Страница 8 из 14
– Привет, девчонки, – мурлыкнул главный академический бабник, падая на деревянную скамеечку рядом с Риной. По другую её руку сидела я. – Здравствуй, Лягушка.
По природе зелёные волосы дриады некроманту никогда покоя не давали. С этого их вражда и началась, если вспомнить.
И парень развалился на половину нашего стола, беззаботно подвинув подносы и посуду. Уместил локоть на столешнице, на ладонь положил щеку, сел полу боком к Рине, демонстративно уделяя ей всё своё внимание. Скользнул по бледному от злости женскому лицу наигранно влюблённым взглядом, улыбнулся хитрее и фактически пропел:
– Радость моя зеленушная, что же ты молчишь? Неужели ничего сказать мне не хочешь? Может, тогда покажешь чего, а?
И некромант, не боясь закончить жизнь ближайшей ночью в тёмном овраге, игриво ткнул пальцем Каррин под рёбра.
Моя бедная дриада аж подпрыгнула! Звякнула посуда на столе, попыталась вмешаться я, зарычала сама девушка, а где-то со стороны прозвучало громкое и издевательское:
– Ректор запретил применять магию за пределами полигонов!
Ох уж этот ректор!
Но, как выяснилось, не одна я была о руководстве плохого мнения.
– А трусы мне теперь тоже на полигоне стирать, да?! – перекрывая поднявшийся от действий Элтона шум, прозвенело яростное на всю столовую.
Рина прекратила рычать и грозно подниматься, некромант перестал ничуть не испуганно смеяться, смолкли шепотки и все в слаженном порыве повернули головы на звук.
Поднявшись из-за стола, но опираясь на него ладонями, стояла бытовой маг Сальда Мелирш.
И, конечно же, мгновенно нашлись те, кому озвученное девушкой предложение понравилось, и очень.
– И мои постирай, Мелирш! – угарая, крикнул кто-то из парней.
Друзья поддержали его грохнувшим хохотом и самоотверженным «И мои!», послышавшимся несколько раз.
Но если они надеялись кого-то смутить, то им явно не к Сальде нужно было.
– А давайте! – рывком выпрямляясь, махнула та рукой и крикнула: – Все трусы несите, устроим ему полномасштабную стирку! Прямо под окнами!
– Угу, прямо в спальне, – едко, но очень тихо вставила я.
– Совсем уже стыд потерял! – неожиданно подхватили адепты со всех сторон.
И зашумели, загалдели, завозмущались все и всюду, некоторые даже на ноги негодующе поднялись, словно были готовы прямо сейчас идти. Трусы стирать, ага.
Но весь гул голосов оборвался всего одним вопросом:
– Кто?
Прозвучало негромко, ровно, с долей насмешливого любопытства.
И на академическую столовую опустилась тишина. Мёртвая. Даже на кладбище такой тишине не отыщешь, какая у нас здесь воцарилась. И абсолютно у каждого адепта появилось стойкое чувство, что прямо сейчас лорд Армейд стоит у него за спиной, и вопрос задаёт прямо на ухо.
Лично у меня так и вовсе мурашки поползли по шее, а голова как-то невольно сама в плечи втянулась. Но взгляд, как и у всех остальных, к входу метнулся.
Лорд Армейд стоял, широко расставив ноги, сложив руки на мускулистой груди и вздёрнув подбородок, и со снисходительным высокомерием оглядывал присутствующих.
У нас с преподавателями разные столовые, и появления ректора никто не ждал ну просто никак.
Зато он терпеливо ждал – ответа на свой вопрос. Даже не поленился в звенящей напряжением тишина насмешливо повторить:
– Ну так у кого совесть умертвия сожрали и стыд отсох? Насколько я понимаю, это одна личность?
И ведь ясно же, что издевается, но всё равно страшно. Всем.
– И будьте добры пояснить, – продолжил архимаг елейным голосом, – какую роль во всём этом играют трусы, о которых вы орёте на весь древний замок.
Я про трусы ни слова не говорила, но почему-то покраснела. Осторожно оглядевшись, поняла, что приличной части остальных адептов тоже стыдно. Алая Сальда на ректора и вовсе взгляда не поднимала, с ужасом глядя в пол перед собой.
– Что же вы молчите? – откровенно потешаясь, наигранно удивился маг, а у самого глаза сверкают и улыбка хитрющая на губах играет. – Видимо, придётся включить в учебный план курсы риторики… – и уже совсем иным, твёрдым, приказным тоном было сказано: – До конца семестра каждому бытовому магу сдать мастерство магической стирки.
И, не смотря на весь ужас, в строю бытовиков раздался слаженный жалобный вой, а по рядам некромантов прошёлся смешок. Смеялись они, впрочем, недолго, вот ровно до последующих слов Армейда.
– Каждому некроманту и боевику сдать мастерство стирки ручной.
Вышеупомянутые выть не стали – они возмущённо загалдели, но хватило всего их возмущения секунды на три всего, пока ректор на них предупреждающе не зыркнул.
Природники и лекари напряжённо молчали, молясь всем известным и даже забытым богам о том, чтобы страшная участь обошла их стороной.
И она в какой-то степени и правда обошла, потому что архимаг решил:
– Лекари сдают искусство тонкой ручной работы, природные маги – степень контроля водной стихией.
Припоминая всё, что было сказано, стонущие мы внезапно все и разом осознали – вручную плести лекарям придётся злосчастные трусы.
И непонятно даже, кому хуже… вот и довозмущались!
А уже развернувшийся лорд ректор внезапно помедлил, хмыкнул, вынуждая всех нас застыть без звука и даже дыхания, повернул голову, поверх плеча оглянулся на собственных адептов и… добил всех нас повелительным:
– До конца недели отдраить комнаты. Лично проверю.
Раньше мы магией спокойно убирали, но теперь, когда её нам фактически перекрыли, придётся где-то искать тряпки, швабры, мётлы, вёдра, губки… упрашивать завхоза нам всё это выдать… таскать туда-сюда и отмывать всё вручную… А до конца недели три дня, считая сегодняшний!
Ещё никогда ученики Государственной магической академии не были так близки к массовому убийству. Просто не существовало человека, которого бы мы в один миг возненавидели так сильно.
Но невозмутимо уходящего лорда Армейда провожала тишина… мрачная, недовольная, злая. Адепты молчали, потому что при всех наших недостатках самоубийц здесь не имелось. А перечить архимагу – это хуже, чем самоубийство… повезёт, если сразу убьёт.
Из внеплановой сессии, устроенной нам лордом Армейдом, оставалось сдать всего два предмета.
Историю континента у профессора Шейли, доброй улыбчивой женщины, лучшего рассказчика за всю мою жизнь.
И Основы Боевой магии у бывшего военного, боевика с опытом, железным стержнем и суровым требовательным характером. Магистр Антарес попал к нам в академию три года назад, занял пост декана боевых магов и уверенно взял на себя все предметы по боёвке. Своих подопечных он гонял нещадно, некромантам тоже доставалось – но этих жалко не было, у них специальности такие, стопроцентного овладения боевой магией требующие. А вот природники, лекари и бытовики себя жалели… нам до слёз себя жалко было, потому что магистр Антарес плевать хотел на слово «основы» и терзал нас так, как врагам не пожелаешь. Словно нам уже завтра прямо на поле боя идти и в первых рядах оборону держать. А пока держим – ещё и нападать.
Так стоит ли удивляться, что перед Историей континента вся моя группа сидела, кто куда пристроился, и истерично зубрила Основы Боевой магии? В том, что сдадим профессору Шейли, у нас сомнений не было. Сомневаться приходилось в наших шансах уползти со второго экзамена живыми.
Народ обосновался у дверей аудитории – кто у стен стоял, кто на полу сидел, кто подоконники оккупировал. Лично я ушла за угол коридора и тоже на подоконнике сидела. Здесь просто людей не было вообще, да и профессора Шейли я первой увижу, она как раз с этой стороны пойдёт.
Вот так, нервно дёргая стопой, подкидывая подол чёрного форменного платья, одними губами проговаривая формулы заклинаний, я изо всех сил старалась продраться сквозь дебри боевой магии. Учить приходилось по конспектам, а диктовал магистр быстро, из-за чего строки плясали и местами даже хороводы водили, ещё больше затрудняя понимание того, что понять было в принципе невозможно.