Пари на мажора

Этот день настал.

– Корней, а ты помнишь, как мы гоняли знакомиться с отцом Тусенции? Ух, я думал, нас на подъезде из танков расстреляют. Мирон, а батя твой подготовился.

– Как?

– Так с бабулями своими поехал. Они бы его и от танков, и от метеорита спасли. От прапора бы мокрого места не осталось, если бы он против их внучка пошел. Кстати, пока не поздно, может, позвонишь все-таки деду? Время есть.

– Зачем? – устало переспрашиваю, продолжая наблюдать за Василисой. Моей Василисой.

– В смысле? – уже в голос ржет батя Сухого. – Танк у него попроси. Спокойнее будет.

– Назар, отстань от парня. Взрослый. Сам разберется.

Спасибо, отец. Хоть на людях не стал мне морально помогать. Вчера на кухне поймал меня, намереваясь по-мужски поговорить. Свалил я оттуда, даже про Васькин чай забыл.

– Где они уже? – интересуется отец.

– Едут. Самолет час назад приземлился.

Глеб СМС скинул с кучей восклицательных знаков. Пугает, что ли? Так не получилось. Ради Василисы мне ничего не стоит вытерпеть встречу с ее взволнованным и немного нервным, так все говорят, отцом.

От громкого звона резко поворачиваю голову и вижу, как Васька, уронив стакан на пол, прикрывает рот руками.

Срываюсь с места, не обращая внимания на комментарии Назара за моей спиной.

Абсолютно неважно, о чем он там говорит. Важнее всего – она. Мамаева. Моя Васька, которая побелела вся от волнения. И ведь не слушает. С утра пытаюсь ее успокоить, но, если она накрутила себя, гипноз не поможет.

– Пойдем со мной.

– Куда? Мирон, подожди. Здесь стекло. Надо убрать.

Какая же она упрямая.

И красивая.

– Кто-нибудь уберет. Гуляева! – кричу ее подруге. – Помнишь, неделю назад ты меня из моей комнаты ночью выгнала?

– Помню! – раздраженно бурчит.

– За это придется поработать. Убери стекло. Васе надо свежим воздухом подышать.

Та смотрит на Василису, затем на пол, потом снова на мою девушку. Наверное, в ее голове что-то щелкает, и она кивает. А вот сама Мамаева двигаться не собирается.

– Я в порядке. Нельзя уходить. Нужно еще ножи принести и…

Чего?

Ножи?

Ну уж нет.

Пусть другие этим занимаются.

– Выбирай: выходишь сама или я выношу тебя на руках.

Оглядывается по сторонам. Да, устроим мы представление. Мать всех друзей собрала. Людей больше, чем на городской площади в Новый год.

– Неси! – шепотом выдыхает и улыбается.

На слабо берет?

Серьезно?

Какой бред.

– Мирон, я же пошутила. – Не дает и дотронуться до себя. За руку просто берет. – Куда пойдем? В твою комнату?

– Без разницы.

Идет первая, здороваясь с кем-то на ходу. Я за ней бреду. Уже вошло в привычку идти туда, куда она хочет. По-другому уже не будет. Огромная потребность быть с ней рядом. Любовь? Никогда в нее не верил. Считал, что только родителям повезло. Сейчас же, смотря на Василису, понимал – я тот еще счастливчик. Мне повезло. Встретить ее, влюбиться, быть с ней. Чертовски повезло.

– Они с минуту на минуту будут здесь, – тараторит, и мне приходится прижать ее к стене, чтобы хоть как-то переключить на себя внимание.

– Я знаю!

– Давай сбежим! Какая разница, когда встретимся? Можем и завтра. Правда? Они все равно две недели здесь пробудут.

– Хорошо. Давай.

Если ей так станет легче, то я согласен и на побег.

– Ключи у меня в кармане. Машина рядом с подъездом. Уходим?

Секундная пауза.

– Или останемся?

Какая же она все-таки трусиха. Со стороны и не скажешь. Бойкая, веселая, за словом в карман не полезет, а внутри… маленький заяц.

– Хочешь уехать, мы уедем. Мне все равно, что могут подумать люди. Я хочу, чтобы ты наконец-то успокоилась. Это самое важное сейчас.

Вдыхает и выдыхает, а потом дарит мне невинный поцелуй, который через несколько часов перестанет быть невинным. Надо всего лишь подождать.

– Корнеев, я тебя так люблю.

– Если любишь, тогда успокойся. Невыносимо видеть, как ты изводишь себя.

– Ты не понимаешь. Вдруг папа что-нибудь скажет, и тогда…

– И что? – перебиваю, пальцем приподнимая ее подбородок, чтобы она увидела мои глаза. – Даже если он что-то и скажет, что это изменит? Ничего! Мы всегда будем вместе. Всегда. Не разъедемся, не разбежимся, ты моя навечно. Этого не изменить. Привыкай.

Улыбнулась. Наконец-то успокоилась. По глазам это вижу.

– Мирон, я пойду. Из Леи так себе работник, а твоя мама одна не справляется. А ты пока… – прикусывает губу, делая вид, что думает. – Скучай по мне. Ты же скучаешь?

– А ты как думаешь?

Стук в дверь отрывает нас от разговора.

– Так, голубки, – пыхтит в нос Гуляева. – Я все понимаю! Любовь, гормоны и все такое, но там меня загоняли. Лея то, Лея, принеси это. А я, между прочим, здесь гость. Так что… Потом будете слюнями обмениваться. Вася, за мной. Корнеев… Ну, ты здесь посиди. Остынь немного.

– Лея! – рявкает Василиса. – Закрой дверь. Я догоню тебя.

Как только дверь закрывается, Мамаева вырывается из моей хватки.

– Не вздумай остывать, Корнеев. Это приказ.

Все. Убежала. Уже довольная. А мне ведь, оказывается, только это и необходимо. Видеть ее счастливой.

POV Василиса

– Папа! – кидаюсь к отцу, крепко обнимая его. – Я так соскучилась. А где остальные члены моей семьи?

Смотрю на лифт – никто больше не выходит. Где мама и сестренка?

– С Туськой подарки из машины достают.

Меня отец, конечно, обнял, но все его внимание было сконцентрировано на Мироне, который за моей спиной стоял.

– А ты обниматься будешь? – спрашивает папа грозным голосом.

Ох, блин.

Начинается.

– А надо? Если прям хотите, то я могу.

Папа ухмыляется, скептически смотря на моего парня, будто первый раз видит.

– Каким разговорчивым стал. Главное, когда я звонил, слово вытянуть было сложно, а тут… Вась, от тебя нахватался, что ли?

С гордостью киваю.

Жаль, что на меня никто не смотрел в этот момент.

– Мирон, клянусь, обидишь ее…

– Не обижу. Она самое главное, что есть у меня.

По папиным глазам понятно, что такой ответ ему понравился.

Мне, кстати, тоже. И даже больше, чем отцу.

– Даже так? Ну и как тебя запугивать после такого? Все угрозы сразу мимо. Где батя твой? Хоть на нем оторвусь.

Я выдыхаю. Не знаю, почему себя так накрутила. Это же мой отец. И мой Мирон. Они всегда понимали друг друга.

За дверью разносится дикий смех, друзья, которые долго не виделись, наконец-то все встретились.

– Ну а ты переживала! – с иронией говорит Мирон, проводя рукой по моим волосам. – Все живы.

– Вечер еще не закончился.

Нас ждет еще куча шуток от Назара, миллион косых взглядов папы и пытающийся всех угомонить дядя Даня.

– Кир с ними разберется, а Гуляева ему поможет. Устроят скандал, и все внимание на себя переключат. Про нас никто и не вспомнит. Поверь.

Да-а-а, эта парочка нас всех удивила, когда они вместе заявились в гости. По-прежнему цапаются, но в этих отношениях заметен прогресс. Например, сегодня Лея ни разу не грозилась убить парня.

Воспользовавшись тем, что мы остались наедине, тянусь к губам Мирона, точно зная, что в ближайшие часы такой возможности у меня не будет.

– Мирон?

– М-м-м?

– А ты не в курсе, зачем твоя мама мне пижаму подарила?

Корнеев начинает смеяться.

– Что?

– Наверное, на свадьбу намекает. Забыла, в чем она сама в ЗАГС поехала? В пижаме.

– И я теперь должна? Семейная традиция такая? Ну уж нет. Не-не-не. Пусть не обижается, но я на такое не подпишусь.

– Нет? Не хочешь?

– В ЗАГС в пижаме? Не хочу. А вот в красивом платье… Возможно.

– Поехали! – заявляет он, демонстрируя мне ключи от машины. – Успеем заявление подать.

– Ты делаешь мне предложение в подъезде?

– Да, – серьезно отвечает мой… Жених, получается? Корнеев – мой жених. С ума сойти. – Ты согласна?

Блин, свадьба в пижаме – фигня. А вот предложение в подъезде… По чудаковатости нас точно никто не переплюнет.