Жизнь для Смерти

– Но ты ведь тоже этого не хотел? Тебя никто не спрашивал.

И почему Крис улыбается? Его алые губы очерчивают острые клыки. Этот изгиб похож на подобие мучительной насмешки над ситуацией.

– Лора уже рассказала тебе о нашей совместимости?

– Да, но это звучит как издевка.

Крис качает головой, не сдержав улыбку. Кажется, его щеки краснеют. Мои уже точно горят от чувства неловкости.

– Знаешь, я хочу, чтобы ты кое-что знала.

– Что же? – почти сердито выдавливаю я.

– Ты помнишь, когда ты пришла к нам в лагерь? Такая вся хмурая и сердитая. Казалось, обиженная на весь мир.

– Конечно помню. Это было после трагических событий у родника.

– Да, – соглашается парень, – В то время я сам пребывал в ужасной депрессии. Знаешь, это когда ты в один миг осознаешь бессмысленность собственного существования и всего того, что делаешь. Просыпаешься утром и хочешь одного – не проснуться на следующий день.

– Зачем ты говоришь об этом сейчас?

Волчий взгляд буравит меня, отчего становится не по себе. Крис игнорирует и подходит ближе, побеждая сопротивление. Он снова берет меня за руку, притянув ближе. Мы стоим почти нос к носу, так, что мне становится очень тяжело дышать и мыслить. Я снова подаюсь назад, но вампир меня останавливает.

– Хватит вырываться, просто послушай меня, Эмили! Я рисовал в своем воображении разные способы тихого ухода. Чтобы никто ничего не заподозрил. Представь если лидер вздернулся, то что делать остальным? Я раздобыл хороших таблеток и хранил их под кроватью, чтобы однажды решить все проблемы где-нибудь на вылазке. И ни в коем случае не стать одним из зараженных, проживая больше положенного человеку срока.

Я внимательно слушаю, хоть это и трудно.

– Ты должна понять, мы все теряли близких. За время эпидемии я лично рыл могилы многим, кого знал и любил. Моя семья, друзья и даже собака… Это больно. А люди, что остались, самонадеянно полагали, будто я способен вытащить их из ямы… Поначалу действительно мог, но потом… Депрессивный лидер приведет всех к счастливой жизни? Какая ирония?

– Ты ведь не был таким? В смысле, когда я пришла, ты казался очень сильным!

– Так и есть. Все изменилось, как только появилась ты. Да, люди приходили и раньше, но ты… Я почувствовал что-то, чего не испытывал очень давно. Смотрел на тебя и размышлял о том, что у этой девчонки перебили весь лагерь пару дней назад, но вот она – сидит среди остальных, улыбается и смотрит на меня своими большими серыми глазами. А потом ты начала напрашиваться в вылазки, выдвигать предложения по улучшению жизни лагеря. Куда бы я не пошел, я видел тебя, – Крис как-то вымученно искривляет губы в подобии улыбки, – Помню, как выбросил треклятые таблетки, пристыдил себя за слабость и делал все, чтобы мои люди были в безопасности. Чтобы с тобой все было в порядке.

– Так ты хотел убить себя? – Повторяю я, с трудом поверив в услышанное. Крис всегда казался непоколебимым, твердым в решениях и действиях. Трудно представить себе иной расклад. Правильно говорят – сильные люди прячут сердце за семью печатями.

– Важно то, что я этого не сделал. Теперь я здесь, и ты снова рядом. К сожалению, наша с тобой связь настолько прекрасна, насколько и губительна. Иначе ни ты ни я не оказались бы здесь.

– Так это правда? Мы действительно какие-то особенные?

– Да, – подтверждает Крис, – Понимаю, тебе трудно в это поверить. Но чтобы выжить здесь, ты должна научится доверять мне.

Это не так просто. Кристофер стал вампиром. Он другой. Может сыграть на чувствах, запутать, обмануть. Что я о нем знаю?

Как хочется верить… Как отчаянно хочется закрыть глаза и доверят.

– Что будет, если я откажусь? Меня убьют.

– Возможно. Или же сделают все, чтобы получить от тебя желаемое силой?

Насилие? Я не могу поверить своим ушам.

– И ты пойдешь на это?

– Нет, – сухо отвечает вампир. Он делает глубокий вдох, потирает свободной рукой переносицу и говорит будто бы заученную фразу, – Завтра Верховный вампир проведет обряд. Это формальность для клана, но так он заявит о нас как о супругах, связанных браком остальным кланам. В последствии брака мы обязаны зачать дитя, будущего дампира.

– Ты говоришь об этом так просто?

– Учитывая обстоятельства – да. Я не могу преподнести информацию иначе.

– Как мы можем делить постель, не испытывая друг к другу чувств?

Возмущение распирает меня изнутри. Но я люблю его. Люблю даже сейчас, видя клыки, белую кожу и присутствие жажды человеческой крови. Но признаться в этом не посмею.

– Эмили, поговорим об этом позже…

– Крис, это неправильно. Так нельзя, это принуждение.

– Неправильно пытаться скрывать истину. Ты ведь знаешь, что чувствуешь и я знаю, что испытываю к тебе. Эмили, ты отрицаешь очевидное. Проблема кроется в другом – ты не готова предать свои убеждения. Будь я человеком, ты бы смотрела на ситуацию иначе.

– Но я…

Тишина. Я ничего не могу поделать с ситуацией, в которой оказалась. Он прав, будь Кристофер человеком, многое было бы иначе.

Сейчас же мне предлагают быть сосудом для будущей жизни. Моя роль все равно, что роль платья для свадебного обряда. В момент церемонии оно необходимо, а после можно выбросить, как старую ненужную вещь.

– В тот день, когда ты пропал, я оплакивала тебя. Долго выходила за ворота в надежде увидеть, как ты подходишь к зданию аэропорта. Но однажды перестала… Я поверила в то, что ты погиб.

– Знаю.

– Так почему не сообщил нам ничего? Если ты говоришь, что между нами есть чувства, почему не посчитал важным дать о себе знать?

– Все устроено куда сложнее, чем ты думаешь. Я сделал все, что мог.

Я вскидываю руки от бессилия.

– Да. Понимаю. Все изменилось. Ты теперь с ними, верно? А этот разговор… Все из-за ребенка, о котором говорила Лора? Я нужна только для этого?

– Ты ошибаешься…

Крис пытается приобнять и поддержать меня, но его попытка обрывается грохотом резко открывшейся двери. В комнату, ураганом, врывается Лора.

– Придется притормозить вас, голубки. Не время для нежностей!

– У тебя отсутствует воспитание, – с досадой ругается вампир.

Блондинка прыгает на кровать, сложив ногу на ногу.

– Мне велено закрыть эту дамочку. Одну, Кристофер. Понимаешь?

Вампир глубоко вздыхает, отстраняется и касается губами моей руки в знак извинения.

– Оставим ее. Пусть пока поразмышляет о жизни и смерти. Выбор предстоит такой сложный: умереть или погреться под бочком красавчика? Хм, я бы, наверное, вздернулась. Сложно решить.

– Заканчивай паясничать, – тормозит ее Кристофер, – Эми не должна такое слушать. Прояви уважение.

– При мне никто не церемонится, – огрызнулась девушка, – Я, итак, вожусь с твоей Эми больше положенного. Поэтому будь добр, не учи меня как общаться с людьми.

– Я вроде поблагодарил тебя за труды? – вампир говорит хрипло и низко, сохраняя внешнее спокойствие, – Подожди меня снаружи.

– С открытой дверью, – добавляет Лора, направляясь к выходу.

Кристофер раздраженно вздыхает и оборачивается ко мне.

– Нужно идти. Постарайся отдохнуть, хорошо?

Я ничего не отвечаю даже тогда, когда Кристофер касается моего лба губами.

– Доброй ночи, Эми.

Один короткий взгляд и парочка оставляет меня одну. Замок скрипит, ключ поворачивается два раза. Воцаряется тишина. Я взаперти в золотой клетке. О чем еще мечтать, казалось бы?

Богатство – это комфорт, но комфорт с нагрузкой жить среди вампиров – скорее наказание.

Бежать некуда. Я чувствую ужасную усталость. Голова и правда, до сих пор гудит. Видимо вчерашний препарат не отошел.

Осмотревшись, я нахожу ночную сорочку, заботливо оставленную для меня Лорой. Хоть зараженная и противная, но свою работу выполняет отлично.

А особенно прекрасны для, измученного уличной жизнью, человека – огромная кровать и собственная ванная с действующим водопроводом. Подарок, о котором я не могла мечтать последние годы скитаний.