Страница 77 из 81
— Ух ты. — Что еще я могла сказать?
— Аделина хотела выйти замуж, и что может быть лучше, чем связать себя узами брака, когда твоя девушка ждет ребенка?
— Опять, вау.
И он просто продолжал.
— Мои родители думали, что это идеальное решение для всего. С Вики все было в порядке. Честно говоря, ей было все равно. Все были счастливы.
— И ты? Ты был в порядке со всем этим? Ты был этому рад? Я понимаю, твоей сестре было всего восемнадцать, а это слишком рано, чтобы родить ребенка одной. Кстати, кто был отцом?
Еще одна вынужденная улыбка.
— Она не уверена. Удобно, не так ли?
Я продолжила:
— Да, ну, я пыталась сказать, что она была молода, хорошо, но ты тоже не был таким старым. Сколько тебе было? Двадцать два?
Он быстро кивнул.
— Ребенок был бы большим скандалом, когда матери было всего восемнадцать и она была дочерью идеальной голливудской пары, не говоря уже о неизвестном отце. Это мог быть либо один из друзей Вики, либо, черт возьми, может быть, дорогие мама и папа. По тому, как выглядела Вики, догадаться было невозможно. Но у Аделины Янг родился мой ребенок, и мы поженились… это было бы хорошей новостью. Отличной новостью. И я любил Аделину. И я любил свою сестру. Я подумал, может быть, она согласилась, потому что, если я оставлю ребенка, она будет его видеть.
— Она все еще живет в Париже, не так ли?
— Да. Она чиста с тех пор, как узнала о беременности, но да, она не хочет сюда возвращаться. Так что я еду к ней. Я беру с собой Эйдена и каждый год прихожу к ней на ее день рождения.
— Чтобы она могла видеть своего сына, — тихо предположила я. Адам кивнул. — Значит, она видит, какой у нее красивый сын, но не хочет иметь с ним ничего общего. — Адам… я даже не знаю, что… — Я хотела пойти к нему, но я также хотела услышать все, что он хотел сказать, поэтому я осталась на месте и стала ждать подходящего момента.
— Она не хочет, чтобы Эйден знал о ней, поэтому Эйден будет знать только меня и Аделину, как его родителей. Я больше не возражаю. В последний раз… когда мы были в Париже на дне рождения Вики, ни мои родители, ни Вики не провели с Эйденом наедине больше нескольких минут. Я никогда не хочу, чтобы он чувствовал себя ненужным, никогда не хочу, чтобы он так усердно работал, чтобы привлечь чье— то внимание, поэтому я не думаю, что мы вернемся в Париж в ближайшее время. Я также не хотел, чтобы Эйден когда— либо чувствовал себя ненужным. Никому такого не пожелаю, тем более ребенку.
— Ну, черт с ними. Если они не видят, какой он красивый и умный ребенок, то это… прости, я знаю, что они твоя семья, но к черту их.
— До того момента, как я взял его на руки, я не был уверен, что смогу это сделать. Конечно, я не возражал против того, чтобы жениться на Аделине, потому что любил ее, но ребенок? Как ты сказала, мне самому было всего двадцать два года. Что, черт возьми, я должен знать о воспитании ребенка? Но потом мне его отдали, и я…
Он встал и ушел. На этот раз я пошла за ним, но остановилась прежде чем я подошла слишком близко.
Стоя ко мне спиной, он продолжал объяснять.
— Я коснулся его лица, этих маленьких пальчиков, этих щек. — В его голосе была улыбка. — Он родился недоношенным, он был таким маленьким, но таким совершенным. Как кто— то мог хотеть отдать его?
Он обернулся и удивился, увидев, что я стою так близко к нему.
— Но бумаги? Свидетельство о рождении?
Он поднял руку и заправил прядь волос мне за ухо. — Ты не представляешь, что могут сделать люди с таким большим количеством денег и власти, как у моих родителей… могут купить. У нашего публициста Мишеля был свой посредник, и это одна из причин, по которой он такой хороший публицист.
Я покачала головой.
— Все это звучит так безумно.
— Да.
— Так зачем ты мне все это рассказал?
— Причин больше, чем одна.
— И они?
— Я хотел, чтобы ты все знала, потому что ты меня пугаешь, Люси Мейер.
Что за черт?
Неверяще взглянув на него, я спросила:
— Я тебя пугаю?
Кивок.
— Другая причина в том, что я хочу, чтобы ты все знала. Я хочу, чтобы ты знала, что я доверяю тебе. Я хочу, чтобы ты знала, что в ту ночь, когда мне пришлось оставить тебя наедине с Эйденом, она угрожала поговорить со СМИ и сообщить им, что Эйден не был нашим сыном. Она думала, что этого будет достаточно, чтобы затмить секс— видео. Вот почему я ушел в спешке.
— Зачем ей это делать?
— Чтобы спасти то, что осталось от ее карьеры. Чтобы я выглядел плохо. Она делает одну ошибку за другой. Пока мы с тобой не сфотографировались с Эйденом, она была злодейкой в нашей истории. Теперь, когда вы были в кадре…
— Она хочет, чтобы я выглядела как злодейка, чтобы она могла быть хорошей и ускользнуть в ночь.
— В яблочко. Но теперь она не может. Если она расскажет кому— нибудь об Эйдене, я выпущу видео. Если она скажет еще хоть слово о тебе, я выпущу видео. Там был не только минет, и хотя она считает, что лица другого парня не видно, она ошибается. Если видео не поможет ей, я начну давать свои собственные интервью, а она действительно этого не хочет.
— Скажи мне, что все это происходит не из— за меня, Адам.
Он обхватил мою щеку руками.
— Это происходит не из— за тебя, Люси. Если бы не эти наши совместные фотографии, она бы нашла что— нибудь еще, чтобы добиться своего. Она не имеет никаких связей с Эйденом. Он был причиной того, что она хотела развода, поэтому я всегда планировал получить единоличную опеку. Ничто из этого не происходит из— за тебя.
— Почему я тебя пугаю? — Я хотела вернуться к этому, потому что не поняла. Я не понимала, как я могу напугать его, всех людей. Однако в тот момент он пугал меня до чертиков, и, честно говоря, я уже перестала говорить о злой ведьме.
— Потому что я сказал, что люблю тебя, а ты ничего не сказала. Его большой палец ласкал мою скулу, и он пристально смотрел мне в глаза.
— Я не ожидал услышать это от тебя, по крайней мере пока, и я не против, но ты вела себя так, будто я ничего не говорил.
— Я больше не упоминала об этом, потому что это говорил адреналин, а не ты.
— Ой? Это так?
То, как его глаза скользили по моему лицу… это было так нежно, так, что в горле образовался ком.
— У тебя на лице девять родинок. Ты это знала?
Что?
— Эм… нет, я их никогда не считала.
— Моя любимая — эта. — Кончиком пальца он коснулся моей кожи, прямо под моим глазом, а затем провел пальцем по моей челюсти.
Я ничего не делала, только смотрела, как его глаза следят за его пальцем, когда он остановился прямо у моего подбородка и наклонил мое лицо к своему.
Затаив дыхание, я ждала его поцелуя, надеялась на него, но он утаил его от меня. Затем его глаза встретились с моими.
— Я люблю тебя, Люси Мейер.
Он так многого хотел от меня… но при этом совсем ничего не хотел. Сначала он настаивал на отношениях, и как раз когда я привыкла к этой мысли, теперь он хотел большего. Возможно, для кого— то это было ничем, но для меня это было всем.
Сократив расстояние между нами, он прошептал:
— Я знаю, что ты тоже боишься, Люси, и знаешь что… Если я что— то и узнал о любви, так это то, что она должна тебя пугать. Немного или много, неважно сколько, но это должно вызывать у тебя чувства. А ты, моя прекрасная, упрямая Люси… — Он прикоснулся своими губами к моим, одним быстрым прикосновением, и отстранился. — Ты меня пугаешь — нет, я обещал быть с тобой честным: ты пугаешь меня, Люси, и мне это нравится. Я никогда не приму тебя как должное, и зная, что ты не позволишь мне… ты та, кого я хочу, Люси Мейер. Ты та, в кого я влюбился.
Каждое слово посылало стрелу в мое сердце, я просто стояла там, мое тело слегка дрожало, у меня перехватило дыхание. Я просто смотрела, как он смотрит на меня. Он нежно обхватил мое лицо обеими своими сильными руками и поцеловал в губы. Мое дыхание вырвалось из меня в спешке. Я была в такой беде. Отстранившись, он снова поцеловал меня в нос, в глаза, в лоб и в губы.