Жизнь для Смерти

– Эй, постой, – Крис замечает слезы и притягивает меня к своей груди, – Все хорошо. Ты в порядке?

– Да, – Я не в силах ответить что-то большее. Но он и не переспрашивает. Просто обнимает так крепко, как только может, а я в ответ с силой сжимаю в ладонях края ткани рубашки. Так крепко, будто это остановит Криса, реши он сейчас уйти. Ведь любая близость дается зараженному непросто.

– То, что было, – я высвобождаюсь из объятий, вытерев ладонями глаза, – Это случилось, потому что ты должен? Или, потому что хотел этого?

– Потому что хотел, – Твердо отвечает вампир, не сводя с меня глаз, – Ты мне нужна.

– Понятно, – теряюсь, пытаясь подыскать правильные слова. Но они вряд ли существуют для подобных ситуация. Как назло, Крис тоже молчит.

Не придумав ничего оригинального, чтобы избежать прямого разговора о нас, я решаю сбежать, – Я очень устала, Крис, и хочу спать.

Похоже вампир обескуражен. Он ожидает признаний, разговора по душам, а не этого. Брови взлетают вверх от удивления. Парень как-то сдавленно усмехается и качает головой, ответив, – Мм, хорошо. Я ожидал откровенного разговора после бракосочетания и того, что сейчас произошло.

– Я пока не готова говорить, – сухо выдала я, – И правда очень хочу спать.

– Конечно. Сейчас что-нибудь придумаю. Но, нам нужно остаться здесь, – Кристофер поднимается и протягивает мне руку, приглашая встать следом, – Аристократы знают, где мы. Они должны поверить, что мы были близки в эту ночь.

Мне не пятнадцать, но я снова краснею.

– Эм, да, да. Понимаю.

Почти в прыжке, я сбегаю с постели, забыв о мучившем головокружении. Хорошо, Кристофер успевает подхватить меня под локоть перед самым падением.

– Не убейся раньше времени, Эмили! Оставь это для другого дня.

Парень коварно улыбается, оставляя меня догадываться о том, пошутил он или это настоящее предупреждение? Новая жизнь будет сложной. Пора начинать учится шутить, ведь юмор спасает.

Я мило улыбаюсь в ответ и осматриваю комнату. Она очень старая, совсем не походит на те роскошные апартаменты, в которых держали меня до этого. Если не считать сырой подвал и клетку. Большая кровать, старый шкаф, под ногами протертый ковер и дверь в ванную комнату. Но общая бедная обстановка кажется обжитой. Даже покрывало на кровати выглядит свежим. А еще Крис знает где что взять. Он снимает старое покрывало и достает из шкафа свежую простынь с одеялом, почти не глядя на полки.

– Отлично, этого должно хватить.

– Почему мы здесь? Помнится, днем вы держали меня в другой комнате. Разве она не принадлежит тебе?

Вампир пожимает плечами, сознавшись.

– Верно. Да, она принадлежит мне, но я почти не живу там. Здесь мне больше по душе. Я хотел, чтобы эту ночь мы провели как в старые добрые времена.

– Да, у тебя получилось. Напоминает дом. Даже пыль на окнах та же и ковры. Помнишь, мы нашли в главный зал аэропорта зеленый тканный? В тот день дети смотрели кукольный театр от Клэр?

– Нет, – как- то сухо реагирует Крис, – Не только связь с домом. В этом месте я переродился. Среди нас это называют – сгорел. Ощущения очень похожи на ожоги. Снаружи, изнутри…

Кристофер вздыхает и тянется рукой к переносице, сжимая ее. Затем потирает глаза, как будто переживает страшные события прошлого вновь.

– Сюда никто не придет и не побеспокоит нас. Вампиры не особо жалуют эту часть особняка. Почти все прошли агонию здесь. Роскошные апартаменты предоставляются только посвященным.

– Как долго?

Вампир вопрошающе смотрит, а я берусь помочь с простыней, повторяя, – Агония. Как долго это происходит?

Крис глубоко вздыхает, протягивает руку к моему лицу и проводит большим пальцем по подбородку. Очень нежно, с заботой. А я в ответ позволяю себе коснуться его ладони.

– Не волнуйся, Эми. С тобой этого не случится.

– Я не о себе волнуюсь. Мне важно понимать, через что прошел ты.

– Около недели. Если станешь сопротивляться, срок будет таким. Память остается с нами до конца и утолить жажду в первый раз сложно. Ты все еще человек. Чтобы выздороветь и избавиться от боли, нужно сделать роковой шаг – попробовать кровь.

– Что, если ты не станешь?

– Если сородичи сжалятся, умрешь. Или в любом случае утолишь жажду, но позже. Бесконтрольно, словно, страдающее бешенством, животное. С этого момента пути назад не будет.

– Я могу хоть как-то помочь тебе?

– Помочь? Ты сама сидишь в клетке с монстром, Эми. Думай лучше о себе, береги себя. Больше ничего не нужно.

Неделю. Я знаю, что он провел не меньше этого срока. И каждую секунду в мучениях. Глаза вампира блестят. Очень жаль, что свет луны не позволяет рассмотреть Кристофера лучше, жаль, что не могу сказать нужных слов, жаль, что не имею достаточно смелости, чтобы попробовать губы монстра на вкус снова… Жаль, что я вообще сплошной сгусток неуверенности и страхов.

– Будешь спать здесь.

Мужчина прерывает воцарившееся молчание. Нарочно меняет тему. Я подчиняюсь и прикусываю язык. Все потом.

Крис вскидывает простынь один раз, затем второй, добиваясь, чтобы ткань аккуратно легла на кровать.

– А как же ты?

– Что я?

– Как ты будешь спать?

Вампир улыбается и идет к тумбе у окна. На ней стоит подсвечник, весь в воске. Две маленькие свечки выглядывают из-за островков, набежавших за время использования огня. Он аккуратно поджигает их, после чего комната наполняется теплым светом.

– Не беспокойся, Эмили, я смогу сдержать себя в руках. Но постелю на полу рядом. Так будет лучше для нас обоих, особенно на первое время, пока страсть и голод бушуют.

– Я доверяю тебе. Ты можешь спать на кровати.

– Зря, – Вампир достает еще одну простынь и бросает ее на пол. – Я поищу для тебя сменную одежду на ночь. Вода есть в каждой комнате, об этом не беспокойся. Если будет холодная, сливай ее подольше. И возьми подсвечник, в этой части здания электричества нет.

– Это я заметила. А зубная щетка?

– В нижнем шкафу найдешь все, что нужно. Под раковиной. Припасено с любовью для будущих постояльцев.

Сколько же боли хранят в себе эти комнаты, пропахшие сыростью? Кристофер передает мне в руки сверток и открывает дверь в ванную комнату.

– Есть только футболка. Ничего из женских вещей не нашел.

– Футболки мне хватит, – улыбаюсь я для вежливости. Неловкость, между нами, не уходит, а только возрастает. А когда парень так близко, как сейчас, я и вовсе не могу нормально думать. Кристофер еще, будто нарочно, подходит в упор, чуть наклоняется и каждый раз ловит недоумевающий взгляд. Похоже вампиру нравится дразнить меня.

Тусклый свет догорающей свечи, мокрые от душа волосы, и внутренние бабочки, которые никак не угомоняться. Я сижу на краю ванной в длинной белой футболке, на крючке висит свадебное платье, в отражении зеркала мое лицо, но совсем другое. Губы, чуть припухшие от поцелуев, волосы, которые трогал Кристофер, талия, грудь, шея… Я другая, влюбленная…

Это словно помешательство. За окном мир рухнул, а я мечтаю о человеке, ставшем хищником.

– Все алкоголь, – шепчу сама себе тихо, – Нет никакого предназначения и природной тяги… Я просто пьяна.

Мне нравится мысль быть влюбленной в человека. В прежнего Кристофера, лидера группы, смелого парня. Но Кристофер вампир пробуждает нечто другое, дикое. Жажду, влечение, страсть и желание бороться… Чувство более острое и глубокое, пусть и не такое хрупкое, как влюбленность. Оно сравнимо с адреналином, когда страх и желание сливаются в одно целое.

Когда выхожу из ванной комнаты, вампир лежит на полу, подложив под голову маленькую подушку. Он не спит, смотрит в потолок.

Я аккуратно пробираюсь мимо и забираюсь в постель, укрывшись до ушей. Холодно. Свечи догорают и медленно гаснут, разнося запас тлеющего фитиля. Луна скрывается за лучами. Через неплотно закрытое окно свистит ветер. Мы оба молчим.