Страница 5 из 11
Каким образом человек теряет дарованную ему радость? Библия позволяет в какой-то мере понять это. Она рассказывает нам о том, как в незапамятные времена в Эдемском саду, бывшем в ту пору раем, обитали мужчина и женщина. Подобно всем прочим живым существам, населявшим этот чудный сад, они пребывали в состоянии блаженного неведения. В том саду росли два дерева, плоды которых им было запрещено вкушать: дерево познания добра и зла и дерево жизни. Змей искушал Еву съесть плод с древа познания, говоря, что он хорош. Ева отказывалась и объясняла это тем, что, вкусив запретный плод, она обязательно умрет. Но змей уверял, что она не умрет, ибо станет подобна Богу, познав, как и он, различие между добром и злом. Тогда Ева вкусила сей плод и убедила Адама поступить точно так же. И едва только сделав это, они обрели знание.
Этот библейский рассказ раскрывает, как человек приходит к самопознанию. Запретное знание оказалось осознанием сексуальности. Всякое иное живое существо, кроме человека, пребывает обнаженным, но ни одно из них не чувствует при этом стыда. Все прочие живые существа сексуальны, но сами они не осознают своей сексуальности. Именно такого рода самопознание лишает сексуальность ее естественности и спонтанности и тем самым в конечном итоге лишает человека изначально присущей ему невинности. Потеря же невинности порождает ощущение виновности и ведет к чувству вины, которое разрушает радость.
Разумеется, весь этот рассказ носит аллегорический, иносказательный характер, но он описывает то, через что проходит каждая человеческая личность в процессе приобщения к культуре. Всякий ребенок рождается в состоянии невинности и свободы, и благодаря этому он может испытывать радость. Радость представляет собой естественное состояние ребенка, равно как и всякого молодого животного, что совершенно очевидно всякому, кто, например, когда-либо наблюдал в погожие весенние деньки резвящихся ягнят, которые так и скачут от радости.
Ощущение жизни тела
Радость принадлежит к кругу позитивных телесных ощущений; она не является умственным чувством и не присуща разуму. Человек не в состоянии заставить свой разум испытать радость. Все позитивные телесные ощущения начинаются с некоторого исходного состояния, которое может быть описано как «хорошее». Его противоположность – когда человек чувствует себя «плохо», а это означает, что вместо позитивного возбуждения у него за счет чувства страха, отчаяния или вины имеет место противоположное, негативное возбуждение. Если страх или отчаяние слишком велики, то они полностью подавляют все иные чувства и в таком случае тело цепенеет, становясь онемевшим или безжизненным. Когда чувства совершенно подавлены, человек теряет способность чувствовать, что означает погружение в депрессию – состояние, которое, к несчастью, может у отдельных людей превратиться в настоящий образ жизни. С другой стороны, когда, начиная с исходного состояния хорошего самочувствия, приятное возбуждение постепенно нарастает, человек испытывает радость. А когда радость переполняет все существо, она переходит в экстаз.
Если телесная жизнь сильна и упруга, то чувства, подобно погоде, бывают изменчивы. В какой-то момент мы можем быть обозлены, потом полны любви, а еще позже – начать плакать. Печаль может смениться удовольствием точно так же, как после солнечного дня может хлынуть дождь. Такие перемены настроения в человеке, подобно переменам погоды, никак не нарушают какой-то основополагающей уравновешенности его личности. Все эти изменения происходят только на поверхности и не нарушают тех глубинных пульсаций, которые дают человеку ощущение полноты и качества бытия. Подавление чувств представляет собой омертвляющий процесс, который влечет за собой снижение внутренней пульсации тела, его жизненной силы, или витальности, его состояния положительного возбуждения. По этой причине подавление одного чувства ведет к подавлению всех прочих. Если мы подавляем свой страх, то тем самым подавляем и свой гнев. А результатом подавления гнева становится подавление любви.
Нас, людей, членов человеческого сообщества, в очень раннем возрасте учат тому, что определенные чувства являются «плохими», в то время как другие – «хорошими». Фактически именно это сформулировано в Десяти Заповедях. Любить и почитать своего отца и мать – это хорошо, ненавидеть их – плохо. Грешно возжелать жену твоего соседа, хотя если она – привлекательная женщина, а ты – полный жизни мужчина, то такое желание более чем естественно.
Здесь важно, однако, отметить, что питать чувства – это вовсе не грех; общественно значимый интерес представляет лишь конкретное действие, порождаемое чувством. В целях сохранения социальной гармонии мы налагаем на поведение людей определенные правила контроля и регулирования. Такие заповеди, как «не убий» или «не укради», представляются совершенно необходимыми ограничениями, если люди живут совместно в составе больших или малых групп. Люди являются существами общественными, выживание которых зависит от совместных и скооперированных действий всей группы. Ограничения на поведение, которые способствуют росту благосостояния группы и ее процветанию, вовсе не обязательно вредны или оскорбительны для индивидуума, входящего в эту группу. Совсем другое дело – ограничения, налагаемые на чувства. Поскольку чувства образуют собой телесную жизнь человека, то оценивать чувства как «хорошие» или «плохие» – значит оценивать данного индивида, а не его действия и поступки.
Осуждать любое чувство – значит осуждать саму жизнь. Родители зачастую делают именно так, говоря своему ребенку, что он (или она) плох, поскольку у него есть определенные чувства. Это особенно справедливо применительно к сексуальным чувствам, но далеко не к ним одним. Родители часто стыдят своего ребенка за то, что он испытывает страх; это заставляет ребенка отрицать наличие страха и действовать храбро. Но если кто-то не ощущает страха, то это вовсе не значит, что он полон отваги, а говорит лишь об отсутствии у него чувства страха. Никакое дикое животное не знает понятия «хорошего» или «плохого», не испытывает стыда и не чувствует себя в чем-то виноватым. Никакое животное не оценивает свои чувства, свои действия или себя самого в целом. Никакое животное, обитающее в естественной природе, не обладает супер-эго или самосознанием. Оно свободно от внутренних ограничений, проистекающих из чувства страха.
Чувство представляет собой восприятие и постижение какого-то внутреннего движения. Если нет движения, то нет и чувства. Таким образом, если кто-то позволяет своей руке висеть безо всякого движения в течение нескольких минут, то он теряет ощущение руки. Мы говорим, что она «становится омертвевшей». Такой же принцип остается справедливым для всех чувств. К примеру, гнев представляет собой сильный всплеск энергии в теле, активизирующий те мышцы, которым предстоит реализовать действия, связанные с гневом. Этот всплеск является импульсом, который, будучи воспринят сознательным разумом, создает чувство. Однако восприятие – это лишь поверхностное явление: импульс, побуждение ведет к возникновению чувства только тогда, когда этот импульс достигает поверхности тела, где располагается обширная мышечная система, обеспечивающая реализацию произвольных движений. В теле наблюдается много различных импульсов, результатом которых не становятся чувства, поскольку они продолжают оставаться внутренними и не выплескиваются наружу. Мы в обычном состоянии не чувствуем биения сердца, поскольку соответствующий импульс не достигает поверхности. Но если сердцебиение становится весьма сильным, то его воздействие ощущается на поверхности тела и мы осознаем факт наличия своего сердца и воспринимаем его пульсацию.
Когда некоторый импульс достигает мышцы, то она настраивается на действие. Если указанная мышца связана с обеспечением произвольных движений, то соответствующее действие находится под контролем эго и оно может быть ограничено или модифицировано сознательным разумом. Блокирование упомянутого действия создает в данной мышце состояние напряженности, поскольку она энергетически заряжена действовать, но не может этого сделать из-за ограничивающей ее команды, которая поступила от разума. В этот момент напряженность является осознанной, а это означает, что она может достигнуть разрядки, или, иначе говоря, релаксации, путем отзыва или отмены указанного импульса. Напряжение, впрочем, вполне можно разрядить в другой форме, скажем, изо всех сил стукнуть кулаком по столу, вместо того чтобы стукнуть им по чьей-то физиономии. Если, однако, оскорбление или обида, которые спровоцировали гнев, продолжают выступать в качестве раздражителя, выводящего человека из равновесия, то такой импульс гнева не удается сознательно отменить или отозвать. Указанное замечание верно применительно к конфликтам между родителями и детьми, поскольку последние никуда не могут деваться от родительской враждебности. При этом ребенок в большинстве случаев не располагает возможностью или средствами разрядить накативший на него импульс гнева без риска спровоцировать еще больший гнев и враждебность со стороны родителей. В подобной ситуации напряженность неизбежно становится хронической, болезненной и вредоносной. Облегчения можно добиться только путем достижения онемения или нечувствительности всей соответствующей зоны, превращения ее в нечто ригидное и неподвижное, так чтобы все чувства оказались потерянными.