Страница 35 из 41
— Что? — спросил я.
— Она здесь.
— Хорошо. — Я не смог скрыть раздражения в своем голосе. Анастасия знала, что я не люблю, когда меня прерывают. Приход посетителей оповещался по телефону, а не врыванием в мой офис.
— Прости. Просто я знаю, что ты, наверное, планируешь ее отчитать, но она мне нравится. Я думаю, что она была добра к тебе. Просто подумай о том, чтобы послушать, прежде чем говорить, когда она войдет, хорошо?
Я нахмурился. Анастасия никогда раньше даже близко не подходила к тому, чтобы давать мне советы о том, как вести мои дела. Должно быть, она действительно испытывала сильные чувства, если так далеко подставила шею ради Вайолет. Я хмыкнул, потому что это было все, на что я был способен.
Анастасия натянуто улыбнулась и выскользнула обратно.
Когда дверь снова открылась, вошла Вайолет. Я не был уверен, чего я ожидал, но я не ожидал, что она будет выглядеть где-то между злостью и решимостью. Я также не ожидал, что это будет выглядеть так, будто ее блузка была намеренно опущена низко, чтобы показать, как можно больше ее груди.
Моим естественным рефлексом было побороть мягкость, которую я уже испытывал к ней, сказав что-нибудь злое. Я бы, наверное, стал донимать ее из-за опоздания, независимо от того, было это разумно или нет. Вместо этого я подумал о совете Анастасии и промолчал.
— Я солгала о том, что у меня есть дочь, — выдохнула Вайолет. Она все еще стояла почти на нелепом расстоянии от меня, как будто боялась зайти в мой кабинет дальше, чем ей нужно было, чтобы закрыть дверь.
Я чуть было не подозвал ее поближе, но решил остаться на месте и послушать.
— Я должна была сказать тебе раньше, но сначала я не хотела говорить тебе, потому что ты мне не понравился. Я хотела доказать, что ты ошибаешься, и надрать задницу на работе, хотя я мать-одиночка.
«По крайней мере, это отвечает на один из вопросов». Я не слишком серьезно рассматривал возможность того, что она изменяла своему парню или даже мужу со мной, но эта мысль не давала мне покоя.
— А потом где-то по ходу дела ты мне начал нравиться. Я сказала себе, что расскажу тебе все, когда мы вернемся в понедельник, просто потому, что подумала, что будет ужасно застрять с тобой в деловой поездке, если все пойдет плохо. И я не думала, что все будет происходить так быстро. Это было похоже на то, что ненависть к тебе облегчила начало л… — глаза Вайолет расширились, затем она медленно опустила их на ноги.
Я мог бы рассмеяться над выражением ее лица, если бы мое сердце не билось так быстро. Я знал, что она собиралась сказать. По крайней мере, я так думал. Ненависть к тебе, облегчила начало любви к тебе. Это было именно то, что я тоже чувствовал. Я неосознанно закладывал основу для того, чтобы все это время испытывать к ней сильные чувства. Мое разочарование в Вайолет означало, что я проводил ночи без сна и думал о ней. Мое тело ожило, когда я заговорил с ней. Все физиологические реакции были почти идентичны. Поэтому, когда эмоциональный переключатель щелкнул, это показалось слишком естественным… слишком легким.
Вайолет облизнула губы и сделала успокаивающий вдох.
— Так что мне жаль, что я не сказала тебе раньше. Это была ошибка, и я сожалею об этом. Но я тот же самый человек, каким ты меня считал. У меня есть дочь, которую я люблю больше всего на свете, но я — это я. — Ее подбородок задрожал, когда она, наконец, сделала несколько шагов ближе к моему столу, в глазах была мольба. — Это всего лишь я, — тихо сказала она.
С меня было достаточно. Впервые в жизни я заткнулся достаточно надолго, чтобы действительно послушать. Я не позволил себе испортить момент, чтобы избежать своих чувств. И черт возьми, что я чувствовал.
Я встал со стула и подошел, чтобы обнять ее. Я не мог видеть, как она стоит там, выглядя такой уязвимой.
— Пожалуйста, — сказала она мне в плечо. Ее руки вцепились мне в спину. — Ты можешь что-нибудь сказать? Я все еще не знаю, то ли это объятие, то ли ты подумал, что под таким углом будет проще свернуть мне шею.
— После Кристен я сказал себе, что любовь — это для идиотов. Я был идиотом, думая, что влюблен, и я был еще большим идиотом, доверившись Кристен. Я пообещал себе, что больше никогда не повторю ту же ошибку. Никто не сможет предать мое доверие, если я никогда его не окажу. Никто не сможет заставить меня чувствовать себя так снова, если я никогда не позволю себе испытывать к ним чувства. А потом появилась ты.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня снизу вверх.
— Прости.
Я усмехнулся.
— Тебе и должно быть жаль. Ты пришла и разрушила два года тяжелой работы. Я хорошо справлялся с тем, чтобы на всех мне было насрать, пока не появилась ты. Попытка ненавидеть тебя только заставила меня заботиться о тебе. Я больше не собираюсь притворяться, что знаю, что такое любовь, но я знаю, что слишком забочусь о тебе, чтобы прислушиваться к здравому смыслу. Я знаю, что прощаю тебя, и я готов доверять тебе, даже если это означает снова подвергнуть себя риску. Я никогда не думал, что кто-то может стоить этого, но ты стоишь.
Вайолет уткнулась лицом мне в грудь и с облегчением рассмеялась. Когда она снова подняла глаза, то в них стояли слезы.
— Ты тоже не так уж плох, знаешь ли.
— Знаю, — сказал я.
— Что… — ее глаза опустились на мой член, который, я с раздражением почувствовал, как напрягся.
Черт возьми. Очевидно, мой член не понимал, что это не было для того, чтобы бросить ее на стол и отпраздновать момент сексом. С другой стороны, я не мог винить свой член за то, что он был готов, на всякий случай.
— Я бы извинился, но ты не выглядишь слишком расстроенной из-за этого, — сказал я.
Она пожала плечами и одарила меня сексуальной полуулыбкой.
— Как говорится в той поговорке? Члены говорят громче слов?
Я рассмеялся.
— Я почти уверен, что это не поговорка. Но я понял о чем ты.
Вайолет скользнула обратно, чтобы положить голову мне на грудь.
— Я действительно рада, что мне не пришлось прибегать ко второму этапу моего плана извинений.
— Что было на втором этапе?
— Ты не захочешь знать.
Гарри вошел в мой кабинет, но вместо того, чтобы отступить, как нормальный, внимательный человек, он ухмыльнулся и позволил двери закрыться.
— Так, так, так, — почти пропел он.
Вайолет отскочила от меня, как будто нас застали на середине нарушения правил.
— Уединение было бы неплохо, — рыкнул я.
— Уединение — это для слабаков, — сказал Гарри.
Я рассмеялся.
— На самом деле это одна из самых глупых вещей, которые я от тебя слышал, а ты говорил несколько действительно глупых вещей.
— Я просто хотел посмотреть, сработает ли моя маленькая игра в сваху. — Гарри широко развел руки, выглядя довольным собой. — Одна маленькая невинная ложь об отмененном рейсе и вуаля. Я создал любовь. Теперь я знаю, каково это — быть матерью. Наблюдать, как прямо на твоих глазах растет то, что ты создал своей собственной кровью, потом и слезами. Это прекрасно.
Я ненадолго задумался, не ударить ли его.
— Подожди. Рейс не отменили?
— Ну, нет, технически нет. У меня было предчувствие, что его может быть отменят, потому что у меня болело плечо, и я слышал, как старики говорят, что у них оно болит, когда надвигается шторм. Оказалось, я просто забыл о том, что несколько дней назад разбил свой гоночный мотоцикл. Но все же у меня были благие намерения.
Все, что я мог сделать, это недоверчиво покачать головой. Было трудно вывести меня из себя. В конце концов, если бы мы сели на самолет, как планировалось изначально, кто знал, как все сложилось бы. Я, вероятно, игнорировал бы ее во время полета, а затем оказался бы в отдельной комнате, как только мы добрались до отеля. Я едва ли заговорил бы с ней.
— Спасибо, — сказала Вайолет.
— Ты можешь быть втайне ему благодарна, — сказал я, — но, пожалуйста, не поощряй его. Это все равно что кормить голубя. Он просто будет продолжать возвращаться.