Геном Ифрита-2

– Пожалуй, ты прав, – снова согласился судовладелец, чем одновременно и порадовал и заставил насторожиться Раджаба, не привыкшего к столь необычной покорности. – Отправляйся куда нужно, и вели принести мне пищу!

Капитан еще не успел сделать шаг к двери каюты, как она распахнулась. На пороге, согнувшись в поклоне и держа на вытянутых руках поднос, замер юноша:

– Да хранят тебя духи пустыни, падишах! – произнес, не поднимая глаз. Добавил: – Да пребудет с тобой мудрость песка и солнца, советник.

– Войди, – велел Раджаб, понимая, что это и есть стюард, оставшийся на яхте в числе жителей Махтанбада. Указал рукой на стол: – Оставь пищу здесь и вернись к остальным. Я присоединюсь к вам чуть позже.

Капитан даже не представлял, откуда взялся этот плетенный из тонких прутьев плоский поднос. Из каких закромов извлек стюард две металлические тарелки, на одной из которых, серебряной, лежала лепешка, а на второй, явно золотой, нарезанное тонкими пластинами вяленое мясо. В инкрустированном драгоценными камнями высоком кубке пенился кумыс из верблюжьего молока.

Раджаб понял, что сойдет с ума, если начнет разбираться в этих непонятностях немедленно. Лучше пусть пока все будет, как есть! Но верблюдица на яхте! Это уже за гранью понимания!

Тем временем, Камиль, с глазами, горящими от восторга, положил в рот пластинку мяса и отломил кусочек лепешки. Сделал глоток кумыса:

– Мне кажется, что я мечтал об этом всю жизнь! – проглотил пищу и довольно улыбнулся. – Присоединишься ко мне? – предложил капитану.

– С удовольствием, – кивнул Раджаб, садясь за стол напротив друга. – Только от кумыса, пожалуй, воздержусь. Напиток пьянит и расслабляет, а мне предстоит уладить кое-какие дела.

С едой было покончено. Стюард, стоявший в углу каюты все время, пока друзья насыщались, забрал поднос с посудой и неслышно удалился.

Раджаб заметил, как затуманились глаза друга. Как того снова начало клонить ко сну. Удивился, подумав, что не так-то уж и крепок кумыс, чтобы от него настолько расслабился Камиль, организм которого привык к обильным возлияниям и не только к ним. Но желание владельца яхты снова отправиться в царство грёз, было как нельзя кстати.

– Отдыхай, – капитан встал из-за стола. – Я вернусь, когда ты проснешься.

– Хорошо, – тотчас согласился Камиль, вставая вслед за другом и направляясь к алькову, в котором стояла кровать. – Но откуда ты узнаешь, что я уже проснулся.

– Просто подумай и позови меня, – Раджаб был уверен, что теперь не нужны никакие средства связи. Но прекрасно помнил, что подобный способ общения был недоступен жителям Махтанбада. Что это? Вновь открывшиеся способности наследников пери? Или особенность, полученная от ифрита вместе с осколком его сердца?

Капитан закрыл дверь каюты, увидев напоследок, как опустился край полога над альковом.

***

Одиннадцать человек ждали Раджаба в кают-компании. Месте, куда не приглашали гостей яхты. Где собирался только старший комсостав, потому как для приема пищи пассажиров были предназначены два салона и ресторан, а для рядового состава – столовая. Но раздумывать о субординации капитану было некогда, да и в сложившейся ситуации это было последним, что занимало его мысли. Немного позже он поговорит с каждым, кто остался на яхте. Выяснит, кем был тот или иной человек в Махтанбада. Узнает, кем стал в Торса-ле-Мар. Хотя бы познакомится, для начала. Осведомится об именах. Потому как мало ли что? Ведь вполне может случиться так, что в разных мирах у кого-то и имена были разные. Хотя, если судить по нему самому, Камилю и второму помощнику, путаница с именами вряд ли возможна.

Но сейчас у Раджаба были другие цели и намерения.

Нужно сказать жителям Махтанбада, что их падишах утратил память о прошлом. Что он забыл не только события, относящиеся ко времени его правления, но и саму историю возникновения города в пустыне. И объяснить, ради чего и кого Камиль согласился на применение черной магии, так глубоко проникшей в его сущность, что памяти лишился не только падишах, но и судовладелец. И нужно постараться не напугать людей, попытаться не вызвать панику тем, что на данный момент яхта никем не управляется, и куда она держит путь, никому не известно.

Впрочем, опасения капитана оказались преждевременными, потому как пассажиров на судне осталось всего четверо и они, видя спокойствие членов экипажа, сумели совладать со страхом, вызванным неизвестностью.

Ну а мореходы привыкли не только брать на себя ответственность за жизни людей, но и всецело доверять своему капитану, говорившему спокойно и старавшемуся ни на секунду не допустить панику.

– Можем ли мы поспособствовать возвращению памяти падишаха? – спросила вторая пассажирка, назвавшаяся Хадиёй, и сообщившей, что в Махтанбаде они и её муж, которого, к преогромному сожалению, на яхте не оказалось, держали лавку, торговавшую лекарственными травами, привозимыми караванами со всех уголков. – Я чувствую, как меня переполняет магия пери! Это такое необычное и всепоглощающе ощущение. Кажется, что для нас с Мессалиной найдется дело!

– Может, чуть позже, – Раджаб не торопился немедленно опробовать дар Хадии. – Сейчас падишаху лучше отдохнуть. Да и привлечь к задуманному Мессалину – не самая лучшая идея.

– Ах, ну да, – смутилась Хадия, вспомнившая о том, что на яхте одномоментно оказались и муж, и любовник девушки. Пусть мужем и любовником они были в разных мирах, от этого мало что менялось. Для Мессалины, сидевшей с опущенными долу глазами – уж точно.

– В Махтанбаде у меня была кузница, – доложил первый из пассажиров. – Конечно, я не стал бы предлагать свои услуги, не стань яхта неуправляемой, но сейчас, полнее возможно, мои знания и умения пригодятся.

– Хорошо, Махран, – кивнул капитан, – ты поступаешь в распоряжение механика. Правда, ума не приложу, какая работа для тебя найдется, но пусть будет так.

– Ну а ты, Аббас, и наш стюард, Макбул, займётесь приготовлением пищи. Если, конечно, данная работа соответствует тому, что ты делал в Махтанбаде.

– Не только в Махтанбаде, – усмехнулся второй пассажир, – но и в Торса-ле-Мар. С разницей, что в первом мы с женой владели караван-сараем, а во втором моей семье принадлежит сеть ресторанов. И каким бы странным это ни показалось, но отец заставил меня изучить ресторанный бизнес с самых азов. Поэтому я вполне могу работать на кухне.

– На камбузе, – автоматически поправил Раджаб, всматривавшийся в лицо пассажира и понимающий, что видит этого юношу на борту «Марии» впервые. Поинтересовался:

– Скажи, Аббас, сколько лет тебе было в Махтанбаде?

– Почти пятьдесят! – рассмеялся ресторатор. – Но я ничего не имею против того, что здесь я молод и полон сил!

– Ты пошел в подземелье вместе с женой? – продолжил расспрашивать капитан.

– Нет, – погрустнел Аббас. – Моя жена примкнула к огнепоклонникам. Поверила жрецу, посулившему всем вечную молодость и бессмертие. И сейчас её бренное тело погребено под песками пустыни, засыпавшими прекрасный Махтанбад.

– Откуда ты знаешь, что наш город похоронен под слоем песка? – растерялся капитан.

– Мы все об этом знаем, – закивали жители Махтанбада. – Только не понимаем откуда.

– Мне думается, что это очередной, к сожалению, не первый и далеко не последний удар от ифрита, – задумчиво пробормотал Раджаб. – Он хочет погрузить нас в пучину отчаяния и неверия в возможность возвращения. Но мы не должны допустить уныния! Вы знаете, что после того, как соберутся вместе все жители Махтанбада, после того, как мы добудем и привезем Черной Королеве багровые камни, и она соберет из них ожерелье, будет проведен обряд, после которого мы сможем вернуться!

– Ты забыл, советник, что еще предстоит отыскать недостающие маски, – пробормотал боцман.

– И каким-то образом попасть в Торса-ле-Мар, где мы прожили эту жизнь, – вздохнул Газван, наблюдающий за реакцией Мессалины.

– Да, это так, – кивнул Раджаб. Добавил, немного помолчав: – Пожалуй, это все, что следовало обговорить на данный момент. Сейчас всем нужно поспать. Я отправляюсь на мостик и буду наблюдать за обстановкой. Нам доступно телепатической общение, а потому, в случае необходимости я призову вас.