Страница 3 из 17
– Все точно. Гляди-ка: оплата на карту, денежка получена. Цивилизация! А это, – он ткнул себя в грудь, – срочная бесплатная доставка. Дядя Саша – фирма известная, это вам не фейсом об тейбл. Погоди. – На экране высветилось приложение сообщений. – Вот, гляди-ка: фирменная фруктовая наливка дяди Саши, ноль пять литра, Александру Егоровичу и твой адрес. Все точно. А если ты не Саша, то позови брата, это ему прислали.
– У меня нет брата. Может быть, там написано «Алексантию»?
Дядя Саша отодвинул телефон на вытянутой руке, как делают близорукие, и сощурился, вглядываясь в повернутый к себе экран:
– Алекса… Ох ты ж, вошкин кот, а ведь точно. Ну и имечком тебя папаня наградил. Значит, Алексей, это все же тебе.
– Во-первых, не Алексей, а Алексантий. Во-вторых, я не…
За моей спиной раздался звук, от которого я едва не выронил отдаваемую назад бутылку, которую дядя Саша очень не хотел принимать.
Так люди сходят с ума. Или, как минимум, падают в обморок. Или начинают верить в полтергейсты. Ведь дома никого нет! Но…
Открылась дверь родительской спальни. Хорошо, что открылась не сама, а человеческой рукой. Изнутри с виноватым видом появилась Машка в домашнем халате, за ее спиной прятался Захар.
– Спасибо, дядя Саша, – громко сказала сестренка, чтобы «срочная бесплатная доставка» услышала ее на лестничной площадке, – все в порядке, это мы заказывали.
– Ну, тогда бывайте, ребятки, и звоните, если что.
Он сбежал вниз по лестнице, а я, закрыв дверь, упер руки в бока:
– И как это понимать?
Интересовало, естественно, не столько появление в доме спиртного, сколько самих заказчиков.
Меня скрывала тьма прихожей, а Машка с Захаром светились в ярких лучах с кухни как на выставке. Машкины растрепанные волосы, по которым, в лучшем случае, прошлась только пятерня, полыхали золотом, а тонкий туго запахнутый халат сообщал гладкими обводами, что других тряпочек под ним можно не искать. На Захаре были джинсы и футболка – то есть, в целом, вид более чем приличный. Однако, босые ноги и отводимый взгляд намекали, что одежду парнишка натягивал наспех, и то, что должно быть под джинсами, сейчас оттопыривало карман. И запах, принесшийся из родительской спальни, окончательно добил – в резких пряных подробностях он очень мощно рассказал, что там отнюдь не книжки читали. Надеюсь, Машка додумается проветрить перед уходом.
Додумается обязательно. До сих пор нареканий не было, значит предыдущие приключения превратили Машку и Захара в профессиональных конспираторов, и родители, как и я, ни о чем не догадывались. В сказку, что игры в прятки сегодня устроены впервые, я не поверю.
– Пойти было некуда. – Машка виновато пожала плечами. – Я знала, что мамы с папой не будет до вечера. А ты спал.
– То есть, вы все это время…
Я хотел сделать выговор, но Машкин задор сбил весь пафос:
– Мы были как мышки, ты даже не слышал, что мы рядом. И я решила, что нечестно, когда нам хорошо, а тебе плохо. На что-то серьезное денег не хватало. Пиццу, если захочешь, ты и сам себе закажешь, к тому же, еда – это неинтересно. Мы вспомнили про знаменитую на весь город наливку, которую ты, наверняка, еще не пробовал. Дядя Саша – самогонщик из соседнего дома, где Захар живет.
Вот так. Юные любовнички угощают меня знаменитой на весь город наливкой. Зачем? Чтобы не мешал. Чтобы тоже каким-нибудь делом занялся. Например, пил в свое удовольствие. Тоже ведь дело. Многие отдают ему больше времени, чем работе и личной жизни.
А что брат? Брат не против. Сейчас не он хозяин положения. Почему бы, как сказала Машка, не сделать, чтобы хорошо стало всем?
Я прошел на кухню. Машка с Захаром по-прежнему мялись у двери. Чувствовалось, как им хочется вернуться к прерванному занятию, но они помнили, чем в прошлый раз закончились игрища такого рода в моем присутствии.
Прежнего запала у меня не было, он иссяк после гибели Хади. Глядя на Хадю, я воображал себя таким же правильным и, соответственно, правым. Это было не так. Убила Хадю именно моя неправильность, мое истинное нутро, которое скрывалось за маской правильности. Моя глупая принципиальность может убить и Машку, если сестре придется прятаться от брата. Совсем недавно мы с Машкой душевно поговорили, и я был уверен, что отныне она не сделает ничего, что заставило бы меня взяться за ремень или по-другому поднять на нее руку. Но возраст и гормоны никуда не денешь, их не отменишь простым желанием. И получалось, что выхода у меня не было, кроме единственного – неправильного, но в сложившейся ситуации казавшегося правильным. И как ни хотелось возмутиться распущенностью новой дворовой молодежи (в мое время, грин болелый, такого не было!), а ни слова не вырвалось по поводу их тихих развлечений.
Я нарезал хлеб и заглянул в холодильник. Он ничем новым не порадовал: в большом отделении дожидалась обеда и ужина кастрюля борща, на других полочках нашлись майонез, томатная паста, остатки сливочного масла и три вида варенья. У мойки для посуды стояла банка соленых огурцов. Небогатый выбор для закуски. На внутренней дверце холодильника, как всегда, стояла початая бутылка водки – в доме ее не столько пили, столько использовали как обезжиривающее и обеззараживающее средство. Вместо спирта. Дешево и сердито, и, как говорится, на любой вкус. В качестве спиртного ни я, ни Машка хранившуюся в доме водку не воспринимали. Сейчас в бутылке оставалось буквально на донышке – видимо, к родителям заходил гость, для которого техническая, с нашей точки зрения, жидкость имела другую ценность. Не понимаю таких людей. Менять реальную жизнь на пришибленно-иллюзорную… Хорошо, что Машка тоже не такая. Плохо, что чересчур.
Я достал масло и варенье. Остальное содержимое холодильника не соответствовало жанру. Из откупоренной поллитровки с наливкой пахнуло фруктовым миксом и резкой, для меня неприятной, ноткой алкоголя.
Кажется, Машка нашла, наконец, довод, который позволил бы им юркнуть обратно за дверь. Она как раз набрала полную грудь воздуха…
– Чай с бутербродами будете? – опередил я.
Захар толкнул Машку в бок, отчего она чуть не поперхнулась, и оба кивнули:
– Не откажемся.
Долго не знавшие, как подступиться к решению своего вопроса – возможности продолжить сладкий тет-а-тет – Машка с Захаром обрадовались: у них нашлось временное занятие, а после совместных посиделок настроение у меня, возможно, повысится…
А ведь точно повысится, они постарались, даже потратились ради моего удовольствия. Надо отдать должное Машкиной сообразительности: если бы не они вышли ко мне, получавшему подарок от их имени, а я сам обнаружил в родительской спальне чувственные шуры-муры, то результат, вопреки всем моим логическим выводам, мог скатиться к случившемуся недавно кошмару. Эмоциям не прикажешь.
Машка уселась за стол между мной и Захаром.
– Интриганка, – буркнул я не столько недовольно, сколько с признанием заслуг в упомянутой области.
Она ведь даже размещение за столом продумала – сделала так, чтобы злой сильный брат физически не контачил с раздражавшим его добрым нежным парнем. А я-то ее дурой обзывал. Три один в пользу сестренки.
На мой выпад она не обиделась, посчитав (и правильно) восхищением.
Я заметил, что чайник остался невключенным, а взгляды молодежи периодически постреливают в сторону бутылки.
– Уже пробовали? – спросил я.
Захар отвернулся, будто не понял вопроса, а Машка мелко кивнула, чтобы не развивать тему.
Из-за такой реакции мне потребовалось словесное подтверждение.
– И как вам?
– Вкусно, фруктами отдает. Ликер напоминает. – Осознав, что каждое лишнее слово становится чересчур лишним, Машка завершила: – Мы только пробуем, чтобы, если что, разговор поддержать. Как сейчас.
– Налить? – прямо поинтересовался я.
Захар сглотнул. Машка помотала головой:
– Мы не пьем. Ну, разве что по чуть-чуть…
– Нет уж, ребятки, нет – значит, нет. Чуть-чуть алкоголиков, как и чуть-чуть беременных, не бывает.