Подстава

Он развернулся и молча вышел, я потеряла интерес к его гордому уходу еще до того, как за ним закрылась дверь.

И кто бы мог подумать, что именно это станет моей самой большой ошибкой в жизни.

Глава третья: Переговоры

Началось с того, что утром меня разбудил коммутатор, который я поставила на отслеживание действий тайремцев в отношении чернушного астероидного братства.

Так что мой сон прогнало сообщение: «Тайремское посольство прибывает на Гаэру в полдень по столичному времени».

Глаза открылись сами. После я села. Затем осознала ЧТО я только что услышала. И это оказалось только началом кошмара, потому что в следующий момент раздался звонок, и стоило ответить, как сонный Багор уведомил:

– Мегера, во всем управлении тайремский знаешь только ты, будешь переводчиком при после.

А виноват во всем Рега – я после него, отброса космического, на изучение языков подсела. Тяжело тогда было, пыталась отвлечься по-максимуму. И вот огребаю.

– Рожи пришлешь? – зевнув, спросила я.

– Данные отсутствуют, – озадачило начальство.

– Млять! – я рухнула обратно на подушку.

– Нет, Мегера, не умеешь ты ругаться, – хмыкнул генерал. – Собирайся, встречаетесь на орбите.

Я кивнула, отключила связь, полежала немного, потом пошла собираться.

Переводчиком при особо «нервных» персонах я работала не в первый раз, но с тайремцами ни разу. Они раньше к нам как-то не заваливали, у них были свои интересы, у нас свои. Если бы эти морды не начали переговоры с Танаргом, мы бы вообще их не трогали. А так пришлось вот сознание их офицера взламывать, много интересного узнали, кстати, но у них ни единого повода не было связать то нападение с Гаэрой.

В общем, хрень космическая!

Но придется работать с тем, что есть.

Поднявшись, я отправилась в душ, оттуда к бежевому шкафу. Итог – классические бежевые брюки, белая рубашка с воротничком стойкой под горло, броник, без жилета стараюсь вообще не выходить из дома после шести покушений, бежевый пиджак, волосы стянуты на затылке в классический тугой узел. Из косметики – тон на кожу, тон на ресницы и брови. На руки накладные ногти бежево-белой гаммы. Маленькая едва заметная брошь с видеокамерой. Ее естественно снимут, а ту, что в пуговке стандартно не заметят. Ну и собственно все – блеклая офисная мышь к работе готова.

Меня забрал катер посольства инопланетных дел, и что удивительно посол Эгвер уже был там, а обычно забирают сначала меня, потом всех остальных. Сейчас же кроме водителя присутствовал только посол.

– Привет, Мег.

Эгвер никогда не называл меня Мегерой.

– Элизабет, – я указала на бейджик, который сейчас как раз крепила. – Добрый день, господин Эгвер.

Улыбнулся, но как-то невесело. И вообще посол выглядел бледно, а его одутловатое лицо и вовсе натолкнуло на безрадостные мысли.

– Не люблю тайремцев, – признался он. – Наглые, заносчивые, похлеще танаргцев.

Понимающе улыбнулась.

– Ты с камерой? – спросил посол.

– Естественно.

– Мне запретили.

А вот это уже странно.

– Хрен его знает, зачем заявились, – продолжил Эгвер. – Ты – «дура».

– Поняла.

– Полная.

– Задача ясна, – ответила я.

Заулыбался. Потом неожиданно признался:

– С тобой мне как-то спокойнее.

Еще бы, я вытаскивала его несколько раз с танаргских переговоров, причем такими способами, которыми сам Эгвер бы вытаскиваться погнушался, но, третье правило десанта – «Парни грязи не боятся», и не важно, что не все из нас были парнями. В целом, в десанте грани половой принадлежности стирались напрочь, и мы все откликались на «парни», «отряд», «солдаты» и «Надерем им задницы, мужики!». Да и самой крутой похвалой было услышать от сержанта «Мужик, ты молодца». Никого в отряде не волновало, что чаще всего это говорили мне. Эх, золотые времена были, прямо-таки лучшие, а теперь все, я женщина. Нет, есть, конечно, некоторые преимущества и у такого положения, к примеру, залепить пощечину танаргскому генералу без последствий с угрозой для жизни и прочие мелочи, но как же мне порой не хватало экзоскелета и возможности тупо дать в морду уроду, а не устраивать показательное выступление на тему «Ой, я ноготь сломала». Хотя последнее работало порой в разы лучше стандартного мордобоя, особенно с танаргцами.

В общем, чего только не проворачивали мы с Эгвером на сложных переговорах. Обмороки, сломанные ногти, беспочвенная и безосновательная женская истерика, и даже пару раз приходилось беременную из себя изображать.

Кстати:

– Помнится, когда вы сказали это в последний раз, мне пришлось токсикоз имитировать, – напомнила послу.

– Да, было такое, – нехотя признал свой тогдашний провал Эгвер, и внезапно попросил: – Только, Мэг, пожалуйста, в следующий раз не заявляй, что ты беременна от танаргского риантана. Не доводи людей до сердечного приступа.

– А с каких пор танаргцы для нас люди? – парировала я.

– Хорошо, – спорить со мной Эгвер не любил. – Тогда не доводи до сердечного приступа меня.

– Да я просто в танаргском тогда была не сильна, – смутилась слегка.

Эгвер деликатно промолчал. Я тоже решила тему замять. Неудобно тогда вышло, мужик как раз собирался жениться, будущий тесть в дипломатической миссии тоже участвовал, а тут я… с заявлением весьма провокационного характера. Ну да ничего, выбрались же.

***

По прибытию в космопорт прошли служебным проходом к уже ожидающему кораблю. Взлетели мгновенно, вышли на орбиту, некоторое время ожидали подлета тайремского корабля, а едва стыковка завершилась, отправились поприветствовать «дорогих гостей».

Нас встречал вооруженный взвод, солдат в сорок, и двое офицеров, которые ни слова не произнесли, едва мы вошли. Даже не поклонились.

– Переводчик не был оговорен, – произнес один из офицеров, стоило нам приблизиться,.

Посол не растерялся и представил:

– Элизабет, помимо прочего, мой секретарь.

Офицеры переглянулись, и тот, что помладше шагнул к Эгверу. В следующее мгновение посла впервые за всю его карьеру обыскали. Тщательно. После офицер шагнул ко мне. И Эгвер не выдержал:

– Досмотр моего секретаря должна производить женщина!

Старший офицер усмехнулся и нагло ответил:

– Это военный корабль, господин Эгвер, военнослужащих женского пола у нас нет. Но если вы настаиваете на привилегиях для вашего секретаря, я сам проведу досмотр.

И наглый тайремец подошел ко мне.

– Камеру, – услышала я сходу.

Безропотно сняла брошь, протянула.

И услышала:

– Теперь действующую.

Изобразила полное непонимание.

Офицер хмыкнул, протянул руку и последовательно расстегнув три верхние пуговицы, сорвал с блузки четвертую. Ту, что с камерой, да.

Изобразила испуг и смятение, а так хотелось врезать придурку.

– Снимите пиджак, – прозвучало как приказ.

Молча передала послу папку, и подчинилась.

– Бронежилет, – последовало далее.

Изображать дуру становилось все сложнее. Но сняла, передала.

– Пиджак можете надеть, – оказали мне величайшую милость.

– Благодарю, – на тайремском произнесла я, и, надев, застегнула на все пуговицы. Жаль последняя находилась на уровне груди.

Удовлетворенно кивнув, офицер произнес:

– Следуйте за мной.

Едва он направился вперед, Эгвер встревожено спросил:

– Элизабет, как вы?

– Все хорошо, господин посол, – ответила старательно дрожащим голосом.

Без бронежилета чувствую себя голой и уязвимой. Успокаивает лишь одно – на выходе должны отдать.

Тайремский корабль – это целая крепость с секторами. Железными, а не пластиковыми, как везде принято уже, перегородками, и дверьми, открывающимися только после того, как офицер прикладывал ладонь к панели идентификации. Короче, выйти отсюда можно либо в сопровождении тайремца у которого имеется допуск, либо… оторвав руку у тайремца с подходящим уровнем доступа. Второй вариант мне почему-то сразу понравился больше.