Отражения одиночества

Миклош испустил страдальческий вздох. А Саша перевела настороженный взгляд с его на Серафима и обратно, пытаясь понять, что так тревожила парня.

— Карина, Саша, это… в общем, это будет тяжело.

— Почему?

Теперь вздыхает уже Серафим.

— Потому что она моя наставница. И последние триста лет проводит время где-то на Бермудах, выращивая виноград и наслаждаясь жизнью. И почти не появляется здесь, что, наверное, все же благо.

Саша смотрит теперь уже на Миклоша.

— Скажем так — я с ней познакомился, когда начал свои изыскания и… в общем, мы не договорились. И теперь есть что есть. Сама увидишь.

Серафим кивает.

— Увидишь. Карина — прекрасный человек и не побоюсь этого слова — великая волшебница. Но с весьма сложным характером. Она приехала по делам Совета, в том числе и по нашему делу. Ненадолго, надеюсь. Но в любом случае нам предстоят интересные времена. Так что развлекайтесь пока можете.

Эпилог

— Ты думаешь, это будет настолько плохо?

Саша, выпив три бокала вина, уже чувствовала легкое опьянение. Может, из-за общей атмосферы, может, из-за усталости — как объяснил наставник, пусть запорогового истощения уничтожение магии ритуала и не вызвало, на разум и тело такой большой поток силы все же повлиял. Амулетов, выданных Серафимом, на этот раз было куда меньше, но все же нельзя было сказать, что все пришло в норму. Особенно после того, как Саша отказалась ехать ночевать к наставнику, в пусть безопасный, но чужой дом, и проснулась от тягостного ощущения смыкающегося вокруг кровати круга из рун. Кошмар, впрочем, быстро истаял, но нормально спать она все равно толком не смогла. После целого дня разговоров и рассказов о произошедшем она даже после того, как наставник считал еще раз напрямую образы из разума, все равно чувствовала себя как-будто не до конца вернувшейся из Пензы, а кроме того усталой и словно бы более искренней.

Впрочем, Саша и без этой убирающей контроль за мыслями и проявлениями чувств усталости была рада за товарищей. Коля и Катя так и не стали друзьями для нее, но все же были хорошими приятелями. И как не скрипела она зубами два года назад в санатории, сейчас радость за решившихся создать новую семью и быть вместе перевешивала былые обиды. Они развлекались втроем, проводили время, учились и влипали в истории. В разные истории. Да, в последнее время она старалась не мешать ребятам, ощущая себя третьим лишним совсем уж сильно. Но они были счастливы, а это было важнее всего.

Сейчас праздник, проходивший в Колином загородном доме, плавно перерос в стадию, когда все разбредались по отдельным комнатам и общались на темы, общаться на которые можно сначала неплохо выпив и хорошо повеселившись. Саша, правда, говорить ни с кем ни хотела. Просто стояла на балконе и смотрела на зелень леса, начинавшегося прямо за территорией коттеджа.

Миклош материализовался сам, с бутылкой вина и загнанным взглядом. Кажется, приезд мифической Карины, наставницы Серафима, пугал его до чертиков.

— Я не думаю. Я знаю. Саша, я с ней поругался. Я такого наговорил… Думал — убьет. А она просто ушла, сказала, чтобы я сам пенял на себя… И вот. Как я ей в глаза посмотрю? Заупрямился, потерял… всех потерял. И что? Как мне быть? Стою тут, жалуюсь тебе. А больше и некому — нет никого. Дурак потому что. Кретин самовлюбленный.

— Ну. Успокойся.

Пьяный Миклош был грустным зрелищем. Впрочем, за прошедшее столь небольшое время он мало с чем мог свыкнуться.

— Все хорошо будет, — неожиданно для себя говорит Саша. — Ты вон сам мне говорил, что Серафим в помощи не откажет. Значит и на растерзание этой Карине тебя не отдаст.

— Да она с нами жить будет… С наставником. Я то что — ни кола, ни двора, голь подзаборная.

— Все разрешиться. Наверняка. К тому же тебя оправдают, как только поймаем того, кто все это устроил.

— Это никого не вернет.

Саша только кивает.

— Да. Это правда. Но боль все же станет терпимой. Прошлого не изменить и не исправить, но жизнь есть, и ее нужно жить.

Саша говорит с уверенностью. Она так думает. Она так живет… Сколько? Долго. Со смерти отца, пусть иногда эмоции все же заглушают разум. Но все же этот принцип выручает ее из года в год.

Миклош поднимает на Сашу глаза. Долго смотрит, словно ища что-то, и после кивает, неожиданно расслабляясь.

— Спасибо.

В кармане Миклоша пиликает что-то. И это, неожиданно, телефон, причем из современных.

— О, уже одиннадцать. Я пойду найду Серафима, он просил.

Саша кивает. И остается на балконе в одиночестве. Ненадолго, ведь пора уходить. Катя и Коля на самом деле уже ушли к себе, оставив гостей отдыхать и веселится. И правильно. Ей пора домой. К Боне. К своей привычной квартире.

Хотя на деле Саша чувствовала укол грусти, садясь в такси. Было любопытно встретиться с этой Кариной. Да и… Миклош теперь здесь. Кажется, они уладили, по крайней мере пока, свои проблемы, и вполне тепло общались с Серафимом. И пусть так и будет.

Она ведь хотела, что бы все вокруг были счастливы, так?

Алкоголь размывал привычные барьеры, и за них просачивалась грусть. Сила бесполезно, пока не взяты под контроль эмоции, так?..

Ей самой решать, как поступать и что делать. И возвращаться домой к Боне правильно. Она и так слишком часто оставляет питомца то на одного, то на другого знакомого. Правильно. Это ее жизнь. Только ее. А остальные пусть живут свою.

Уже заходя домой, Саша получает сообщение. От Ани.

Ани, которой написала вчера украдкой, напомнив о настольной игре и о том, что не против пообщаться с любительницей подземелий и драконов. И Аня ответила! Хотя и не помнила ее, да и переписка старая вся почему-то стерлась. Но бывшая подруга согласилась продолжить общение. Согласилась! Спросила о том, какой у нее любимый класс, признавшись, что новичок в правилах. Одни только вопросы про Подземелья и Драконов, ничего больше.

Кажется, Аня по-прежнему ничего не помнила. Даже то, что Саша использовала старую страницу, ничего не изменило. Но, наверное, и к лучшему.

И еще одно сообщение. От Серафима.

Где тебя черти носят? Не заставляй меня себя искать.

Я дома.

Ладно. Через десять минут буду.

Что опять не так? Ладно, какая разница. Или все-таки разница есть? Саша с удивлением обнаруживает непрочитанное сообщение. Час назад или два Серафим отправил его. Когда она ушла со свадьбы, что ли? Или раньше?

Саш, я ценю твою самостоятельность. Но сейчас, прости, не лучшее время для ее демонстрации. Жду у себя с вещами и котом, обещаю отдельную квартиру и приятных соседей (только насчет Кары никаких гарантий не дам). Не беспокойся, нынешнее жилье Орден оплатит отдельно.

П.С. Не приедешь сама через час — притащу за ухо. Времена изменились. Да и я неспособен объяснить Миклошу, почему в нынешнем мире так популярен Инстаграмм и коты в нем, а кто-то должен это сделать.

П.П.С. И захвати приставку и гитару.

Какого черта? Ладно, с этим она разберется потом. Возможно, настойка после вина была лишней, но оно того стоило. А теперь не хочется думать, а хочется спать, спать и спать. А потом проснуться и понять, что ничего не было и все продолжается так же, как и раньше. Мда, некоторые желания не изменились. Но сейчас у нее нет никаких важных дел.

Саша даже успевает задремать, когда в дверь раздается стук. На пороге оказывается Серафим собственной персоной.

— Саша, вот зачем убегать? Уехали бы все вместе. Я нормально отношусь к переписке, но все же не в восторге от необходимости набирать кучу слов там, где можно обговорить все за минуту. Вещи твои где?

— Что? Какие вещи?

Он, что, говорил серьезно о переезде?

— Твои. Я понимаю, что тебе много не надо, у меня почти все есть, но все-таки. Да и коту твоему там миску и это все нужно. Где это?

— Что? Куда нужно ехать? Я не хочу…

— Саша, это не обсуждается, — Серафим произносит эти слова куда мягче, чем обычно, но парадоксальным образом намного более непреклонно. — Эти сутки я присматривал за тобой на расстоянии, но все время я так делать не могу. Я понимаю, что ты привыкла к этому месту, и квартира за тобой останется. Но пока мы не разберёмся с нынешней ситуацией, ты будешь жить у меня. Как ты знаешь, мне принадлежит весь дом, и квартир там хватает. Со всеми удобствами и абсолютно бесплатно.