Страница 3 из 24
– Горбунка? – удивлённо поднял брови Максим, радуясь, что Аля немного повеселела.
– Ну да, его мамочка так назвала, когда впервые увидела, вот имечко-то и прилипло.
– Значит Влад сдружился с Миладой?
– Да, на почве техномагии. Они теперь – не разлей вода! Бабушка даже от меня из-за этого отстала, больше к себе не зовёт…
Алька что-то ещё рассказывала, только утомившийся Максим уже не разбирал слов, просто слушая её мелодичный тихий голосок, который навивал покой и ласково убаюкивал. Он был счастлив уже оттого, что – жив, что может слышать, что в груди поднимается, захлёстывая с головой, волна теплоты и нежности.
Прошло ещё несколько дней и ночей, пока в палате появился Влад. Максим не знал, зачем решил притвориться спящим, но он прекрасно понимал, что тот не стал бы так откровенничать, зная, что больной не спит!
– И надо же было нашему Герою так вляпаться, – звучал рядом приглушённый бас. – Вот ведь ты тоже этого яда попробовала, однако чувствуешь себя хорошо, не так ли? А этот слабак целый месяц в постели провалялся, и ещё неизвестно сколько будет отдыхать, будто у нас других проблем нет! Только о его персоне все и говорят!
– Ты несправедлив, – парировала Аля, расположившись слева и осторожно беря руку больного в свою. – Максим не виноват, что его организм, по каким-то неизвестным нам причинам, слишком негативно реагирует на яд. Бабушка предположила, что я пострадала меньше благодаря крови Горыни, что течёт в наших с тобой жилах – возможно, она нейтрализовала яд.
– Может и этому влить порцию-другую! Надеюсь трёхголовая королева Драконов не откажет в такой малости, тем более, что она с нашим Героем подружиться успела…
– Между прочим, это мы уже и без твоей подсказки испробовали. К сожалению, для Макса это не выход!
– Жаль!
– Да уж! Милалика с ног сбилась, бабушка всю Навь на уши подняла, а толку – ноль! Только Варваре удаётся кое-как останавливать распространение болезни.
– А ещё этот подселенец! – сдержанно пробурчал Влад. – В ослабленном теле он начал активно развиваться.
Это странное слово отдавало холодом, словно Макса неожиданно окатили ледяной водой.
«Подселенец»!
Где-то он уже слышал это!
Да, там, в больнице, когда Аля и Влад пытались забрать его в академию…
Что – опять? Опять это непонятное слово, которым они называли его болезнь? От него веяло неизвестной опасностью …
– Вот это и в самом деле – проблема! Пока Макс в лазарете под присмотром находится, мы ещё можем жить спокойно, но тебе, сестрёнка, лучше бы держаться от него подальше, тут и без тебя сиделок достаточно! Наш «дружок», – Влад изобразил двумя пальцами кавычки, – может в любой момент стать смертельно опасен для нас, если подселенец окончательно получит власть над его телом, вытеснив душу. Кто знает, кем завтра проснётся наш Герой и что ему на ум взбредёт! Мы так надеялись, что кровь Первых его ослабит, а то и убьёт, но…
– Прости, я тебя не понимаю! Неужели тебе совершенно безразлична судьба Максима? – негодующе воскликнула Аля, строго глядя на брата. – Ты можешь думать и говорить, что хочешь, но я его не брошу! Я же люблю его!
От её слов внутри больного, прямо от того места, где, по идее располагалось сердце, полились приятные горячие ручейки, заставляя боль отступить в самые потаённые уголки сознания.
– Конечно, не безразлична! Как только тебе это в голову пришло! – возмутился Влад, – Но… эта пакость жива, а сейчас стала даже сильнее, чем тогда, когда мы забирали мальчишку из госпиталя в Яви. А ведь целый год он практически не ощущался! Зато теперь мы его великолепно чувствуем, а вскоре, может даже и увидим! Потому я и предлагаю – изолировать парня, пока не стало слишком поздно!
– Но он и так в изоляции! – сердито всхлипнула Аля. – Я подниму всех знахарей, найду любое лекарство, но спасу Максима!
Больной испытал жгучее чувство благодарности к этой отважной девушке, которая готова была бороться за него до последнего!
– Если бы я только могла выучить заклятье Светозаров! Говорят, подселенец прикрепляется к душе и не может прожить без неё. Если на время вынуть из Максима душу – поможет ли это?
– Заклятье Светозаров – родовая магия, тебе её не выучить, как, впрочем, и никому другому, кто не принадлежит к названному роду. Так что про это можешь забыть! – По-видимому, Влад встал, потому что стул громко заскрипел и раздались тяжёлые шаги. – Это скорее по моей части, – прошептал он, покидая палату.
Прошелестела ещё одна неделя, растянутая, словно резина. Казалось, дням нет конца. Но дольше всего тянулись наполненные болью и страхом за свою жизнь бессонные ночи. А ещё куда-то пропала Аля, и это особенно тревожило Максима.
Парень стал чувствовать себя лучше. Возможно, сказывалась забота целителей или эмоциональное состояние больного. А, может быть, действие яда постепенно ослабело благодаря лечению Варвары. Максим выпросил разрешение подниматься с кровати, хотя бы иногда, чтобы размять затёкшую спину, и уставшие от длительного лежания мышцы.
В палате стало темно. Сиделки, обычно не оставляющие его в одиночестве, куда-то ускакали. Лунный свет, отражаясь от стен, рисовал в углу комнаты замысловатые пейзажи. Сегодня Макс поднялся с постели и проделал этот нелёгкий путь вовсе не для того, чтобы любоваться ночным светилом, он мечтал увидеть танец Лунной Феи, девушки, что так некстати украла его сердце.
То ли от долгого пребывания в кровати, то ли от пьянящей свежести вечернего воздуха у Макса сильно кружилась голова. Угасающий свет закатного солнца слепил привыкшие к полумраку глаза. В ноздри ударил пряный цветочный аромат, заставив зажмуриться и громко чихнуть. От недавно прошедшего дождика в воздухе ощущалась сырость. Максим чувствовал слабость в ногах, но на влажном крыльце присесть не решался, только прислонился к прохладной стене, ожидающе вглядываясь в темноту открывающейся перед ним поляны.
Следом, осуждающе покачивая головой выскочила Варвара, но, заметив блаженно улыбающееся лицо пациента, тоже расплылась в улыбке.
– Тебе ещё рано вставать, – с тревогой в голосе произнесла она, – Но, если уж так приспичило, мог бы и меня позвать или ещё кого…
Девушка встала рядом, поддерживая Максима под руку.
– Я думал, что сам смогу… Я хотел… – пытался оправдаться тот.
– Знаю, чего ты хотел! Её увидеть ты хотел, – вздохнула Варя, – Только её нет в академии… Уже два дня как нет! Потому и не приходит!
– Это сводит с ума, когда в голове мелькают нити обрывочных воспоминаний, а ты не понимаешь, за какую ухватиться, чтобы распутать клубок, – простонал Максим и попытался повернуть голову, чтобы разглядеть выражение лица своей сиделки, но она, будто почувствовав, махнула косищами, отворачиваясь.
– А давно в академии дождь идёт? – заметив необычные для этого места лужи, спросил Максим.
– Да уже, почитай, как неделю, что ни вечер – то дождь. И тучи то и дело солнце закрывают. Говорят, раньше такого здесь не бывало, – размышляла Варя.
– «Неладно что-то в Датском королевстве», – подумал про себя Максим, а вслух подтвердил: – Точно. За год, что я здесь прожил, дождик только ночью шёл, и то несущественный.
– А ещё, листья с деревьев опадать начали, словно и впрямь осень наступила, – вздохнула целительница.
Неожиданно на глаза Максиму попалась Сабина. Девушка, словно в забытьи бродила по тенистым дорожкам сада, прижимая к груди плетёную корзиночку с лежащим в ней завёрнутым в платочек шаром, перевязанным яркой ленточкой. Она что-то тихонько бормотала и бормотала себе под нос, будто убаюкивая. Сабина напомнила Максиму дракониху, заботящуюся о своём яйце.
Парень почувствовал необъяснимую жалость к этой девушке. Он неожиданно осознал, что этот шар – всё что осталось от Драгомира. Видимо Сабина сдержала своё обещание, так и не отдав его душу Владу.
– «Кто же спас Драгомира, заключив в этот шар»? – вновь промелькнуло в голове Максима.