Страница 37 из 56
— Хорошо.
— Ты хочешь пойти со мной? — спросил он.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на школьные танцы?
— Нет? Да? После всех наших разговоров о том, как правильно сочетать наши выходные и будни, я не уверен в правильности ответа, — сказал он, поморщившись. — Но если ты не пойдешь со мной, я, наверное, не пойду.
— Правда? — спросила я, сердце колотилось. — Потому что я не хочу идти и получать смертельные взгляды от всех шлюх, которые тебя любят, но я не хочу, чтобы ты шел и чтобы на тебя глазели без меня, чтобы я тоже на них глазела.
Он покачал головой, смеясь. — Это не так.
— Значит, Эмма больше не пишет тебе постоянно?
— Не совсем.
— Ложь.
— Не пишет. — Он пристально смотрел на меня. — Она мне не нравится, она это поняла.
Я жеманно дрогнула ресницами. — Дело не в том, что я ревную.
— Конечно, нет.
В этот момент зажужжал его телефон, он посмотрел на него, прочитал сообщение, а затем засунул его обратно в карман. Он выглядел очень виноватым.
— Это было от Эммы, — догадалась я.
— Да. — Он ковырялся в несуществующих ворсинках на своих брюках. — Как будто Вселенная хочет, чтобы я сейчас выглядел как лжец.
— Что она сказала?
— Ничего интересного. — Он рассмеялся над моим скептическим выражением лица. — Клянусь, она никогда мне не пишет.
— Если ничего интересного, почему ты мне не говоришь?
Он посмотрел на меня. — Она просто попросила потусоваться.
— И все?
— Да.
— Ну, тогда дай мне свой телефон. Я скажу ей, что ты занят.
Он ухмыльнулся. — Ты включишь ту часть, где ты безумно ревнуешь?
Я перевернулась на спину и закрыла глаза. — Неважно.
— Или мы можем сделать несколько фотографий твоих сисек и 'случайно' отправить их ей.
— Господи Иисусе. Дай мне телефон.
Я потянулась за ним, но его длинная обезьянья рука легко отвела его от меня, и в итоге я упала на него сверху, мои сиськи оказались у него перед лицом. Он издал приглушенный счастливый звук и рассмеялся, произнеся несколько неразборчивых слов, полностью уткнувшись лицом в мою грудь.
Я закричала, отпрянув назад и толкаясь в его грудь, чтобы вырваться. — Извращенец!
Эллиот схватил меня за талию и перевернул, когда сидел, притянув меня назад к себе на колени и щекоча меня своими безумно длинными пальцами, впивающимися в мои ребра.
Я задыхалась и гоготала, извивалась, когда он щекотал, смеялась и держала его руку на своей талии, пока он не перекатился на меня.
Он нежно прижал меня к себе; его бедра идеально поместились между моих ног.
Мы оба замерли, задыхаясь, глядя друг на друга.
Мне было семнадцать, но я еще никогда не чувствовала ничего подобного. Он был твердым, прижимаясь ко мне.
Настроение вдруг стало совершенно иным, чем минуту назад, когда мы занимались борьбой.
Эллиот посмотрел вниз, на мой рот, а затем снова на мое лицо. Я хотела что — то сказать, пошутить насчет стояка в его штанах, что угодно. Но мое горло сжалось, а лицо горело.
Подперев локтем мою голову, он прошептал тихое: — Прости, — и начал слезать с меня.
Я поймала его, обхватив ногой его бедро, и его глаза вернулись к моим.
— Останься, — прошептала я.
Я думаю.
Возможно, это сказало мое подсознание, потому что я действительно не хотела, чтобы он вставал. Я была одержима тем, что было под этими пуговицами на его джинсах, и более того, я хотела знать, если… ну, я хотела знать, что может произойти.
Он шумно сглотнул. — Хорошо.
Я приподняла бедра, наблюдая, как его рот раскрылся, а глаза закрылись.
Эллиот двигался вперед и назад, прижимаясь ко мне всей своей твердой длиной, и сделал это снова. И снова. Его дыхание стало жестче, отбрасывая волосы с моей шеи, а потом его рука обхватила мою ногу, он затаил дыхание, и мы начали толкаться всерьез… вместе. Мое тело было сплошным инстинктом, преследуя что — то знакомое, находящееся вдалеке.
О, Боже, что мы делали?
Я провела руками по его спине. Если бы я все обдумала, я бы все испортила.
Это был Эллиот.
Это был мой Эллиот.
Я сжимала кулаки вокруг его футболки, думала о самых странных вещах, таких как его вес надо мной, о том, что я хочу поцеловать его, но не хочу отвлекаться хоть немного от ощущений, нарастающих внутри меня… а потом я закрутилась в странной петле, задаваясь вопросом, не привиделось ли мне это.
Мы занимались сексом, не снимая одежды.
Он был таким тихим, хотя, наверное, я тоже была тихой, потому что так внимательно прислушивалась, пытаясь понять, о чем он думает.
Мне нужно было больше. Мне нужен был он. Я никогда раньше не чувствовала такого сильного жара, даже когда думала о нем в одиночестве. Это был прилив сил по всей моей коже и тяжелая потребность внизу живота. Тепло его рта, опустившегося на мою шею, вырвало у меня крошечный, беспомощный звук. Он не сосал и не лизал, просто прижался ртом, приблизив свое дыхание к моему уху, чтобы я могла услышать его реакцию на каждый резкий выдох.
Он издал низкий рычащий звук, и я прижалась к нему, скрежеща, так близко. Я услышала звук, который издала — услышала, как из меня рвется тугая мольба о том, чтобы быстрее кончить.
Сильной хваткой Эллиот остановил меня, положив руку мне на бедро.
— Черт, — сказал он. — Подожди. Черт.
Внезапно он оттолкнулся и встал. Я села, с трудом выговаривая слова, но Эллиот уже вышел за дверь.
Что только что произошло?
Он…? Или он просто понял, что я начала, и испугался? В конце концов, действительно ли Эллиот хотел быть моим парнем, или он ошибался во всем этом?
Я с головой погрузилась в панику.
Вот так все и начинается. Вот так дружба превращается из идеальной и лучшей подруги на свете в ничто, кроме странных, грязных взглядов через весь двор.
Я сидела в комнате одна в течение часа, уставившись на страницы любой книги, которую я вытаскивала из большого книжного шкафа, и не читала ни слова.
Я считал до тысячи, а потом пойти к нему домой и извиниться.
Раз… два… три…
Двадцать восемь… двадцать девять…
двести тринадцать…
— Что ты читаешь? — Его голос доносился из дверного проема, но вместо того, чтобы войти и плюхнуться рядом со мной, он задержался там, прислонившись к раме.
— Привет! — сказала я слишком ярко, глаза смотрели куда угодно, только не на него. Я заметила, что он переоделся. Мое лицо пылало жаром, и я опустила глаза, уставившись на книгу в своих руках. Буквы названия медленно сплывались в одно слово, и я неумело указала на него. — Эм, я начала 'Айвенго'. Без буквы 'д'.
Когда я подняла глаза, на его лице мелькнуло замешательство, и он шагнул внутрь. — Правда?
— Да, — медленно сказала я, наблюдая, как он входит в комнату. Его губы растянулись в полуулыбке. — Почему ты так говоришь? Ты читала это около пятидесяти раз.
— Просто похоже, что ты уже прошла половину пути. — Почесав висок, он тихо добавил: — Это впечатляет.
Я моргнула и опустила глаза на случайно открытую страницу. — О.
Между нами возникла напряженная и плотная атмосфера, от которой у меня защемило в груди. Я хотела спросить его, смутила ли я его или… черт. Сделала ли я ему больно?
— Мейси…, — начал он, и я узнала этот голос. Этот голос был голосом, позволяющим не напрягаться.
Я попыталась рассмеяться, но это вышло как вздох, который был похож на непринужденный, но промахнулась на целую милю. — Мне так стыдно, Эллиот, серьезно. Мне так жаль. Давай не будем об этом говорить.
Эллиот кивнул, опустив глаза в пол. — Конечно.
— Мне жаль, что я это сделала, хорошо? — прошептала я, сидя на коленях.
— Что? Мейси, нет…
— Этого больше никогда не повторится, клянусь. Я просто играла. Я знаю, что я говорила 'давай не будем вместе, потому что это может все испортить', а потом я пошла и сделала это. Мне так жаль.
Он достал с полки книгу, и я вернулась к 'Айвенго' — теперь уже с самого начала — и читала два часа, но почти не понимала ни слова. Я винила в этом свое душевное состояние. Мысль о том, что я могла обидеть его, смутить или разозлить, разъедала меня, как капля кислоты в кишках. Она росла и грызла меня, и в конце концов меня так скрутило внутри, что я почувствовала, что могу заболеть.