Страница 22 из 25
Сам сказал это, а про себя подумал, что прикрывать придется его лавочку. Да, сейчас он мне полезный человек, но потом, если мы победим, разбойники мне под боком не нужны. Вроде бы боярин Лука их повыбил, когда сам в этих местах куролесил, но снова ведь завелись, если судить по барахлу на полках в этом подвале. Заставу тут поставить, что ли… Хотя, в одном месте разбойников меньше станет, в другом прибавится. Они как тараканы, и ведь идут туда в большинстве своем молодые парни, которым хочется красивой жизни. Нужно престиж дружины поднимать, чтобы молодежь в нее шла, но это ведь воевать придется и щедро ее одаривать…
Впрочем, рано пока об этом думать, сперва войну выиграть нужно.
Ну вот пряник показал, теперь пора и кнутом помахать. А иначе ведь не разговорится Зуша, уж слишком хитрый он, да и привык дела вести. Даже от удивления оправился уже, тем более, что я ему серебра дал.
– А теперь скажи мне, что за люди у тебя там во дворе сидят, – проговорил я. – Уж больно у них рожи разбойные.
– Путники это, – проговорил Тарас, и глазки у него забегали. – Наемники…
– Ой, князю ведь врешь, не кому-то другому, – недобрым тоном проговорил я. – Я-то думал, мы с тобой друзья, Тарас. А князю быть другом выгодно, сам это понимаешь.
– Разбойники это, – наконец сдался хозяин постоялого двора. – Лехи Муравья банда. Они не совсем душегубы, иногда действительно наемничают, караваны охраняют. Но, бывает, что и на большую дорогу выходят, путников грабят. Ты уж не суди меня, князь, я ведь в постое им отказать не могу. Сожгут постоялый двор, самого убьют, и возьмут то, что хотят.
– Я тебя не сужу, разбойники-то мне и нужны, – улыбнулся я. – Ну-ка расскажи, объявили ли их в розыск, и если объявили, то за что.
– Объявили, – кивнул Тарас. – За голову самого Лехи сто рублей дают. За то, что они караваны грабят. Леха тех, кто сдается, трогать не велит, разденут до портков, да пешком гулять отправят. Вот поэтому про него и прознали, сам ведь понимаешь, тех, кто свидетелей не оставляет, сложнее найти.
Вот как. А благородные получаются разбойнички, ничего не скажешь, если даже сдавшихся щадят. С такими мой план может и сработать, тем более, что с откровенными душегубами мне и связываться нет резона.
– А большая у него банда?
– Три десятка, почитай все здесь собрались. А что, ты убить их собираешься? Тогда маловато воинов привел, два десятка всего. Леха-то, говорят, с мечом очень хорош.
– Нет, – покачал я головой. – Поговорю только с ними. Но за предупреждение спасибо, буду осторожен в таком случае. Пошли, договорили вроде. И серебро спрячь, чтобы не отобрали.
– У меня не отберут, – покачал головой хозяин постоялого двора. – Зачем им курицу резать, которая яйца несет? Кто же их тогда кормить и поить будет?
– И награбленное скупать? – все-таки не выдержал я, отметил, как Тарас Зуша переменился в лице, и добавил. – Не бойся. Сейчас они на землях наместников озоруют, а не на моих. На моих землях разбойников не будет.
Уж я что-нибудь для этого придумаю.
Мы вышли из погреба, и я двинулся к центру двора. Воины боярина Лука так и стояли возле входа у тракта, будто перекрывая дорогу. Если все хорошо сладится, надо будет покормить их за свой счет, все-таки еда у Тараса Зуши не чета походной каше, которую мы едим уже почти неделю.
Боярин Лука стоял у входа в харчевню и держал руку у меча. Видимо, подозревал, что разбойники могут броситься на нас. Хороший боец Лука Филиппович, и человек надежный, но мне сейчас драка не нужна, мне наоборот нужно спокойно поговорить с разбойниками. Все-таки три десятка не самых худших мечей на дороге не валяются. А в моем положении нужны все силы, которые получится собрать.
– Кто из вас Леха Муравей? – спросил я громко и отчетливо, чтобы меня было слышно не только на дворе, но и в самой харчевне. – Говорить с ним хочу.
Разбойники зашептались между собой. Я заметил, что они держали оружие при себе, видимо, опасались нападения. Хотя в случае драки оно им не сильно поможет, закаленные в боях воины боярина Луки посекут их в несколько мгновений.
– Ну? – поторопил я их. – Кто из вас Леха Муравей?
Дверь харчевни распахнулась, и из нее вышел молодой, лет на пять старше меня, мужчина с длинными, до плеч и густыми волосами. Да, красивый он мужик, ничего не скажешь, в жизни таким обычно везет, потому что люди им верят. Да и банду собрать такому, наверное, проще, особенно если мозги на месте. Только вот как ему не повезло, что он в разбойники подался? Нужда заставила? Честным трудом работать не захотел?
Ну ничего, если получится его разговорить, то сам расскажет.
Следом за Лехой из харчевни повалили еще мужики, кто был постарше, а кто помладше самого Муравья. Видимо, те кто повыше в бандитской иерархии, сидели в зале харчевни, а новеньких и молодняк выгнали на улицу. Ничего удивительного, на пирах княжеских тоже только старшая дружина, да бояре бывают.
– Ну, я это, Леха Муравей, – проговорил тот самый красивый мужик. – О чем говорить будем?
– А о том, что душегуб ты, Леха Муравей, – я решил с ходу брать быка за рога. – Вор и разбойник. Правда это?
– Врут люди, – ответил длинноволосый. – Наемники мы, караваны охраняем, когда селянам помогаем с разбойниками или тварями справиться.
– Вот как? – спросил я. – А за что же тогда за твою голову сто рублей назначили? Селяне недовольны оказались твоей помощью, или караванщики?
– Знаешь, значит? – Леха криво усмехнулся. – И что, значит, ты решил награду эту получить? Так она тебе дорого встанет… Боярин. И людей ты недостаточно для такого дела взял.
Я почувствовал, что не врет Леха, действительно уверен в своих силах, и в своих людях. И мне это понравилось. Если против боярской дружины выйти не боится, значит, бойцы у него в ватаге подобрались хорошие. Или гонором взять пытается? Да нет, не похоже совсем.
– Я на мелочь не размениваюсь, – ответил я. – Сказал же, что поговорить хочу, значит, поговорить. К тому же за мою голову в Орле тоже заплатить готовы. А с титулом ты не угадал. Не боярин я, а князь.
Это подействовало, разбойники зашептались между собой. Леха сделал несколько шагов вперед и остановился напротив меня, стал пристально рассматривать мое лицо. Раньше я наверняка смутился бы от такого взгляда, но не сейчас. Привык уже.
– Князь, значит? – спросил Леха уже другим голосом. – Так правду, выходит, говорят, что в Пяти Княжествах князь объявился и войну наместникам объявил? Ты это и есть, выходит?
– Я и есть, – кивнул я. – И война с наместниками долгая будет, людей много понадобится.
– Ты ведь предложить что-то хочешь, князь, я правильно понимаю? Не просто так ты этот разговор завел?
– Правильно понимаешь, Леха, правильно. Люди говорят, ты человек неплохой. Селян не тиранишь, караванщиков, что сдаются, не трогаешь. Потому ведь за твою голову и назначили цену, если бы ты свидетелей не оставлял, то все совсем иначе было бы. Так оно?
– Если люди говорят, то так и есть, – ответил атаман и добавил. – Я же сказал, что мы не душегубы.
– Значит, ты себя хорошим человеком считаешь? – продолжил я давить. – Ну так как же так вышло, что ты мало того, что в разбойники подался, так еще и ватагу собрал? Расскажешь историю?
– Историю тебе рассказать, князь? – вдруг атаман поднял голову и заглянул мне прямо в глаза. – А расскажу, почему бы и нет, мои люди ее уже знают, да и твоим наверняка послушать интересно будет.
И принялся рассказывать.
– Жил был на свете парень, его звали Лехой. Родом он был из деревни, и родился в семье одного из воинов сельской стражи. Рос он мальчиком сильным, ловким, и отец его решил, что сыну его прямая дорога в дружину. Ну и уговорил боярина, который за мытом приезжал, забрать его сынка и отдать в новики. Так стал Леха новиком в орловской дружине. И он среди новиков был одним из лучших, научился мечом драться, из самострела стрелять, из лука.
Он подошел к столу, взял с него чей-то глиняный стакан с пивом и сделал несколько глотков, после чего продолжил: