Не обольщайся!

***

Ее не было. Это Джей выяснил уже к вечеру. Его ночная гостья пропала и если бы не имеющиеся у него доказательства, он бы с легкостью поверил, что это был лишь сон, и красавицы никогда не существовало, потому что такое соединение чувственности, раскрепощённости и невинности в одной леди, просто невозможно. Но он уже осторожно опросил всех леди, даже гувернанток, вот только ни одна из них не подходила на роль его наваждения.

Правда, оставалась еще полубезумная старая дева, четвертая дочь герцога Шевеза, запертая в башне и проданная старику Хрегберу. Но его прелестница не была безумной – дерзкой, отчаянной, дошедшей до крайности, но точно не безумной.

Что толкнуло ее на этот поступок? Эта мысль билась в его голове целый день, а ответа не находилось. На роль его жены она не претендовала, в этом он убедился не найдя ее утром в спальне, роль любовницы, ей тоже не подходила, да и объявилась бы она уже. Хотела сорвать его свадьбу? Но это же ни к чему не приведет. Даже, если он сейчас закатит оргию на глазах всего двора, это не повод. Верность невесте в высшем свете – пустой звук.

Почему-то росло недовольство. Собой, ночной гостьей, что ничего не объяснив подарила ночь, отдала часть своей силы и стала наваждением, младшей дочерью Шевеза, что надоедливо вешалась ему на шею, дразня своими юными прелестями и чем-то неуловимо напоминая его красавицу.

Шевез был богат на дочерей, укрепляя посредством браков свое влияние и продавая их довольно дорого. Старшие три уже давно были замужем, зная их мужей, Джей мог только посочувствовать девушкам. Пятая только недавно выставлена на брачном рынке в поисках подходящего покупателя, а вот с четвертой не сложилось. Говорят, девица была очень красива, но почти сразу после представления в высшем свете заболела неведомой болезнью. Ходили слухи, что ее прокляли соперницы, позавидовавшие ее красоте, но как бы то ни было, после первого же бала красавица покрылась гнойными коростами, а позже и вовсе утратила разум, вмиг потеряв всю свою привлекательность потенциальной невесты. И доживала бы она изолировано, запертая в башне, но ее как-то увидел Хрегбер и захотел себе в качестве постельной игрушки, пошутив, что в этом деле мозги и вовсе не нужны, а коросты в темноте не видны, да и касаться ее необязательно.

Именно Хрегбера сейчас напряженно ждали в замке, готовясь к долгожданной свадьбе и избавлению.

– Пропала, – раздались вдруг крики какой-то старухи, и Джей поспешил на помощь. – Дочь герцога пропала, – горестно причитала старуха. – Безумную кто-то похитил, прямо из ее комнаты. Что же теперь будет с нами?

– Как это случилось? – спросил, остановившись возле небольшой группки слуг.

– Да, как-как. Вчера вечером спать легла, а сейчас захожу – платье свадебное померять нужно, а в покоях никого, – развела руками старуха.

– А утром?

– Что утром?

– Леди завтракала? Обедала? – переспросил, уточняя, так как время неспешно подбиралось к ужину, – Кто-то видел ее сегодня?

В ответ лишь отрицательные покачивания головой.

– Да, ее же герцог наш, в комнате запер и без еды оставил. Она же замуж не хотела, вот он отцовскую волю и проявил. Сказал, посидит-подумает, поголодает, глядишь ума и наберется. Поймет, какое ей счастье привалило, – разъяснила ему старуха, почему никто дочку герцога не додумался покормить.

– А видели ее последний раз когда?

– Так, тогда и видели, как от рассерженного папеньки под стражей в башню вели. Минувшего дня… – как непутевому, пояснила старуха, – Она ж после того как с коня упала, дурненькая стала, все с батенькой ругалась, ссорилась, женихам глупости говорила, а что творила, что творила…

– И почему вы решили, что вчера она спать легла?

– Так ходили в ее покоях. Да, и заглядывала я после. Спала она, – добавила бабка.

– Покажите покои. И позовите графа Демогорда с моими людьми, – приказал Джей, подумывая уж не кровавый ли это след и ни это ли та зацепка, которой они ждали.

Комнаты герцогской дочери были скромными и больше напоминали темницу, чем покои молодой девушки. Никаких драгоценностей, косметики, изысканных платьев и знакомых ему женских штучек. Всего пара однотонных, мрачных платьев, призванных скорее скрыть красоту, чем ее подчеркнуть. Странное желание, а еще более странно, что на нее в таком мешке польстился Хрегбер, слывший ценителем красоты.

Книги, маленькой стопкой сложенные в тайнике под окном, выбивались из этой картины. Зачем безумной толком не говорящей девушке книги по истории и магии?

Мужская одежда, спрятанная под половицей, озадачила герцога еще больше, как и пустая закрытая ниша, еще хранящая магический след. Листок со странными символами, обнаруженный под кроватью… И все больше на Джея, накатывало ощущение, что он что-то упускает.

Маленький портрет выпал из очередного тайника и на него взглянули ясные глаза его ночной красавицы:

– Ты найдешь, я это знаю,

Прочитаешь не таясь,

О тебе воспоминания

И моей души признание,

Все осталось у меня.

Не увидимся мы боле,

Хотя будь в моей все воле,

Не ушла б я от тебя…

– поднял он с пола выскользнувший листок.

Судорожно сжал в руке, удивляясь такому прощанию. Непонимающе взглянул в глаза на портрете, что-то знакомое было в этом взгляде.

«Вы мне когда-то обещали, что если я приду, второй раз вы не прогоните и сделаете своей», - пронеслась в голове оброненная вчера девушкой фраза.

Но вспомнить, когда он мог дать девушке это обещание не смог.

– Герцог Селидер? – окликнул его Кермиз, управляющий Шавеза. – Вас все ждут на ужин.

Кивнул растерянно и, спрятав найденное в карман камзола, вышел из комнаты.

Глава 4 Остров

Мириэль Джураль

Голова кружилась от облегчения и всеобъемлющего счастья. В душе царило торжествующее возбуждение, в голове настойчивыми фанфарами перекликалось «Мне удалось!», а для страхов не осталось места. Я снова ощутила себя, как в далеком детстве, когда еще была жива нянюшка рассказывающая украдкой сказки, впервые за многие годы радуясь новому дню и встречая его с предвкушающей улыбкой.

Многочасовая прогулка по пляжу и я с удивлением обнаруживаю, что я в ловушке, запертая на совершенно сказочном острове, посреди соленого моря. Ближайшая земля виднеется неясным темным пятном, тающим в туманной дымке. Умей я плавать, можно было бы рискнуть, но ночной страх еще силен и я не решаюсь. Нужно придумать что-то более надежное, чем мои способности.

Исследовав остров вдоль и поперек, нахожу небольшой ручей, бьющий из скалы. Утолив жажду, пытаюсь решить вопрос с едой, потому что размоченных сухарей и солонины надолго не хватит. Но сил на это уже нет, и я падаю, даже не разжигая костер на собранные в кучу листья.

Просыпаюсь от пронизывающего холода и кошмара, что еще вызывает паническую дрожь и озноб. Во рту пересохло, горло першит, не давая сделать вдох. Вещи, в которых я уснула, промокли от пота и сбились в неудобный ком. Попытка сесть вызвала кружение звезд над головой и заставила откинуться назад на импровизированное ложе. Что-то внутри нестерпимо жгло, выжигая внутренности.

Застонав, попробовала добраться до ручья. Встать не удалось, как и удержаться на четвереньках, поэтому я просто поползла вперед из последних сил, в несколько приемов, с небольшими передышками, усилием воли сохраняя сознание, я все-таки преодолела эти несколько шагов.

Добравшись до воды, уронила голову и стала жадно хлебать. От холодной воды, стало немного легче и, откинувшись на траву, я снова задремала.

Второй раз пришла в себя уже, когда было светло. Трясущейся ладонью вытерла со лба пот, и, повернувшись, опустила голову в ручей. Утолив жажду, попробовала сесть, но все ночные ощущения вернулись.

Тело содрогнулось, выгнулось, нахлынула тошнота и головокружение. Силы стремительно иссякали. Последним усилием откинула себя от воды и потеряла сознание.