Обжигающий импульс

Я в потрясении широко открываю глаза, дыхание спирает. В груди образуется пустота, и кажется, что тело тонет, голова туманится, кружится. Если бы не подпорка в виде стула и стола…

— Не влюбилась… Я способна отличить друг от друга любовь, влюбленность, симпатию и желание затащить человека в постель…

Юра взрывается смехом. Не знай я его, решила бы, что он злорадствует и считает меня последней идиоткой. Поджимаю губы, неприятный осадок все равно возникает, противореча разуму.

— Тебе только кажется. Уверяю. Даже я всегда ошибаюсь.

Он грустно улыбается, и я совершенно теряюсь в своих эмоциях.

Глава 5 — Решение

Я не выдерживаю тяжести разбухшей от размышлений головы и опускаюсь лбом на нижнюю область клавиатуры, рядом с тачпадом. Мышцы плеч и шеи тотчас расслабляются, радуясь возможности отдыха, словно огромный груз разрушил оковы и песком посыпался по спине.

После встречи с Юрой появился ворох вопросов; этот поганец только разбередил душу, а затем свалил припеваючи по первому звонку очередной пассии. Хотя, возможно, и не пассии — очень уж счастливым он выглядел. Даже голос у него вибрировал от предвкушения встречи.

Неужели остепенился и нашел себе пару? Кто его знает…

Юра, конечно, многое смолчал об Илье — я это чувствовала, — и тем не менее позволил обо всем задуматься, взвесить — что, наверное, еще хуже. Голова гудит так, что, даже чтобы безболезненно вздохнуть, требуются усилия. Ох, не взорвись, моя головушка… Тебе еще страдать и страдать…

Смежив веки, я пытаюсь расслабиться и позволить сознанию усмирить обуревающий поток мыслей. В висках стучит, а туман перед закрытыми глазами не рассеивается. Такое чувство, будто я не спала более суток…

Влюбилась ли я? Хах, исключено. Невозможно полюбить с первого взгляда, разве что заинтересоваться. Это не как у мужчин: внешне, оценив глазами, красивая — а остальное приложится. Да: Илья привлекает. Да: интересен как личность — и то потому, что не удается раскусить мотив. Так что возможна только физическая составляющая отношений. Все в норме, все я понимаю и отдаю себе отчет.

Я хочу его…

Вздохнув, я вновь решаю дочитать список предстоящих мне свадебных обязанностей, присланный Светой на почту с продублированным уведомлением на телефон; список, который уже трижды невольно бросаю, задумавшись о своем… или чужом… Подперев голову рукой, чтобы не клевать носом, и сфокусировав зрение, я прокручиваю мышкой пункты, остановившись на расписанных пожеланиях. В принципе ничего такого замудренного, как я предполагала изначально. Самое сложное — организовать девичник и придумать выкуп в соответствии постскриптума «Никаких а-ля сто причин, почему жених полюбил невесту или любовных формул». Да уж, бедный Сережа. Зачем подвергать мужчину публичной пытке? Пусть все комплименты прозвучат у алтаря и в спальне.

Я довольно улыбаюсь, киваю Светиному пожеланию о выкупе и открываю общий чат подружек невесты. Лучше поскорее согласовать день встречи для обсуждения девичника, а то все работают, все загружены рутиной и детишками… Да и новостями сможем поделиться, и для меня небольшая эмоциональная встряска. И Лена… С ней хотелось бы переговорить с глазу на глаз, без очевидцев.

Набросав по календарю свободные часы по датам на предстоящую неделю и суть предсвадебного сбора, отправляю сообщение девчатам и сразу же отвечаю Свете по почте, чтобы не волновалась: все будет сделано в лучшем виде. Месяц — а дел куча, но такое событие происходит раз в жизни.

Ощутив на спине взгляд, я быстро оборачиваюсь и замираю, вскинув брови… Сморгнув, осознаю, что образ не исчез, а значит мне не привиделось.

Илья стоит в проеме двери, лучезарно улыбается, из-за чего я чувствую себя счастливой, смущенной и потерянной одновременно.

— Пришел? — констатирую я и так очевидное.

— А хотела обратного?

Он проходит в мой кабинет и оглядывает весь тот ужасный бардак, скопленный неделями. Забавно, но так даже легче ориентироваться, чем когда все якобы на своих местах. Жар покрывает щеки, стыд затмевает, я нервно откашливаюсь, будто что-то запершило в горле.

— А это что? Лозунг?

Прокручиваюсь на вращающемся компьютерном кресле, чтобы разглядеть то, на что указывает Илья.

«Великие танцоры велики не из-за их техники, они велики из-за их страсти». — Фраза, распечатанная крупным шрифтом и закрепленная на стенде.

— Это что-то вроде девиза по жизни. Я обожаю танцевать, обожаю разные стили музыки и бешеный ритм жизни — это моя страсть. А у Лены страсть к книгам, потому она и пишет. Или страсть к развитию воображаемого образа и прописывание его в сюжетной линии.

Лицо Ильи приобретает задумчивое выражение, а глаза наполняются тоской. Я мысленно стучу себе по голове, проклинаю, что упомянула при нем Лену. Какой черт вообще дернул? В груди следом отзывается саднящая боль, словно кошачьим когтям удалось расцарапать грудину и ребра, пробравшись к сердцу.

— Давай не будем терять время впустую… — произношу я непослушными губами и хватаю Илью под локоть.

Ткань черного костюма мягко щекочет подушечки пальцев, а после ладонь прощупывает мышцы. Воображение быстро дорисовывает картину — вот только жаль, что не все можно понять по очертаниям. Илья разворачивает корпус, и мы оказываемся почти вплотную прижатыми друг к другу. Так близко, что я реагирую на ритм его дыхания, на дурманящий запах одеколона — чистый мужской: резкий и пряный, приправленный морозной свежестью. Ноздри отчаянно впитывают воздух, а собственное дыхание углубляется. Я вскидываю голову. Высокий… Без каблуков я едва достаю макушкой уровень его подбородка, а может, мне и вовсе все это кажется.

Что со мной?

В сознании всплывают слова Юры: «Ты ошибаешься, Вики». Он явно говорил это уверенным тоном, словно прочувствовал собственной шкурой мое состояние.

— Почему Лена?

Илья вскидывает брови, то ли удивившись фразой, то ли не разобрав ее, но молчание не нарушает. Я облизываю пересохшие губы, наслаждаясь его прямым взглядом. Этот короткий невинный жест вынуждает Илью замереть и задышать медленнее.

Это впервые… Впервые мне удалось взволновать его!

— Про Ленку ты забудь… — шепчу я неуверенно, но позволяю себе прижаться к Илье плотнее, схватив его за оба локтя. — Она сейчас счастливее в браке, чем когда-либо. Не ломай девочке жизнь, — вздохнув и набравшись мужества, продолжаю: — Да и не любовь это… Это другое… Побег от одиночества и физическая потребность.

«Поэтому я подхожу тебе больше… и ничего не потребую взамен».

Илья смотрит на меня, прищурившись; не отталкивает и не поощряет возникшую близость. Но с каждым сорванным словом глаза его становятся темнее, то ли от ярости, то ли еще чего-то, что я не могу распознать. Надеясь на второе, я сглатываю слюну и отрываю руки от локтей, перемещаясь подушечками пальцев по ткани к лацканам пиджака, и опускаю на крепкую грудь, ощущая ритм сердцебиения под правой ладонью.

— Я и сама была на твоем месте, лучше не обманываться, — заключаю свой монолог, ожидая какую-нибудь словесную реакцию на сказанное.

Юра позволил мне убедиться в собственных предположениях. Сейчас Илья не влюблен в Лену, возможно в прошлом были подобные чувства, но не теперь. А причина вмешательства в отношения Лены, ее мужа и Ильи было желанием избавить друга от каких-то предрассудков.

«Ему просто нужен был повод избавиться от своих заморочек, и я дал эту возможность. Что до Лены — с кем бы она ни строила отношения — это не моя забота», — вспыхивают слова Юры в памяти ярким головокружительным взрывом.

Не знаю: в чем дело, что произошло с Ильей в прошлом, потому что Юра поделиться этим наотрез отказался, но тогда какая разница, кто из нас двоих, я или Лена, окажется для Ильи душевным бальзамом? Все становится куда проще.

Я скольжу взглядом по безэмоциональному лицу: по прикрытым подрагивающим векам, словно Илья что-то взвешивает в голове, борется в размышлениях; по плотно стиснутым бледным губам — как же хочется провести по ним пальцами, а затем поцеловать.