харалужного меча!
Последний удар — прежде, чем сверкнет в полумраке монгольская сабля, отражая блики пламени…
Сверкнет, устремляясь к глазам князя.
Пытался помочь своим воевода Яромир, даже успел пару сотен пеших дружинников вперед послать — и те перелезли через ров по монгольским штурмовым лестницам! Но что толку от двух сотен воев, когда со стороны поганых в бой вступают тысячи?! Вскоре не до того, чтобы помочь своим стало — успеть бы отступить, перелезть по лестницам, прежде чем вновь приблизятся ко рву лучники-хобуту и расстреляют спасающихся ратников в спину… А ворота не открыть — смерзлись камни, коими изнутри заложены проходы в башнях северной, южной и восточной стен града!
Да, смелой была попытка спасти город — но сгинули дружины Мурома и Рязани, так и не доведя начатое до конца…
Я проснулся в поту, заполошно дыша и бешено хватаясь за клинок сабли!
Что это было?
Где я?!
Некоторое время спустя приходит осознание, что я вновь стал свидетелем грядущих событий, что мне вновь было открыто будущее, столь подробно явленное во сне… И острая горечь потери, ненависть к поганым, ярость и жажда боя — все это одновременно заполонило сознание, призывая не думать, а действовать!
Но как? Все ведь уже решено, на совете УЖЕ условились, что мы с Микулой отправимся на север, к князю Владимирскому…
Но нет, нет, нет!!! Не могу я уйти! Не могу бросить соратников на смерть! Не могу обречь целый город, полный женщин, детей и стариков на гибель, даже не попытавшись помочь им лично!
Ведь в явленном мне видении на четвертый день, считая уже наступающий, пала практически вся дружина — и конная, и пешая! И пусть тысяч десять татар русичи угробили — оставшееся ополчение и неполная тысяча гридей крепость уже не отстоит! Даже если Кречету и Коловрату удастся вылазка, и они сожгут оставшиеся пороки — что очень маловероятно! — средний город все равно падет. Татары догадаются или сжечь его стены, или подорвать ворота!
Подумать только — у Батыя есть порох! Есть пороховые бомбы! Все попаданцы в эпоху монгольского нашествия, про которых я читал, «изобретали» порох или имели прямой доступ к огнестрельному оружию. Но зачем изобретать то, что китайцы открыли еще в девятом веке нашей эры?!
Блин, я же ведь когда-то читал, что монголы использовали в боях те же горшки с порохом в качестве фугасных бомб! Читал — и благополучно забыл! Но ведь Чингисхан якобы отдавал предпочтение жидким огнесмесям…
Однако факт есть факт. Батый располагает порохом…
Батый и монголы — не я!
Какое-то антипопаданство получается — у врага имеется то, что по всем канонам жанра должно быть изобретено и использовано мною…
Горькая усмешка исказила мои губы — явь не дала мне ровным счетом ничего, что могло бы помочь победить поганых! Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Просто теперь я знаю, что вылазка конной дружины не увенчается успехом — и что у монголов есть порох.
Порох…
Повторяя про себя название взрывоопасной смеси, словно мантру, я попытался удержать в сознание мелькнувшую, и едва не пропавшую было мысль.
И мне это удалось.
А потом я начал думать, взвешивать, примеряться…
И, наконец, я понял, что был неправ. Видение все же дало мне подсказку. Даже не то, что подсказку — мне буквально указали, что нужно сделать, чтобы спасти Рязань!
Н-да…
Рискованно задуманное мной предприятие — смертельно рискованно.
Но, понимая, что в моих руках ключ к спасению города — и возможно к победе над монголами в принципе! — разве могу я поступить как-то иначе, и не пойти на этот риск?! Ответ мне точно известен…
Нет, не могу!