Аннигилятор (ЛП)

— Я не знаю. Я была в туалете.

Они поверили ей, не то чтобы у них были какие-то причины не верить.

Один из парней, темноволосый мужчина, который выглядел пугающим в своей серьезности, кивнул ей.

— Собирай свои вещи. Мы должны вернуть тебя обратно.

Взяв сумку, в которой была одежда, она пошла в ванную, чтобы взять розу и маленькие бутылочки с бесплатными туалетными принадлежностями. Она всегда брала их с собой. Маленькие флакончики были красивыми и, чаще всего, пахли потрясающе.

Окинув спальню взглядом, чтобы проверить, не стоит ли взять что-нибудь еще, она вышла вслед за парнями через несколько минут. Они спустили ее на лифте прямо на парковку, а затем прямо в седан без опознавательных знаков. Через несколько минут она была заперта в машине, и они выехали в город.

— Итак, — начал водитель. — Что именно там произошло?

Его скептический тон не был ей неприятен. Но она не знала его, и она никак не могла заговорить. Она рано усвоила, что за разговоры с посторонними ее ждет наказание и ничего больше.

— Именно то, что я сказала.

Парень на секунду замолчал. Что-то в нем было не так. Она не знала, что именно. Она больше ничего не сказала, просто смотрела в окно и наблюдала за городом, пока они ехали к окраине.

Печально, что она даже не знала, как называется город и где находится комплекс. Ни одной из девушек не сказали, куда их перевезли. Ее могли перемещать в пределах одного города всю жизнь или перебрасывать через горсть, она не знала. Иногда она задумывалась, где бы она жила, если бы когда-нибудь стала свободной. Она знала, что в мире есть горы и моря, но никогда не видела ни того, ни другого. Ей бы понравились горы. В них она чувствовала бы себя в безопасности, как будто вокруг нее стоят высокие стражи, оберегающие ее от вторжения извне. Да, когда-нибудь она хотела бы увидеть горы.

Но, скорее всего, никогда не увидит.

Моргнув от жгучего ощущения в глазах, она сохранила нейтральное выражение лица.

— Я слышал, что парни, которые делают ставки, умирают. Это правда? — спросил большой мужчина со стороны пассажира.

Она не ответила. Ей нечего было ответить. Мельница слухов работала, как всегда. И это ни черта ей не помогло.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, показались знакомые ограды комплекса, большие ворота открылись, чтобы впустить их, снова заключив ее в тюрьму.

Глава 4

Лайла

Комплекс был большим, закрытый участок земли в глуши с четырьмя зданиями. В одном здании размещались сотрудники службы безопасности и кураторы, в остальных трех — девочки всех возрастов. В здании А были общежития и тренировочные площадки для девочек до десяти лет, в здании В — то же самое для всех девочек от десяти до восемнадцати лет, а в здании С, где жила она, были чуть более просторные общежития и одна медицинская комната. Хотя это была обычная комната, девочки прозвали ее так, потому что именно туда их отправляли, если кто-то из них возвращался слишком раненым. Это была самая хорошая комната, в которой она когда-либо спала, с нормальной кроватью вместо двухъярусной, мягким матрасом и двумя подушками. Ее матрас был жестким, а единственная подушка еще жестче. Хотя это не имело значения, потому что обычно, когда кто-то попадал в медицинскую палату, он испытывал слишком сильную боль, чтобы замечать какие-то приятные вещи.

Она была там один раз с тех пор, как приехала в комплекс, — в ночь, когда встретила его.

Она сглотнула, отгоняя от себя болезненное воспоминание, которое отправило ее в палату на несколько недель, чтобы вылечиться, которые почти убедило ее в том, что она умрет.

Выйдя из машины, когда охрана закрывала ворота, она направилась к своему корпусу и увидела, как ее куратор, Три, спускается по лестнице из корпуса С. Девушки не знали настоящих имен кураторов. Большинство из них даже не знали своих настоящих имен. Им всем дали имена, и они стали ими. Три была ее куратором с тех пор, как она пришла в комплекс в шестнадцать лет, в течение восьми лет. Обычно эта женщина была не такой плохой, как кураторы Один и Два. Она была справедлива к девушкам, хотела, чтобы они были сыты, отдохнувшие и хорошо выглядели, и у нее были простые правила для общежития. Пока все соблюдали правила, она была порядочной. Но Лайлу не обманул этот фарс. Она знала, как быстро срабатывает переключатель, как мало времени нужно, чтобы спокойствие превратилось в жестокость.

Пожилая женщина, по крайней мере, лет сорока, посмотрела на Лайлу с хмурым выражением лица.

— Опять?

Лайла кивнула. Вопрос даже не нужно было задавать. После шести лет они все знали о несчастье, которое она принесла своим покупателям. Все знали, что кто-то их преследует, но никто не знал, кто именно.

Три покачала головой.

— Идиоты, они никогда не научатся.

Лайла молчала, ожидая указаний. Ей не пришлось долго ждать.

— Иди, отдохни.

Не дожидаясь дальнейших указаний, Лайла быстро обогнула другую женщину и поднялась по лестнице в здание. Ему было несколько десятков лет, краска местами облупилась, мебель потрескалась, но это был самый красивый дом из всех, в которых она бывала. Таких комплексов было много, и Лайла по какой-то странной причине жила в пяти разных комплексах — что было самым необычным для любой девушки. Обычно девушка оставалась там, куда ее отправляли изначально, знакомясь с местом и кураторами. Ее могли перевезти один или максимум два раза, но никогда пять раз, и Лайла не понимала, почему так произошло. Она была послушным ребенком, тихим подростком, и в этом не было никакого смысла. Она была просто рада, что последние восемь лет она была стабильна.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где находилась ее комната, она прошла мимо нескольких девушек, слонявшихся по лестничной площадке, разговаривая друг с другом о своих клиентах или хозяевах, в зависимости от того, кто у них был. В этом здании было не так много девушек, как в других, в основном потому, что многие девушки работали по долгосрочным контрактам и должны были жить у своих подрядчиков. Так же, как и ее подруга Малини в течение нескольких месяцев.

Они с Малини не были близки до той ночи, которая изменила ее жизнь, когда другая девушка стояла рядом с ней, позволяя ей кричать, держа ее за руку. После этого события Лайла впервые обрела близкого друга, и на какое-то время ей стало легче дышать.

Открыв дверь в свою комнату, она вошла и увидела, что обе ее соседки по комнате заперты в жарком поцелуе и отстранились друг от друга, когда она вошла.

— Извините, я приду позже, — сказала она им.

— Нет, все в порядке, — сказала более высокая из них, Рейна. — Мы слышали, что тебя снова выставили на торги.

Лайла колебалась, прежде чем войти и пойти к своей маленькой кровати в углу, рухнув на нее.

— Да.

— Он умер? — спросила другая соседка, Милли.

— Да.

— Черт, — пробормотала Рейна, забираясь на двухъярусную кровать, чтобы оказаться на самом верху. — Как?

Лайла указала на ее лоб.

— Пуля в голову.

— Девочка, я бы все отдала за то, чтобы твой преследователь сейчас был одержим мной, — заметила Милли, в ее голосе отчетливо слышался оттенок зависти. — Любой мужчина рядом со мной умирает? Ни с кем не трахаться? Самая лучшая жизнь.

— Это не просто мужчина, — напомнила ей Рейна. — Он убийца. Извини, но я бы в любой день предпочла ему богатых мудаков. С богатыми мужиками я знаю, что получу. Я могу с этим справиться.

— Но ты можешь себе представить…

Лайла отключилась от разговора, закрыла глаза и легла на кровать, не желая слушать, что они скажут. Она им не нравилась. Они жили с ней, терпели ее, но она не была их другом. Они не заботились о ней так, как заботились о своих настоящих друзьях. Она не знала почему, но так было всегда. По какой-то причине никто не хотел быть ее другом за все эти годы. Единственная подруга, которая была у нее в детстве, бросила ее и сбежала, и Малини теперь тоже ушла.