Опоздавшая невеста

Сердце его сжалось. Черт бы побрал министерство внутренних дел за то, что его послали в Йоркшир. Получив задание, он сначала отказался ехать. Он был нужен в Лондоне, потому что его сестра готовилась к своему первому сезону. Однако его возражения не приняли во внимание.

Он планировал приехать под покровом ночи, узнать все, что сможет, и уехать, чтобы ни одна живая душа об этом не догадывалась, поэтому не обеспечил себе пристанище. Это было до того, как кучер Арабеллы счел необходимым его сбить.

Люсьен пошевелил плечом и вздрогнул от взорвавшейся в нем боли.

– Проклятие! Такое впечатление, что в меня стреляли. – Он посмотрел ей в глаза и приподнял бровь. – Ты, случайно, не всадила в меня пулю?

– Если бы я стреляла в тебя, Люсьен, ты бы здесь не сидел.

Нет, если бы Арабелла в него стреляла, он валялся бы на земле с дыркой во лбу, а она плясала бы от радости вокруг его безжизненного тела. Он научил ее обращаться с ружьем, когда ей было пятнадцать лет, и уже тогда она проявляла невероятные способности.

Люсьен положил руку на импровизированную повязку. Аккуратно прилаженная, она настолько туго стягивала его грудь, что он едва мог дышать. Он попытался улыбнуться:

– Полагаю, я должен поблагодарить тебя за...

Колесо кареты попало в борозду. Люсьена отбросило назад, и он ударился плечом о затрещавшие кожаные подушки. Разноцветные искры посыпались у него из глаз, когда дикая боль пронзила руку. Ловя ртом воздух, он стал клониться вперед и почти упал на пол, когда Арабелла подхватила его и удержала.

Карета продолжала раскачиваться, Люсьен постепенно стал дышать ровнее. Когда боль утихла, он заметил, что его щека прижата к груди Арабеллы, мягкой выпуклости, которую близость к его рту делала еще соблазнительнее. Снова потянуло пьянящим запахом малины. Люсьен наслаждался прикосновением Беллы, впитывал ее тепло и вспоминал все, что было.

– Если ты не можешь сидеть самостоятельно, я позову лакея, чтобы он тебя держал. – Ее голос был холоден, как родниковая вода в горах, и сразу вернул его к реальности.

Люсьен поднял голову, чтобы посмотреть Арабелле в глаза Их губы разделяло расстояние всего в дюйм. Ее глаза потемнели, в шоколадной глубине вспыхивали загадочные золотые крапинки. Он придвинулся ближе, неотрывно глядя на ее полную нижнюю губу.

Ему следовало заставить себя снова уйти из ее жизни, но его тело горело, а голова кружилась, как у юноши, впервые выпившего кружку эля. Все ощущения казались обостренными: звучание ее голоса, манящая округлость груди, даже возмущенный шепот ее накрахмаленных юбок. Ее губы влажно блеснули в темноте, и он отдал бы все на свете, лишь бы попробовать их на вкус.

Видит Бог, Люсьен всю жизнь убегал от этой женщины. Зачем же теперь он подвергает себя испытанию этим невыносимым удовольствием, этой утонченной пытке?

И все же он не мог не тянуться к ней, как не мог не дышать. Не сводя с нее взгляда, он убрал у нее со щеки выбившийся каштановый локон, запутался пальцами в ее шелковистых волосах. Ее глаза расширились, рот приоткрылся, что-то протестующе шепча.

Тогда он наклонился и поцеловал ее. Наслаждение охватило его и росло с каждым мгновением. Он старался удержаться от того, чтобы стиснуть ее и прижимать к себе все крепче, до тех пор пока она не закричит, требуя ее отпустить.

Глухо протестуя, Арабелла вырвалась и влепила ему увесистую пощечину, от которой его голова дернулась в сторону. Боль спустилась по шее и затопила плечо.

– Проклятие! – выругался он, хватаясь за руку.

– Ваши низменные страсти меня не волнуют, ваша светлость. Я больше не зеленая шестнадцатилетняя девчонка. – Каждое слово этой чопорной фразы было пронизано отвращением.

Не желая показывать свою досаду, Люсьен усмехнулся:

– Тем хуже.

Арабелла задохнулась от возмущения, но он, не обращая на нее внимания, начал осторожно двигать челюстью. Слава Богу, что она не додумалась ударить кулаком. Он поймал ее подозрительный взгляд и выдавил из себя холодную улыбку.

– Я вас прекрасно понял, мадам. Я буду сидеть на своей стороне кареты. – «А в дальнейшем уйду из вашей жизни».

В ее глазах мелькнул злой огонек.

– Я уверена, что ваша жена оценит ваши благородные усилия.

Эти слова вонзились ему в мозг, как осколки стекла. Он провел рукой по глазам. Если Арабелла думает, что Сабрина не одобрила бы его действия, то она ошибается. Его жена очень долго смеялась бы, узнай она, что страсть заставила его забыть обо всем, кроме сидящей напротив женщины.

Но Сабрины не было. У него в душе закипало горячее и горькое чувство вины.

– Моя жена умерла три года назад.

Арабелла пристально взглянула на него, потом отодвинулась глубже в свой угол, непроизвольно подбирая юбки, чтобы они больше не касались его колена.

Он молча смотрел на нее. Именно этого он ожидал, именно этого заслуживал. К счастью, у него больше не было иллюзий относительно того, кем он являлся. Смерть Сабрины многое объяснила ему.

Голова болела. Он прислонил ее к спинке сиденья и закрыл глаза.

– Извини, – донесся до него нежный, как дыхание ангела, голос Арабеллы.

Люсьен не смотрел на нее, чтобы не видеть жалость, которой он не заслуживал.

– Не надо извиняться. Все произошло быстро. Милосердно для нас обоих.

Карета повернула и замедлила ход. Люсьен взглянул на закрытые окна.

– Где мы? – Голос его прозвучал сухо.

– На холме, на дороге, что ведет к Роузмонту.

– А мой конь?

– Он ускакал на болота. Как только приедем домой, я пошлю Неда на поиски.

Потом он сможет выполнить свое задание. Люсьен сунул руку в карман плаща и нащупал тяжелый кожаный пакет. Слава Богу, что он не потерялся во время падения.

Люсьен незаметно вынул руку и чуть не рассмеялся над своими ухищрениями. Кому могло прийти в голову, что он, Люсьен Деверо, шестой герцог Уэксфорд, был одним из самых ценных агентов министерства внутренних дел? Он сосредоточил взгляд на своей спутнице. Интересно, догадывается ли она о чем-нибудь?

– Арабелла, почему ты...

– Мы скоро приедем в Роузмонт. – Она не сводила глаз с раскачивающихся занавесок. Растрепанные локоны плохо сочетались с чопорно поджатыми губами. – Тебе лучше посидеть спокойно и дать отдохнуть своей голове.

От досады у него пропало любопытство. Значит, она предлагает такую игру. Прекрасно. Он в долгу перед ней и сделает, как она хочет.

– Конечно. Как только найдется мой конь, я сразу же уеду.

Густые ресницы отбрасывали тень на ее глаза, которые от этого казались черными.

– Если тебя задерживает здесь только отсутствие коня, то я была бы бесконечно счастлива одолжить тебе одну из моих лошадей. Конечно, она не так хороша, как те, к которым привыкли ваша светлость, но ездить на ней можно.

Люсьен нахмурился и тяжело откинулся на сиденье. Он терпеть не мог, когда она называла его «ваша светлость», как будто он был напыщенный лорд. Но несмотря на свое недовольство, он не мог не залюбоваться завитками волос вокруг ее лица, окаймлявшими решительный подбородок и плавную, изящную линию щеки и шеи.

Господи, как он ее любил! Любил с неукротимой страстью своенравного двадцатилетнего юноши, избалованного властью и богатством. Он любил ее, но был вынужден уйти.

Он рассеянно потирал ноющее плечо и спрашивал себя, что произошло в ее жизни за прошедшие десять лет. Может быть, она вышла замуж за местного джентльмена? Или за фермера? Большого, неуклюжего йоркширца с грубыми мозолистыми руками и широким простым лицом?

От мысли о том, что такой болван прикасается к Арабелле, Люсьена замутило. Он потряс головой, пытаясь избавиться от тошноты. Должно быть, он ранен серьезнее, чем думал. В самом деле, весь бок горит, во рту сухо, как в угольном бункере.

Экипаж внезапно дернулся и остановился. Арабелла нахмурилась и отодвинула кожаную занавеску.

– Чудесно, – пробормотала она себе под нос. Когда она вернула занавеску на место, лицо ее было бледным. – Это констебль Роббинс со своими людьми.