Страница 6 из 40
Лев замолчал на полуслове, потому что прямо перед ним проскакала лягушка.
— Ты это видел? — он обернулся к Степе, но тот вновь округлил свои глазки и пожал печами.
— Ладно...проехали.
Лев было подумал, что от работы и постоянного недосыпа у него уже начались глюки, но тут под ногой что-то хрустнуло.
— Мой жу-у-у-к! — завопил Стёпка и бросился под ноги Аверьянову, изумлённо разглядывавшему какую-то размазню под ногой, некогда бывшею по всему видимо жуком.
— Это был мой жу-у-ук, — ревел Стёпка, пытаясь соскоблить насекомое с пола.
— Да нет, это был не он.
— О-о-о-н!
— Не он. Твой туда побежал, я видел, а это какой-то другой.
— Правда?
— Конечно. Твой красивый был, а этот какой-то страшный, говорю же, чужак.
Глаза Степки засияли, и он бросился искать своего жука.
— А кстати, откуда тут твой жук? — Голова у Льва шла кругом, и он уже ничему не удивлялся. Но все же было интересно.
— Да я с собой принес, — беззаботно откликнулся пацан, залезая под шкаф в поисках жука.
— Мм... а на кухне он что делал?
— Я его злыдне показать хотел, а она как давай кричать, он испугался и убежал.
Лев устало присел за стол и сложил голову на руки. Все ясно, отчего Анна так взъерепенилась. Хотя все равно это не повод запирать ребенка в темноте. Да вообще никаких поводов это делать нет и точка.
— А лягушка тоже твоя?
— Где?
— Вон там, на столе сидит. Смотрит на меня.
— Да? А...нет, это не моя. Это я страшную ведьму пытался прогнать. Как в книжке.
— В Волшебнике изумрудного города?
— Ага. Я воду набрал в ведро, а лягушка мимо шла. Я подумал, что ей жарко и в ведро посадил. А злыдне не понравилось. Правда она почему-то не растворилась.
— Но ты же понимаешь, что это всего лишь сказка?
— Конечно. Но проверить все-таки не мешало, — серьезно ответил мальчик, но Лев успел заметить, что в глазах его заплясали маленькие рыжие чертенята.
Аверьянов вновь вздохнул, но не нашёлся, что сказать.
— Ты мне только сразу скажи — кто все это убирать будет и есть ли еще сюрпризы?
— Я могу помочь. А сюрпризов вроде нет. По-моему.
— Уверен?
Степка задумался, что-то высчитывая вполголоса и вдруг закричал:
— А нет, погоди. Лучше не ходи наверх.
— Почему это? — Лев как раз собирался пойти в спальню, чтобы переодеться. По всему ясно, что на работу он уже не пойдет, после таких-то потрясений.
— Ну...не ходи и все.
— Нет ты скажи!
— Ну...там эта...
— Кто?
— Ну такая...
— Какая?
— Маленькая. Серенькая.
Лев закатил глаза и пошёл проверить догадку.
И не ошибся.
На кровати лежала дохлая мышь и Стёпка виновато попятился назад.
— Ты меня убьешь теперь? В детский дом сдашь, да?
Лев непонимающе уставился на ребенка и понял, что ему так бросалось в глаза. У Степки был до ужаса затравленный взгляд. Он будто все время опасался чего-то.
— С чего ты взял? — как можно мягче спросил он малыша и пошел искать перчатки, чтобы убрать дохлого зверя.
— Ну мама всегда так говорит.
Лев остановился и понял, что его начинает трясти от злости.
Нужно успокоиться, чтобы еще больше не напугать Стёпку.
— Нет, парень. Я не сдам тебя в детский дом. Но ты должен кое-что мне пообещать.
Степка подозрительно замолчал.
— Ты больше не будешь притаскивать дохлую мышь ко мне в постель.
— Обещаю, — тихо пробормотал Стёпка, радуясь тому, что про жуков и лягушек не было ни слова. — Обещаю больше не приносить тебе мышь.
— Вот и славно. А теперь пойдем обедать, ты небось голодный?
Степка кивнул и поплёлся вслед за отцом.
— Вначале надо здесь все убрать и поймать вон ту лягушку! — наставительно изрек Лев, пальцем указываю на жирную коричневую жабу, нагло перебравшуюся с журнального на обеденный стол.
— А жука?
— И жука.
Спустя полчаса Лев с горечью констатировал, что жуку надоело в неволе и он ушел жить в лес.
— Ты врешь! — вздохнул Степа, — Чтобы я не расстраивался. А я все равно расстроился.
— Да ну говорю те...
— Нет, — перебил Стёпка, — я же не маленький и не дурак. Ты его раздавил. А он был моим другом.
Но Лев и не думал сознаваться в убийстве насекомого, потому что ему совсем не улыбалось еще больше разбивать сердце ребенка.
— Нет же. Почему ты мне не веришь? Я раздавил ягоду. Всего лишь ягоду, которую на завтрак ела тетя Аня.
— Злыдня? — уточнил мальчик.
Лев неохотно согласился и понял, что попал в точку.
— Ну если она это ела, то тогда ладно... — обрадовался Стёпа и наконец забыл про своего жука.
— Садись! — мягко указал Лев на стул, когда страсти немного улеглись и мальчик успокоился.
Степа, косясь одним глазом на новообретенного отца послушно уселся напротив и уставился на тарелку с печеньями.
— Проголодался? — спохватился Аверьянов, и мальчик быстро-быстро закивал в ответ.
«Вот Анна, кто бы мог подумать? Запереть ребенка в чулане и не кормить...»
Сердце Аверьянова вновь сжалось от предательства любимой и жалости к сыну.
В холодильнике быстро нашлась кастрюля с супом и Лев разогрел две тарелки — себе и Степану.
Степка за две щеки уплетал сырный суп и хитро поглядывал на отца.
— Ты теперь не пойдёшь на работу?
— Сегодня нет, — успокоил его Лев.
— А завтра?
— А завтра посмотрим. Нужно поскорее найти тебе няньку, потому что я не могу вечно сидеть с тобой дома.
— То есть ты не хочешь со мной сидеть? — Стёпка поднял голову и так посмотрел на Льва, что тот даже немного смутился.
— Нет, что ты. Ты не так понял… — он принялся оправдываться, но Степа уже вновь как ни в чем не бывало уткнулся в тарелку и просто кивнул в ответ.
«Когда уже Ольга нагуляется и заберёт пацана?», — вдруг подумалось Льву, и он со стыдом понял, что сейчас не чувствует ничего к этому мальчику. Ничего, кроме раздражения и жалости.
И от осознания этого факта ему стало совсем уж противно и так захотелось провалиться сквозь землю, что будь он женщиной — непременно уже разревелся в подушку, потому что себя ему тоже стало невыносимо жаль. Но Лев женщиной не был и поэтому сейчас вовсю делал вид, что все хорошо и прекрасно...
4
ЛЕВ
Няньки все как одна Степке категорически не нравились. Впрочем Льву, если честно, тоже. Но после пятой отвергнутой домомучительницы он не выдержал.
— Ты должен выбрать тётю, или мне придется сделать это самому, — серьёзно сказал Лев мальчику, пока тот задумчиво ковырялся в горшке, с неугасаемой надеждой выискивая своего жука.
Аверьянов терпеливо ждал, когда Степа снизойдет до общения и пока еще сдерживал рвущееся наружу раздражение.
Работа требовала его внимания и отдачи, ведь только благодаря ему, Льву, там всё работает как часы, отлажено и четко. Стоит зазеваться и все обязательно начнет рушиться, как пресловутый карточный домик.
Степа вновь разочарованно вздохнул, так и не обнаружив пропажу и, все еще не веря в смерть своего друга, сердито взглянул на отца.
— Бери тогда любую. Но если что — я не виноват.
Аверьянов чуть не зарычал от досады. Ну что за ребенок? Это все Ольгино воспитание, не иначе!
Плевать, решил он, не стоит идти у пацана на поводу, дети не должны мешать взрослым жить.
На следующий день Лев наконец вернулся на работу, а в доме появилась Мария Петровна, женщина строгих взглядов и нестарых еще лет.
Новая няня понравилась Льву, но категорически не понравилась сыну. Потому что она заставляла Степку есть невкусную перловую кашу, учила читать, убирать свою комнату и вообще, по Степкиному мнению, оказалась очень вредной особой.
— Вам нужно показать мальчика психиатру, он очень злой, — трясущимся голосом прошептала Мария Петровна вернувшемуся с работы Аверьянову. — И психологу. И педиатру. Неврологу. Батюшке.
— Ему-то зачем? — удивился Лев.