Страница 1 из 12
Александр Шушеньков
Большой Скачок на Планету Крыс
Пролог
Илья Грош родился в маленьком уездном городке в семье зубного техника и воспитательницы детского сада. Он рано лишился отца, героически погибшего при тушении пожара на атомной электростанции, и, воспитываясь под присмотром матери и старовера деда, совсем не рассчитывал на фантастический взлет в карьере.
Окончив школу, благодаря отменному здоровью и рекомендациям педагогов, был принят в летное училище. Службу в звании подпоручика начал на авианосце «Алеша Попович», патрулирующем воды братского государства Науру. Там показал себя настолько хорошо, что уже через год был отправилен на курсы переподготовки для формирующейся 1-й космической эскадры Космофлота. Еще через год получил в свое распоряжение истребитель и стал совершать патрульные полеты на Луну и вокруг нее.
Когда было принято решение о полете на Марс, начался отбор наиболее достойных молодых увндидатов. И так уж вышло, что однажды – после очередного заседания Космического комитета – генерал-полковник госбезопасности Сидякин вместе с главой Комитета академиком Лебедевым вышли на балкон подышать свежим воздухом. Они так увлеклись беседой о перспективах освоения Вселенной, что неожиданно Лебедев потерял равновесие и полетел с балкона. Катастрофа была бы неизбежна, не проходи в это время под балконом подпоручик Грош, находящийся в столице по случаю отпуска.
Так Илья оказался в нужном месте в нужное время: упал на Лебедева, причем оба остались живы! Последовавшее за этим – присвоение очередного воинского звания поручик, полет на Марс и звание Героя Русии – было не чудом, а естественным ходом событий. При полете, кстати говоря, случился казус: робот Ли (китайской сборки) спятил на почве злоупотребления электричеством, и по возвращении на Землю был отправлен на лечение.
Все шло замечательно: он был назначен третьим пилотом в Первую Межгалактическую экспедицию, но…
Несмотря на заслуги и везение, в свои двадцать шесть лет Илья Грош был еще наивен, романтичен и, к сожалению, недостаточно практичен.
Глава 1
Известие о том, что он назначен командиром величайшей в истории человечества экспедиции, застало полковника береговой охраны Владимира Чудова в санатории на земле братского государства Тувалу. Он как раз отсыпался после трудной рабочей ночи с уборщицей Еленой Мусолиной, когда включился видозвон.
– Немедленно прибыть в Москву! Вы назначаетесь командиром линейного космического корабля «Русь»! – отдал приказ Чудову лично командующий Императорским Космофлотом князь Олег Бобродиев.
Голос руководителя был торжественен и бодр – как видно, он уже оправился после травмы головы от метеорита, упавшего при инспектировании им ресторана «Красный космос» в Плесецке.
В окошко мусолинской спальни било лучами вылезшее из океанских вод солнце. Ночная благодатная прохлада стремительно уползала в щели между половыми досками.
Чудов смотрел на крысиную морду, что высовывалась из щели, и силился понять, не спит ли он. Его, ептыть, и – командиром линкора?
– Что, вызывают, волшебник? – спросила уборщица, высовывая подслеповатое черепашье лицо из-под подушки и игриво прихватывая Чудова за свалявшуюся бороду.
Она была в том возрасте, когда поговорка «баба – ягодка опять» уже не актуальна, хотя с этим не хочется мириться. Наоборот, хочется всем (и себе в первую очередь!) доказывать снова и снова, что она еще – ягодка, хоть куда! И даже не ягодка, а огромная сладкая и сочная ягода типа арбуза! Доказывать Мусолина могла только лишь одним известным ей способом, который требовал большого расхода энергии и немалых усилий от сопричастной к доказательству стороны.
Крепыш Чудов был крайне утомлен. Он отобрал бороду и принялся ее распутывать. Настроение медленно поднималось от нуля.
– А я тебе и историю свою до конца не рассказала, – почуяв неладное, забормотала Мусолина.
Очередной поклонник, похоже, покидал ее вместе с надеждами на упокоенную старость. Полковник. Говорит, что жена померла. Может, не врет?
– Я ведь против орального сексу ничего не имею, просто родилась в Буе.
– Это что за неприличности? – Чудов выпростался из-под одеяла и уселся на кровати, продолжая распутывать волосы.
– Буй – это город такой в Костромской губернии.
– А-а. А мне послышалось …
Неужели, правда: он – командир линкора?! Ептыть!!!
– Всем всегда одно и то же слышится, – сморщила в обиде лицо Мусолина. – Я – о духовности хочу, а мужикам – одно на уме. Я ведь не техничкой хотела стать, а дипломанткой. Знаешь, рыба, какая я умная раньше была? Против суррогатного материнству выступала!
– А что это такое? – обернулся к уборщице Чудов, с отвращением глядя на ее помятую пятнистую физиономию.
Эх, и откуда такие берутся?!
Нет, это – просто невероятно – его, и – командиром линкора! Надо, надо хлебнуть!
– Это такая, вишь ты, технология – затянула шарманку уборщица. – Хуже орального сексу. Уничтожает естественные способа производства приплода. От такой заразы все человечество может вымереть, понял?
– Не слыхал, – признался Чудов и задумался: если он теперь командир линкора – подстригать бороду, или – не стоит? Как-то она последние дни подрастрепалась.
Длинные, русые и густые волосы были гордостью полковника, особенно в нынешнее время борьбы с безбородыми космополитами. Решил оставить, как есть.
– У детей, рожденных суррогатными матерьми, нету статусу, – продолжала занудно развивать волнующую тему Мусолина. – У них две кровные родительницы: та, которая, стало быть, зачала, и та, через кровь которой, значить, девять месяцев дитя получало духовную и физическую пищу. Я против этого. Иди ко мне, рыба!
Чудову было не до утренних душевных терзаний уборщицы. Тяжелая любовная работа с прыжками до потолка в конец его обессилила, а тут – такой звонок. Это ж, ептыть, это ж, как же так?
– Это же уму непостижимо! – вырвалось у него.
– Вот и я говорю! – зачастила Мусолина. – Разве можно человека от его любимой девушки отрывать? Да, хоть и служба – что с того? Разве не может офицер отдохнуть? – она попыталась обнять Чуркина за мохнатую исцарапанную спину, но тот проворно вывернулся.
– Служба превыше всего! – пробормотал Чудов. – Такое не всякому доверят, понимаешь. Линкором управлять – это не наперстки на вокзале кидать. Мы еще встретимся, душа моя, Богом клянусь, но – не сейчас!
Он в трусах кинулся на кухню, где выпил литр холодного – прямо из-под крана – жигулевского пива, и принялся гладить парадные шелковые лосины. Сердце все ускоряло свой бег. Экран древнего телеприемника показывал передачу «Утро с Виктором Попугаевым», и толстенький юркий журналист разучивал на два голоса с народным артистом Али Исааковичем Удодом песню «Эх, хорошо в стране имперской жить!». В такт им на кухне слаженно гудели многочисленные тропические крылатые насекомые с незнакомыми для Чудова названиями.
В помещеньице было грязно, тесно, свисающая с потолка лампочка почти касалась макушки полковника, от газовой плиты исходил запашок, помойное ведро под раковиной, битком забитое объедками, вообще воняло, но Чудов был далек от этих мелких подробностей бытия. Свершилось, значит, ептыть! Не зря он всю жизнь гнул позвоночник перед начальством, не зря докладывал то, что оно хотело услышать. Не зря! В животе росло ликование, выражающееся в интенсивном бурлении.
Прощай служба в захолустном, вонючем (хоть и теплом) Тувалу, прощайте клопы с тараканами и отвратительная трясущаяся плоть Мусолиной, прощайте скалистые горы – на подвиг, Отчизна зовет!
Чудова, как тесто в кастрюле с опарой, просто распирало от счастья – и это почти в пятьдесят лет! Как юнец-лейтенант, понимаешь ли!
Похожий на очкастого деда Мороза, лысеющий полковник имел за плечами солидный жизненный опыт. Кем он только не был! В молодости окончил двухгодичный факультет журналистики Санкт-Петербургского пехотного училища, возглавлял научный совет 69 каКалерийско-ракетного полка, заочно отучился в Народном институте Русиийской физики, участвовал в создании многопартийной системы Русии, командовал полком аэрокосмической аппаратуры «Бдение»… А, какого мастерства достиг в фокусах с наперстками!