Отражения одиночества

— Бери, — Саша только мельком ловит удивленный взгляд Коли, — хуже не будет. Сыграешь что-нибудь.

Лагерь. Песни у костра заданного репертуара. Строй, одобренные развлечения и попытки вожатых хоть чему-то на свой лад научить подопечных. Или просто следить за тем, чтобы последние не нашли себе лишних приключений.

Саша зареклась работать в этой системе. После той самой кинофестивальной смены с конкурсом, ставшим последней каплей. Вечное недопонимание с административным персоналом, огромные требования и мизерные зарплаты. Да и она сама какую-то нужную наивность для этой работы утратила.

Но что ж, за их предыдущие развлечения приходилось платить. Три недели в «Дубках» — все же лучше, чем три месяца без магии, которые минимально по Закону положенные за все, что они наворотили.

Справится она. Куда денется-то? В конечном счете дети — самое лучшее, что было в вожатской работе. И дети не виноваты, что их воспитателей сплавили на это работу насильно. И ради них Саша будет стараться так, как может. Вот и все. Справится.

Глава 3

— И здесь мы будем жить? Уму непостижимо.

— А ты пятизвездочный отель хотела? — Саша кинула сумку на верх двухъярусной кровати, — скажи спасибо, что мы жить вдвоем будем, а не вчетвером.

— Но тут один шкаф, — Катя явно была в растерянности. — И две тумбочки. Места нет даже вдвоем, а ты говоришь…

— Комната на четверых рассчитана. Но, благо, вроде как подселять никого не будут — все вожатые уже приехали, мы последние были. Так что считай, что нам повезло.

— Кажется, ты права, — Катя бросает взгляд на телефон и разворачивает его к Саше экраном. — Глянь, как Коля живет.

Такая же крохотная комнатушка с окном посередине между двумя двухъярусными кроватями, шкафом около входа и парой разваливающихся тумбочек. Только здесь на фото было уже трое — Коля и двое незнакомых ребят.

— Говорит, что еще один приехать должен. Кошмар!

— Привыкай. Все лучшее — детям.

— Ну ладно. Всегда могло быть хуже, — без особой уверенности говорит Катя. — Только вещи где сушить? Места нет, и веревок нигде нет, балконов в корпусе я не видела.

— Вообще тут вроде как внизу прачечная есть. Ну или в душе стирай и суши на втором ярусе, если получится, конечно, помыться попасть.

— А с этим могут быть проблемы? — в голосе Кати послышался неприкрытый ужас.

Саша фыркнула.

— В моем первом лагере, тоже, кстати, работавшем на базе санатория, только для детей из космической отрасли, воду горячую отключали в час ночи и включали в шесть утра. А планерка обычно заканчивалась в полвторого. А в палаточном лагере, где работала потом, помыться взрослому можно было только пока дети на мероприятии. А так как вожатые с ними обычно на том же мероприятии — то никогда, считай. Ну или в пять утра приходи и свети прелестями с такими же ранними пташками из детей.

— Кошмар.

— Ладно, может тут и лучше будет. Есть ведь кулеры с горячей водой в холле, так что хотя бы с ней не будет проблем. Главное детей отгонять.

— Зачем?

— Чтобы доширака не налопались до расстройство живота, — со знанием дела говорит Саша. — А потом их родители всех собак на вожатого не вешали. Ты ведь социолог вроде как, неужели вы на педагогическую практику не ездили?

— Я не ездила. Меня привлекли к одному общеуниверситетскому опросу и обработке полученных данных в тот год в обмен на автомат. Работать пришлось немало, но, кажется, я еще легко отделалась.

Саша вздыхает, мысленно надеясь, что их не поставят на один отряд. Трусливо, но надеется-то ей никто не мешает.

— Ну вас готовили хотя бы? Игры на знакомство, игры на доверие, развлечение в свободное время, вот это все. Возрастная психология, периоды смены, КТД, вот это все хоть немного знаешь?

— КТД — это Коротко Трехчастное Движение из курса магической диагностики? А оно зачем, нам же вроде без магии с детьми работать нужно?

Саша делает глубокий вдох — и выдох. Если бы знала — она бы чертовым фокусником стала за полчаса без всяких иллюзий. И в Кубань бы сама нырнула с головой.

Ей на секунду кажется, что она видит Михаила Ефимовича — и его довольную усмешку. Но только на секунду.

Саша поворачивается к товарищу по несчастью. Катя сидит на кровати, наполовину вывалив вещи из сумки, с крайне несчастным видом.

— Я ничего не знаю. Я не подумала, что как-то готовиться надо, нам ведь не сказали ничего.

Потому что, кажется, это я должна была вам все рассказывать. Как самая опытная.

— Ладно, Катя. Не кисни. У нас есть еще четыре часа до планерки, я тебя сейчас пришлю несколько статей — прочтешь и задашь вопросы, какие будут. И пришлю ссылки — там сайты неплохие, с них можно будет потом информацию брать.

За последующие четыре часа они выясняют следующие вещи. Когда надо, Катя быстро читает. И она, и Коля были детьми в лагере и даже помнят, как играть в «Летели лебеди», «Ниндзю» и «Снежный ком». Саша тоже помнит о последнем и со страшным лицом запрещает даже название этой игры упоминать. Зато достает из памяти тройку простеньких игр на знакомство. На доверие играть забавно и со взрослыми, особенно когда она старается показать «Точку баланса», взяв за руки Колю и пытаясь заставить его расслабиться, несмотря на явную разницу в габаритах, которая для этой игры кажется критической, Саша ощущает разом от Изнанки детский восторг товарища и внимание, смешанное с ревностью, давимой Катей. А сама-то не захотела делать, побоялась. Выясняется, что за десять минут Саша ухитряется рассказать особенности работы с детьми от возраста семи до семнадцати лет так, словно всю жизнь провела детском лагере и всю жизнь готовила вожатых, а за двадцать — придумать на ходу три сценария огонька на разные периоды смены и даже худо-бедно объяснить, зачем они нужны.

— В одном нам повезло. Вам в особенности, — Саша говорит это уже вечером, когда, почти охрипнув от длительных объяснений последних часов, они втроем отправляются по заросшей деревьями аллеи санатория в соседний корпус, где должно пройти планерка.

— А? В чем? У меня голова пухнет от всего. И это кажется только краткий курс. Нам на ритуалистике столько не объясняли за раз, при том что тогда я думал что ничего не понимаю в мире, — Коля хмур.

— Тише, — Катя глазами показывает на чуть отставшую от них группу ребят-студентов, тоже идущих к нужному им корпусу. — Не стоит привлекать внимание к нам. Так в чем повезло, Саш?

— Есть железный закон — тот, кто хоть одну смену отработал, может из ненужного, но наличного, сделать нужное, но отсутствующее. Иными словами — кто работал вожатым, тот может все.

— Звучит обнадеживающе.

— И пугающе.

— Так и есть, — посмеивается Саша, — так и есть.

Мариной Владимировной оказалась молодая, чуть полноватая женщина едва ли на пять лет старше самой Саши. Требовала она себя называть по имени-отчеству и всячески подчеркивала всю серьезность предстоящей смены, и важность выполнения целой кучи всяких разных требований.

Планерка, проводившаяся в каком-то полуподвальном зале собраний, не слишком хорошо проветриваемом, но зато со внушительной школьной доской и жесткими, не давшими и попытаться расслабиться, стульями, шла уже третий час, и Сашу начинало клонить в сон. Не из-за позднего времени, хотя начали они обсуждать дела только в восемь, и прервались почти на час для того чтобы выслушать нуднейшую лекцию сморщенного старичка, чьего имени никто не запомнил, о технике безопасности, а из-за обилия информации и невозможности даже немного подвигаться или вставить хоть слово.

Марина Владимировна говорила. И говорила. И говорила…

— Хотя у нас и фестивальная смена, я думаю, вы понимаете, что детям нужно не только выступать на сцене и участвовать в конкурсе. К тому же, как вы понимаете, конкурсных процедур немного, а времени свободного куда больше, да и отвлекаться от соревнований необходимо. Дети разного возраста в коллективах, так что не все из них и задействованы в каждый день будут. Как вы понимаете, каждый день по нынешней погоде мы будем выходить на речку, там оборудованы места для купания. Отряды у нас небольшие, места всем хватит. Но как вы понимаете — вожатые вместе с детьми купаются, и никак иначе. Напарник один в воде, один на берегу сидит. И все в головных уборах, обязательно. Руки тянуть не надо, барышни — вы понимаете, что с напарником поговорите — и все разрешите. Один в воде, один на берегу. И как вы понимаете — зарядка обязательна, и вы главный пример для своего отряда. В свободное время все дети с вами, все заняты, вы знаете — чем и где каждый занят, что делает. Завтра они приедут к обеду, и как вы понимаете — нам нужно подготовить встречу. Места отрядные украсить. Как вы понимаете…